Был ли дом Кунгаевых связан с боевиками?

СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ окружной военный суд продолжил процесс по делу бывшего командира 160-го танкового полка полковника Юрия Буданова. Кавалер нескольких боевых наград, полковник обвиняется в убийстве молодой чеченки, которая, по его мнению, могла быть снайпером. На прошлой неделе суд допросил отца и мать убитой девушки, главу поселковой администрации селения Танги-Чу, где произошла трагедия. Был допрошен и командир разведроты 160-го полка Роман Багреев. Сегодня суд продолжил допрос свидетелей. Свои показания дал Михаил Селиванец, заместитель начальника танкового полка по воспитательной части.

По его словам, Буданов имел непререкаемый авторитет, был суров, требователен, справедлив и выносил взыскания только за невыполнение приказа. "Это настоящий мужчина",- подчеркнул Селиванец.

"Обстановка, в которой находился полк семь месяцев, выполняя боевую задачу в Чечне, была очень напряженной, - рассказывает Михаил Селиванец. - У военнослужащих случались психологические срывы. А потому Буданов у большинства офицеров взял их пистолеты".

По словам заместителя командира, на военных так же давило и то, что сложившуюся ситуацию в Чечне некоторые называли как угодно, но только не войной. Сложные отношения складывались и с местным населением. Начальство постоянно повторяло, что бандитов нельзя сравнивать со всем чеченским народом.

"Мы это и сами прекрасно понимали, - сказал на суде Селиванец. - Но когда сегодня разговариваешь с чеченцем по-дружески, а на следующий день, что зачастую случалось, он оказывается врагом - сами понимаете, как здесь быть".

Из показаний Селиванца следует, что за 6 месяцев до трагедии с чеченской девушкой в полку было убито 23 человека, 12 из них офицеры, 70 военнослужащих были ранены. Особенно большие потери их подразделение понесло в январе. Командир полка очень больно воспринимал каждую потерю, ведь ему приходилось сообщать о смерти родным погибшего. "Когда спустили с гор тело майора Вахнина, я впервые увидел на глазах Юрия Буданова слезы", - вспоминает Селиванец.

Но во время дислокации полка у чеченского селения Танги-Чу (где была убита Эльза Кунгаева), как подчеркнул Михаил Селиванец, потерь не было. Буданов, по его словам, всегда вел себя ровно, никогда ни на что не жаловался, даже когда рядом с ним разорвался снаряд и комполка был контужен. Он не позволял себя жалеть, хотя видно было, что очень устал, ведь кроме всего прочего в адрес Буданова были и угрозы боевиков.

Судя из показаний Селиванца, Буданов особенно жестоко относился к мародерству и другим видам насилия. Десятки контрактников были уволены им даже за малейшую попытку с соответствующей записью в военном билете.

"Вблизи места дислокации полка стоял разрушенный дом, но Буданов никому не позволил брать дрова с его двора, - сказал замкомандира полка, - а потому приходилось заготавливать топливо за несколько километров от расположения части".

В Урус-Мартане, где до Танги-Чу стоял танковый полк, военные постоянно помогали местному населению. По приказу Буданова была выделена электросварка, строительный кран, доставляли и воду. Кстати, за это командира полка чеченцы прозвали "Водовозом".

Но, пожалуй, наиболее важными для судебного разбирательства стали показания Михаила Селиванца о том, что накануне трагедии, когда была убита Эльза Кунгаева, в селении были задержаны два чеченца. Один из них был глухонемым, второй, выделявшийся тем, что его брюки и пиджак были офицерского покроя, представился по фамилии Баталов. Когда Баталова доставили в распоряжение полка, он попросил о личной встрече с Будановым. Задержанный добровольно согласился показать военным 9 домов, которые, по его словам, были связаны с боевиками. В их числе был и стоящий на окраине Танги-Чу дом Кунгаевых.