Вадим Соловьев
Буш пригласил Путина к компромиссу. Путин согласился.
ВТОРАЯ встреча президента Владимира Путина с его американским коллегой Джорджем Бушем в последний день саммита "большой восьмерки" в Генуе должна была определить, куда же пойдет Россия: или же по-прежнему будет настаивать на незыблемости Договора по ПРО 1972 г., или поддастся требованиям США о совместной легализации национальной противоракетной обороны.
За месяц до саммита, в Любляне, президенты как бы пришли к взаимному пониманию необходимости второго варианта развития событий. Однако московский генералитет пытался дезавуировать международно-договорную гибкость хозяина Кремля. Возможно, с этим связаны проведенные перед встречей в Генуе принципиальные "зачистки": наиболее одиозная для Запада фигура, поклонявшаяся незыблемой структуре стратегических соглашений тридцатилетней давности, генерал-полковник Ивашов, начальник Главного управления военного сотрудничества МО РФ и спикер Минобороны, первый заместитель начальника Генштаба генерал-полковник Манилов были отправлены на пенсию. Их же единомышленникам, коих немало среди людей с большими звездами на погонах, наука!
Но это не значит, что принципиальный курс Владимира Путина в сфере стратегических ограничений не подвергнется давлению со стороны Министерства иностранных дел. Все же его главу Игоря Иванова можно с большими оговорками рассматривать как военно-политического единомышленника российского президента. Хотя Путин уже на протяжении полутора лет нет-нет, да и намекнет на возможность некоторого сближения, например с НАТО, глава МИДа никоим образом не пытается развить его тезисы, а, наоборот, как бы возвращает все на круги своя, настойчиво утверждая, что совершенно неприемлемо расширение НАТО и всякие новые формы сотрудничества с ним вне уже сложившихся рамок. Да и после Люблянской встречи двух президентов МИД России никак не комментировал высказанную Путиным мысль о возможности модернизации Договора 1972 г., но усиленно продвигал заведомо несостоятельные акции глобального переговорного процесса по сокращению стратегических вооружений.
Словом, внутри России далеко не беспроблемно будет утверждаться президентская линия. Хотя в ней, это уже очевидно, для России больше позитивов, чем негативов. По сути дела, Путин в Генуе заявил, что перехода со стороны России к мрачным временам холодной войны ожидать не следует. Его позиция недвусмысленно дает понять, что развертывания "многоголовых" ракет не произойдет. Россия готова идти в сфере стратегической стабильности на предложения США, хотя незнакома с ними даже в общих чертах. Как бы заведомо, априори.
Тем самым президент не избрал курса на милитаризацию экономики и, конечно, поступил правильно, ибо тягаться с США, которые производят четверть мировой промышленной продукции (Россия - меньше одной тридцатой доли), не то что глупо, а просто трагедия для страны, занимающей шестую часть суши.
Однако некоторая моральная ущербность все же сохраняется. Наверное, впервые Россия как сверхдержава безоговорочно капитулировала и пошла в русле требований США, другой супердержавы. Правда, руководствуясь исключительно прагматическими целями. Но здесь надо отдать должное американской администрации, которая красиво сыграла свою партию в этой стратегическо-дипломатической игре. Вашингтон ни своими действиями, ни своими заявлениями ничуть не поколебал весьма чувствительных и ранимых патриотов внутри России, не ущемил достоинства Путина как главы великой державы.
Вместе с тем получает решение и другая проблема. С очевидным последующим пересмотром Договора по ПРО 1972 г. (или выходом из него одного из участников) стало ясно, что ныне существующая система договоренностей по стратегической стабильности себя исчерпала. Американский и российский президенты выступили с инициативой односторонних сокращений ядерных потенциалов до равного уровня (каждый до полутора тысяч единиц). Это были односторонние меры, и опасность заключалась в том, что они не имели под собой договорно-правовой базы, то есть с той легкостью, с какой они были провозглашены, каждая из сторон могла их и дезавуировать. Теперь же стороны договорились, что под них будет подведен международно-правовой механизм контроля. Следовательно, по сей день существующая система стратегического контроля отправлена на свалку, а вместо нее предстоит создавать новую.
К счастью, время для этого есть. Еще три года работы США над ПРО будут находиться в правовом поле договора по ПРО 1972 г.
Именно данное время и отводится на построение нового механизма контроля в концептуальном виде. До 2010 г. должны действовать механизмы Договоров СНВ-1 и СНВ-2. До этого получит фактическое осмысление система нового стратегического контроля, а возможно, и несколько раньше. Таким образом, стратегическая оборона (читай: международная легализация американской противоракетной обороны) войдет в гармоничное сочетание с российской озабоченностью сохранения ракетно-ядерного паритета. Москва заручится соответствующими гарантиями Вашингтона. Вероятно, она получит также возможность и для развития российской противоракетной обороны, но только чисто гипотетическую, поскольку реальных средств на ПРО у Москвы пока нет.
Соломоново решение, устраивающее и Вашингтон, и Москву, найдено. Вызывает сожаление лишь тот факт, что, если бы Кремль не потратил два предыдущих года на упорное противодействие американским предложениям, а искал бы в их створе выгодные для себя варианты, эффективность и польза для России могли бы быть значительно большими. Но слава Богу, что президент Путин не поддался на уговоры отечественных ортодоксов и не затянул решение этой стратегической проблемы еще на год или более. И сегодня мы имеем ситуацию, когда проигравших нет, а произошло то, что диктовала логика исторического соперничества двух сильнейших военных государств мира.
