Андрей Скробот - Константин Олегович, в прошлом году кто-то назвал вас "оком президента в МВД". Это связано с вашей предыдущей работой?
- Называть можно по-всякому. Не знаю, насколько это корректное высказывание. Не мне судить. Я к таким словам не стал бы относиться серьезно: мы занимаемся своей специфической работой. Но с точки зрения руководящего сотрудника милиции, конечно же, мы в какой-то мере являемся "оком" руководителя страны. Но привязывать подобное высказывание именно ко мне я бы не стал. Мне не очень импонирует это выражение.
- Вы первый человек, которого назначили на столь высокую руководящую должность в МВД после того, как ведомство возглавил Борис Грызлов. С чем, по-вашему, это связано?
- Я не первый. До меня был назначен заместитель министра по кадрам Соловьев.
- Расскажите в двух словах о "наследстве", которое вам досталось.
- Нормальное. Работоспособный аппарат, состоящий из профессиональных сотрудников. Я доволен уровнем тех людей, с которыми сейчас работаю. Уровень подготовки наших специалистов по сравнению с аналогичными службами других ведомств очень высок. Результаты серьезные, удалось сделать очень много.
- Но ведь после того, как вы стали начальником, в ГУСБ последовали серьезные кадровые перестановки?
- Да, изменения были. В первый год работы мы нацелили свое внимание на помощь городу и области. Я считаю, что это - лицо МВД. Нужно было помочь руководителям организовать работу. В дальнейшем последовали изменения. Но это не какая-то кадровая чехарда, это нормальный закономерный процесс. Мы определяем узкие места. Последние организационно-штатные мероприятия позволили полностью исключить дублирование. Все подразделения объединены, и это ускоряет процесс получения и обработки поступающей информации. Я не скрою, мы делаем крен не на выявление противоправных действий рядовых сотрудников милиции. Рыба гниет с головы. Поэтому в первую очередь обращаем внимание на руководителей. И, к сожалению, на такое явление, когда сотрудники участвуют в каких-то группировках.
- Насколько серьезно ваша нынешняя работа отличается от предыдущей в органах ФСБ?
- Задачи одни, и методика их решения похожа. Единственное, что в МВД выше скорость поступления информации и в какой-то мере выше скорость ее реализации. Конечно же, здесь больше объем работы: ФСБ и МВД серьезно различаются по численности.
- Недавно Борис Грызлов заявил, что в прошлом году россияне в три раза чаще обращались в УСБ, чем ранее. Это действительно так?
- Каждое утро ко мне поднимаются с докладом дежурные офицеры. Они хватаются за голову: за ночь в среднем - около трехсот звонков. Люди рассказывают о неблаговидных поступках сотрудников милиции, но обращаются и с другими вопросами, которые не входят в нашу компетенцию.
- У вас хватает людей, чтобы решить хотя бы десятую часть проблем?
- Мы стараемся решать все. Конечно, сложновато. Что касается троекратного увеличения, то это действительно объективный показатель. Я расцениваю это прежде всего как изменение отношения общества к милиции. Сегодня никто не может сказать, что милиция опустила руки и, например, с коррупцией не борется.
- Почему, в таком случае, обычные граждане не ощущают реальных изменений к лучшему? Если взять, к примеру, тех же инспекторов ГИБДД - бороться с их мздоимством, кажется, просто невозможно.
- Для того чтобы победить эту нечисть, нужно наваливаться всем миром. Одного УСБ, конечно, не хватит. Я много раз говорил, что нужно изменить психологию людей. Милиционер живет в обществе. И если это общество будет влиять на него в нужном направлении, изменит его психологию, если этот милиционер поймет, что в недалеком будущем он сам станет обычным человеком, наверное, он по-другому будет относиться к гражданам.
- Кто в основном ваши "потерпевшие" - обычные граждане или, может, сотрудники милиции?
- Есть и милиционеры - и им перепадает. Но в основном гражданские лица. Самые разные вопросы: и некорректность поведения, и незаконные задержания, и незаконные проведения оперативно-разыскных мероприятий. Конечно, незаконные с их точки зрения. К сожалению, даже понимая душой, что милиционер не во всем прав, мы не всегда можем поставить в этом деле точку. К каждому случаю мы подходим индивидуально.
- Недавно прозвучало заявление, что за год из органов МВД уволено около 20 процентов руководящего состава. Если это так, то о людях какого уровня идет речь?
- Про 20 процентов мы говорили по 2001 году. Это касалось руководителей городских и районных органов внутренних дел по всей России. В прошлом году эти темпы, естественно, снизились. Но не потому, что мы снизили свою активность: глобальные изменения, связанные с приходом министра происходили именно в 2001 году. А в минувшем году мы доводили ситуацию до конца.
- Может, кто-то просто затаился?
- Наверняка не без этого!
- Были ли аналогичные проблемы среди ваших подчиненных? Известно, что задержанный не так давно один из руководителей Мурманского УВД Белкин в свое время возглавлял областное УСБ.
- Да, этот человек действительно там работал. Скажем так: за полтора года из ГУСБ ушли более тридцати человек.
- Ушли?
- Желающих уйти по своей воле было немного - единицы. Основную массу мы либо перевели на другую работу, либо уволили. У нас есть люди, к которым, с моей точки зрения, имеется достаточное количество вопросов, которые являются препятствием для работы в УСБ.
- Есть ли для ваших сотрудников "верхняя планка"? Можете ли вы при наличии определенной информации разрабатывать людей, к примеру, уровня заместителя министра?
- Вы хотите вытащить из меня секреты... (Улыбается.) Я скажу, что мы подчиняемся только министру. Нас курирует лично Борис Вячеславович Грызлов. Я ответил на ваш вопрос?
- Скоро выборы. Ведете ли вы работу по недопущению криминала во власть? Не секрет, что многие отставные высокопоставленные сотрудники органов внутренних дел работают на довольно странные структуры...
- ГУСБ далековато от выборов. Вопросы, связанные с чьим-то уголовным прошлым или с финансовыми нарушениями, ближе к области деятельности криминальной милиции, к подразделениям, где концентрируются учетные данные. А собственная безопасность - специфическая структура: мы менее политизированы. Бывший сотрудник милиции - все равно уже гражданское лицо и не попадает в поле деятельности УСБ. Мы не имеем права этим заниматься. Нас тут же накажет прокуратура - и правильно сделает.
- Кто ваши сотрудники? Откуда они приходят, где проходят подготовку?
- У нас определенный ценз опыта работы. Молодых, как правило, нет: в ГУСБ таких людей единицы. Правда, у молодых есть большой плюс: они еще ничем не увлечены - в плохом смысле этого слова. У этих людей свежая голова. Что касается опытных сотрудников, то они практически изо всех подразделений: и из ГУБОП, и из ГУБЭП, и из ГУУР. У нас много бывших следователей. Они составляют так называемое управление проверок и реализации оперативной информации.
- Кто контролирует действия вашего ведомства?
- Прокуратура.
- Имели ли место случаи угроз в ваш адрес, в адрес сотрудников? От кого они исходили - от гражданских лиц или сотрудников МВД?
- Недовольных нами достаточное количество. Мало кто любит УСБ. Были сигналы в этом направлении. Но, Бог дал, мы живы, здоровы и продолжаем работать. Значит, все нормально. Есть русская поговорка: "Волков бояться - в лес не ходить". Почему в нашем городе, в нашей стране мы должны бояться?
- УСБ - всего лишь один механизм противодействия коррупции. А что, по-вашему, можно еще сделать?
- Выявить оборотня и посадить его в тюрьму - еще не значит победить коррупцию в отдельно взятом отделе или подразделении. Есть вероятность, что на освободившееся место придут другие, которых преступники с помощью больших денег заставят отстаивать не государственные интересы, а собственные. Объективно, что на данный момент правительство не может увеличить зарплату учителям, врачам, военным, и уж тем более поднять денежное содержание милиционеров до уровня, сравнимого со взятками и дивидендами, которые сотрудники могут получить, занимаясь "левыми" делами. К сожалению, теневая составляющая нашей экономики, в некотором роде размытость ответственности руководящих сотрудников, отсутствие соответствующих правовых механизмов мешают нам поставить барьер на пути коррупции. Повторюсь: рыба гниет с головы. Если мы не будем обращать внимание на руководителей, то можем просто потерять нашу милицию.
- Несмотря на приоритеты, среди рядового состава МВД ходят слухи, что у вас есть компьютерная база, своеобразное досье буквально на всех, и в нее скрупулезно заносятся самые незначительные прегрешения. Это правда?
- Полная ерунда! Ни сил, ни времени на это просто не хватит. Тем более что есть прегрешения дисциплинарного порядка, а это прерогатива не УСБ, а кадровых аппаратов, руководителей на местах. Мы не настроены на то, чтобы подсматривать в щель за каждым сотрудником милиции. У нас другая задача. Есть честный работник, который верой и правдой служит государству - и вдруг попадает в неудобную ситуацию. И мы должны разобраться, то ли эта ситуация по жизни случилась, то ли подстроили его недоброжелатели. Это одна из наших главнейших задач. Заставить милиционера поверить в правоту собственного дела не менее сложно, чем покарать провинившегося. Мы должны защитить милиционера от врагов, помочь ему, а не выбросить на улицу. Куда он пойдет, что он умеет?
- Наверное, много чего...
- Да, но все это больше подойдет для обратной стороны. А получать хорошо подготовленного противника - это неправильно. Нужно очень деликатно и скрупулезно разбираться в каждом конкретном случае.
- Можно ли в целом оценить ситуацию по России?
- Больше всего головной боли дают крупные города, естественно, Москва. Хотя есть и такие интересные места, которые вроде бы должны быть тихими, а местные руководители стали "князьками", рулят направо и налево...
- Вы имеете в виду Калмыкию?
- Я критически высказывался по работе руководства республиканского МВД, и свою точку зрения не меняю. Время нас рассудит. Добавлю лишь, что мы не собираемся упускать из-под контроля ситуацию в республике. Если потребуется, весной наши сотрудники опять поедут организовывать работу местной милиции во время очередной путины.
- Есть ли объективные факторы, мешающие вам работать?
- Когда работаешь, об этом не думаешь.
- Приходится ли вам работать вместе с бывшими коллегами по ФСБ?
- Постоянно. К сожалению, преступность сотрудников правоохранительных органов имеет тенденцию к консолидации. Мы не можем сказать, что где-то "крышует" сотрудник милиции или ФСБ. Чаще они действуют вместе. И разбираться нам тоже приходится вместе.
- В последнее время много говорят о реформе МВД. Известно ли вам что-нибудь об этих планах? Планируется ли изменение статуса вашего ведомства и выведение его из структуры министерства?
- Я не разделяю подобную точку зрения применительно к службе собственной безопасности. Я считаю, что это неправильно. Таким образом мы снижаем значение руководителей территориальных органов. Мы ведь должны доверять начальнику УВД, правильно? Если мы ему априори доверяем, то именно первое лицо на территории должно осуществлять работу с подразделением собственной безопасности. Вертикаль должна быть, но она должна быть двойная. Я очень доволен указом президента, который создал семь главных управлений по округам. Мы во многом ускоряем процесс организации работы и приближаем УСБ к территориальным органам. Я не могу из Москвы наездиться в Магадан, в Якутию. Что касается слухов о выведении нас из МВД, то я к этому отношусь не более как к слухам. Меня каждые три месяца то повышают, то увольняют, то еще что...
- Как вы относитесь к идее движения "ЯБЛОКО" объединить следственные структуры всех силовых министерств, переподчинив новую структуру непосредственно президенту?
- Мое мнение специфическое. Пусть следователи сами решают свою судьбу. Я не думаю, что этот шаг будет эффективен в перспективе. Поломать все - это проще всего. Но в тех условиях, когда мы пытаемся восстановить ситуацию, дополнительный слом будет совсем не на руку. Я не консерватор, но мне кажется, что нужно создавать, а не разрушать.
