Иван Сас В ближайшее время суд Северо-Кавказского военного округа возобновит слушания по делу полковника Юрия Буданова, обвиняемого в убийстве чеченской девушки Эльзы Кунгаевой. "Технический перерыв" был вызван тем, что Минздрав России 10 ноября отозвал для "приведения в соответствие с Уголовно-процессуальным кодексом РФ" акт повторной (четвертой по счету) психолого-психиатрической экспертизы подсудимого. В минувшую пятницу "технически дооформленный" документ вновь поступил в суд.
Как уверяют замминистра здравоохранения Виктор Корбут и директор Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского Татьяна Дмитриева, "ни одна запятая в заключении экспертизы не исправлена", документ прошел "чисто рутинную процедуру", которая никак не отразилась на выводах экспертов. Несмотря на эти заверения, инициатива Минздрава выглядит весьма странно. Если бы заключение экспертной комиссии было оформлено неподобающим образом и суд завернул документ на дооформление, все было бы понятно. Но в данном случае формальными "несоответствиями требованиям УПК" озаботился не суд, не экспертная комиссия, а министерство, которое, по большому счету, не несло ответственности за техническую сторону документа.
Инициатива Минздрава вызвала подозрения еще и потому, что до сих пор содержание отозванного и "приведенного в соответствие" заключения остается тайной не только для общественности, но и для адвокатов, участвующих в судебном процессе. Выводы предыдущих экспертных заключений были в пользу обвиняемого: специалисты склонялись к тому, что Юрий Буданов совершил убийство в состоянии "сумеречного расстройства сознания". По настоянию адвокатов семьи Кунгаевых 3 июля с.г. суд постановил перепроверить результаты третьей экспертизы. На этот раз в состав экспертной комиссии были включены независимые специалисты, предложенные адвокатами потерпевшей стороны. И хотя экспертиза проводилась на базе ГНЦ им. Сербского, фактически были созданы все или почти все условия для того, чтобы четвертое заключение стало наиболее объективным и близким к истине. Были основания надеяться, что эта экспертиза станет последней и фактически определит меру наказания обвиняемого. Но "технические маневры" Минздрава могут подорвать доверие и к этому документу.
Насколько долго содержание документа будет держаться в секрете? Как заявил корреспонденту "НГ" судья полковник юстиции Виктор Костин, тайна будет снята только после оглашения акта в суде. До этого момента доступ к документу не получит никто: ни обвиняемый, ни потерпевшие, ни адвокаты, не говоря уже о представителях общественности. Кому на руку такая секретность, если документ все равно будет оглашен? Защитники потерпевшей стороны полагают, что режим строжайшей закрытости позволяет манипулировать содержанием документа. "Пока я воздержусь от каких-либо прямых обвинений, - сказал корреспонденту "НГ" адвокат семьи Кунгаевых Абдулла Хамзаев. - Но судья, ограничивая нам право доступа к материалам дела, просто безобразничает - я не нахожу другого слова".
