Еще один вопрос для Кремля

БОРЬБА за спасение экипажа подлодки и гнев по поводу промедления российских властей вытеснили политические мотивы происшедшего. До сих пор их можно сформулировать лишь в виде вопросов, ответы на которые скрываются российскими властями еще более тщательно, чем военно-техническая сторона катастрофы. Внешнеполитическая версия продолжает полностью замалчиваться и отечественной и зарубежной прессой. Между тем даже скудная информация на эту тему могла бы многое объяснить и в характере повреждений и в поведении властей.

Известно, что в вопросах укрепления национальной безопасности президент сделал ставку на флот, и прежде всего Северный. Именно он должен был стать символом российской военной мощи, которой не ослабили кризисы последних лет. Пополненный новейшей техникой вопреки всем дефицитам, он становился солидным козырем для торга по широкому спектру внешнеполитических вопросов. С Северным флотом были связаны и расчеты российского руководства на исход президентских выборов в США. Именно на него делалась ставка в стратегических отношениях с США, в том числе на переговорах по ПРО. Он был весомым аргументом в определении американских позиций в Средиземноморье - на южном фланге НАТО, ставку на укрепление которого сделал Североатлантический блок. Он же обеспечивал гибкость позиции России в ситуации вокруг Югославии, которая далеко не утратила своей актуальности. Источники в ВМФ подтвердили, что на осень планировался поход в этот регион, где "Курск" должен был символизировать решительность и твердость российской державы. На это же ядро российской военной мощи планировалось замкнуть и новую схему отношений, которую выстраивает Россия в арабском мире.

Под внешнеполитические шаги планировалась и внутренняя политика. Вся идеология новой власти концентрировалась на укреплении наиболее выигрышных звеньев ВПК, прежде всего ВМФ. Всех этих обстоятельств российское руководство не скрывало. Они были очевидны и для главного российского внешнеполитического оппонента. Не секрет, что именно Северному флоту самые различные американские ведомства уделяли пристальное и неустанное внимание - от силовых структур до журналистов и дипломатов, совершающих турпоездки в Мурманск и его окрестности. Ясно было и то, что любая трагическая случайность с флотом делала Россию уязвимой сразу по нескольким позициям: она способна лишить Россию главных аргументов на международной арене, подорвать идеологию внутренних реформ и ослабить всенародную поддержку президента.

В этой ситуации катастрофа АПЛ "Курск" и последовательность действий российского руководства в отношении зарубежной помощи вызывают массу вопросов. Выдвинув версию о столкновении с иностранной подлодкой, российские официальные лица продолжают стойко хранить чужие секреты по поводу ее национальной принадлежности. В прессу не просочилось ни одного факта о содержании 25-минутного телефонного разговора президентов Путина и Клинтона, как и о том, кому принадлежит инициатива беседы. Если плановая поездка директора ЦРУ Теннета в Москву лишь случайно совпала по срокам с катастрофой "Курска", то почему столь велика оказалась плата для одного из российских источников, который "лишился погон" за подтверждение факта его прибытия? И какова повестка его переговоров с российскими "коллегами"?

Если терпящему бедствие экипажу подлодки, как выяснилось, могли в экстренном порядке помочь несколько норвежских водолазов, то о чем отправились вести долгие переговоры в НАТО российские военные? За пристальным вниманием к шансам на спасение моряков и состоянию здоровья их родственников, на которых сфокусировали все внимание российские и зарубежные СМИ, неловко и спрашивать, до чего договорились в Брюсселе за то время, пока британские и норвежские спасатели шли долгой дорогой в Баренцевом море. Неясно и то, кто взял на себя затраты за зарубежную помощь в спасательной операции. Складывается впечатление, что ответы на эти вопросы, которые упорно замалчиваются, могли бы пролить свет на причины трагедии.