Ада Горбачева - Юрий Сергеевич, как бы вы могли прокомментировать сложившуюся ситуацию?
- Полковнику Буданову проведено четыре психиатрические экспертизы. По закону суд мог выбирать результаты любой из них. К сожалению, он пошел по пути последней. На мой взгляд, самой реалистической при сложившихся условиях является стационарная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, проводившаяся в Новочеркасске военными экспертами. Они пришли к выводу, что Буданов был вменяемым в отношении издевательств над лейтенантом Багреевым и ограниченно вменяем в отношении убийства Эльзы Кунгаевой.
- Что такое ограниченная вменяемость?
- Это промежуточная категория. При ограниченной вменяемости человек отбывает наказание и одновременно получает лечение. Обе стороны - и защитники Буданова, и защитники семьи Кунгаевых - хотели добиться максимума, что в создавшейся ситуации по понятным причинам невозможно. Новочеркасская экспертиза - это некое компромиссное решение, которое при сложившемся балансе сил представляется мне наиболее реалистичным. Если Буданова все-таки отправят на принудительное лечение, он будет проходить его в одной из семи специализированных больниц, а где именно, очевидно, постараются скрыть.
- Сколько времени может занять такое лечение?
- Это особый случай. Возможно, что Буданова освободят через полгода.
- Как обычно лечат подобных больных?
- Лечить надо то, что на самом деле есть. У Буданова нет никакой болезни - у него посттравматический дефект, который дал психопатизацию личности, склонность к взрывчатости. Он не нуждается в лечении. Таких людей очень много. Никто их не лечит, хотя в принципе им полезно принимать средства для коррекции поведения, препятствующие проявлениям вспыльчивости, взрывчатости, вспышкам агрессии. Но все они несут ответственность за свои действия. То, что Буданова признали невменяемым, - это результат откровенного политического давления. Принудительное лечение, коль скоро о нем в самом деле зайдет речь, будет попросту отсутствовать, или это будут витамины, так сказать, общеукрепляющая терапия, полезная всем.
Любому непрофессионалу достаточно наложить внешние события на ход процесса, чтобы понять, в чем дело. Власть четыре раза радикально меняла позицию. Сняли военного прокурора, потому что он был против Буданова, потом заменили обвинителя, который придерживался противоположной точки зрения, потом была экспертиза, но после "Норд-Оста" ее повернули на 180 градусов.
- Но ведь обе последние экспертизы проводились в Институте им. Сербского.
- Третья экспертиза проводилась его сотрудниками. Когда известные специалисты пишут акт экспертизы и делают грубейшие ошибки, сразу становится все ясно: такого не бывает на пустом месте.
- Какие именно ошибки?
- В материалах дела имеются показания самого Буданова и свидетелей о его поведении сразу после совершения убийства. Он был в ясном сознании, потому что не тотчас заснул, а сначала сказал, что девушка во всем созналась и получила по заслугам, отдал распоряжение закопать труп и пригрозил пристрелить того, кто разболтает о произошедшем. Только после этого он лег и заснул. Такого не бывает при патологическом аффекте, при нарушении сознания в момент совершения преступления: человек не помнит, что сделал, а узнав об этом, впадает в растерянность, депрессию, тревогу, а вовсе не дает целенаправленные рациональные приказы, как Буданов. Это азбучные истины. Да и сама Татьяна Дмитриева, директор Института им. Сербского, неоднократно публично говорила о беспрецедентном давлении, которое она испытывает.
