Ахмед Кадыров: "Грядут сенсационные изменения в Чечне"

- Я провел съезд духовенства Чеченской Республики, присутствовали имамы всех районов. Все их выступления - полностью в поддержку сегодняшней моей позиции. На этом съезде принято обращение к ребятам, на которых нет крови, чтобы они сложили оружие. Принято обращение также к Аслану Масхадову, чтобы он сложил с себя официально полномочия и попросил прощения у чеченского народа за то, что развязал войну. Потом пришли уже два-три командира ко мне, которые сделали официальное заявление, и это было показано по местному телевидению, где они призывают всех, кто был с ними, сложить оружие и быть рядом с Кадыровым, чтобы предупредить эту бесперспективную и бесполезную войну.

- Республика вся разрушена. Поэтому нам нужна будет очень сильная поддержка, и прежде всего на восстановление своего нефтекомплекса. Просто продавать сырье невыгодно, поэтому у нас должна быть своя переработка. Если все нормально пойдет, то года через три и мы встанем на ноги. Но не все раны мы залечим. Восстановить город Грозный будет очень сложно. Может быть, мы даже построим его иначе, потому что сейчас он стоит как бы на болоте, три года оттуда все выкачивалось, в каждом дворе был вырыт колодец, и оттуда выкачивался конденсат. Поэтому тут тоже будут изменения.

- Ну, например, в Гудермесе они никогда не прекращали работу, в Грозном же не было никакой жизни. Когда последний раз оттуда боевики ушли, работали только эмчеэсовские временные палатки. Но сегодня уже формируется администрация. Я пока останусь в Гудермесе, но министерства или ведомства будут в Грозном занимать сохранившиеся здания.

- Да.

- У меня была беседа со Строевым, когда было мое представление 12 июня в Совете безопасности. И он мне сказал: "Мы ждем". Была затяжка после представления, я целую неделю ничего не делал, ждал. И в связи с этим появились сообщения, что префекты районных администраций написали какие-то письма в Москву. Я этого прошения к президенту не видел, но ко мне пришел глава администрации Надтеречного района и сказал, что ничего против Кадырова они не имеют, а просто подписались под обращением к Путину, чтобы он их принял. Это слова Завгаева, главы Надтеречного района.

- Сегодня администрация разбита на блоки, их всего шесть, и возглавлять эти блоки будут шесть моих замов. Например, блок нефтяного комплекса, финансов, экономики, социальный блок. Министерствами они у нас сейчас не называются, потому что это переходное время. Сколько это продлится - два года, три года, - тоже будет связано с завершением сегодняшней ситуации. А потом проведем выборы главы республики.

- Мы теперь не будем единолично решать что-либо, все будем спрашивать у народа. Будет у нас избран законодательный орган, и он будет решать этот вопрос - парламентская республика или президентское правление. У нас все делалось раньше на митингах - провозглашали независимость, шариатское правление, ни у кого не спрашивая. Я был всегда противником введения шариатского правления. Я знал, что народ не подготовлен к этому. Нам надо воспитать целое поколение, с детского садика, с первых азов, чтобы эти дети росли в исламском духе. И я приводил всегда один пример: если девушка у нас в 18 лет не надевала платок, а ей говорят - надень паранджу, то она с ума от этого сходит. Кому это надо было? Конкретно - Яндарбиеву. Это выборная реклама, он запустил такой штамп - провозглашаем шариат. Масхадов, который был избран народом, пошел на поводу у Удугова и Яндарбиева. И мы пришли к тому, к чему пришли. Деньги, которые идут из дальнего зарубежья, из арабского мира или других государств, оседают в карманах масхадовских эмиссаров. Простые мусульмане там думают, что здесь действительно идет священная война, а на деле их пожертвования остаются в карманах у масхадовцев. Часть приходит сюда, часть остается за рубежом. Они себе хорошие особняки обустроили, например, Удугов, Яндарбиев...

- Я этот вопрос вообще не хотел бы трогать. Сегодня у нас здесь - закон РФ. И главное сейчас - закончить войну и дать людям нормальную жизнь. Никто никуда не собирается. У народа никогда не спрашивали, в какой республике он хочет жить. Хотя были предложения еще в 1993 году провести референдум о статусе Чечни. Тогдашний президент не дал этого сделать. Поэтому нет ни одного документа, который говорил бы, что мы независимы. Нам главное - закончить войну. А жить будем вместе.

- Да, у меня есть такое намерение. Сегодня мы с Казанцевым говорили об этом. Где-то 1 июля мы с ним полетим в Москву. И, возможно, у нас будет встреча с Путиным. И будет сенсационное изменение в ходе сегодняшних событий в Чечне (о неком сенсационном заявлении по Чечне, которое прозвучит в ближайший понедельник, говорил нам до этого и полномочный представитель президента в Южном округе Виктор Казанцев. - А.Х.).

- Я создал комиссию, чтобы она полностью сделала перепись тех беженцев, которые находятся сегодня в Ингушетии. Какие-то цифры очень большие озвучиваются. В Ингушетии, мол, их 200 тысяч, 214 тысяч, что не соответствует действительности. Комиссия должна переписать всех беженцев по домашним адресам. И проверить, есть ли у них дома жилье. И решить вопрос о перемещении их на территорию Чечни. Если сегодня у них нет жилья, то эти же палатки могут быть и у нас на местах.

- Если бы три-четыре дня назад вы бы задали этот вопрос, то я бы затруднился ответить. А сегодня, когда пришли имамы всех районов и поддержали меня, я считаю, что процентов девяносто меня поддерживают. Потому что имам - это представитель того или иного населенного пункта или района и его высказывание, считай, мнение народа.

- Ну с Масхадовым можно вести переговоры только по одному вопросу - чтобы он сложил добровольно свои полномочия. А влияние... Я не скажу, что оно есть, потому что народ его имя не воспринимает сегодня. Да, он работает якобы, аудиокассеты выпускает, грозит, что через два месяца войска выгонит, обвиняет многих командиров в предательстве, потому что они ко мне пришли. Он считает всех предателями, кто хочет закончить войну. Поэтому там влияния нет.

- Оценку будем давать после, когда у нас будет проведена полностью ревизия. Я не хотел бы говорить плохого о Николае Павловиче, но последняя работа, которая проводилась против меня, была с его одобрения и позволения. Несколько раз у него собирались люди, считавшие себя имамами, ко мне эта видеокассета тоже попала. В мой адрес были их высказывания. Так что мнение о Николае Павловиче и сейчас хорошее, может, он и старался, но по отношению к народу ничего не было сделано.

- Я, во-первых, верующий человек. Что будет, только Создатель знает. Мы можем только предполагать. Я думаю, что буквально через два-три года в России будет закон. Я это говорю, потому что пришел новый человек, это президент Путин, которому нужна стабильность в России. Я думаю, он наведет порядок. Поэтому я не буду за 10 лет говорить, но уверен на 100 процентов, что через три года будет закон в России работать и не будет таких нераскрываемых преступлений, как в Чечне.

- Я тоже имамам об этом сказал на съезде, что надо выбрать муфтия. Они выдвинули одного кандидата, я выдвинул другого. Я сказал, что нам сегодня нужен такой муфтий, который может сказать правду. Это опасно? Да, опасно. Но если ты берешь на себя это, ты должен говорить правду.

- За мою голову до войны предлагали миллион долларов. И я сказал, что, если миллион мне отдадут, я навсегда уеду из республики. Но сейчас почему-то кто 250 тысяч предлагает, кто 100, но в общей сложности пока до 500 тысяч набирается. У меня нет денег, чтобы предлагать за чью-то голову кому-то деньги.

- Ну, во-первых, в 98-м году тоже было, скажем, убийство в Грозном в центральной мечети. Это продолжение того, что было начато. Этих имамов убивают ваххабиты. Это слабость власти на местах. Ваххабиты запугивают, чтобы другой не посмел встать на это место. Мне тоже записку кинули. Центр ваххабизма в Урус-Мартане, и не только ваххабизма, а всяких грязных дел, которые были у нас в Чечне, - заложники и все такое прочее. И президент об этом знал, и правительство, но ничего не делалось. Масхадов только утверждал, что вот, мол, в Урус-Мартане при шариате нормально становится, водки нет. Там водки не было, зато были наркотики. И были заложники - иностранные, чеченские. Для них разницы не было. Если есть деньги - в подвал.

- Почти все московские лидеры диаспоры в лице Хасбулатова, Хаджиева, Аслаханова полностью поддерживают меня. Аслаханов у меня в субботу был в кабинете, поздравил, сказал, что готов помочь. Пришли от Хасбулатова люди. Его правая рука - Имран Докшукаев - предложил устроить себя на работу. Они поняли, что если я назначен, то вокруг меня надо сплотиться.

- Один из Шали, он из вице-премьеров Масхадова, генерал Султанов Али. Второй - Саидов Ибрагим, из команды "белошапочников", было такое течение. Начальник службы национальной безопасности Масхадова тоже пришел, но официального выступления не сделал.

- Главное, не сколько за ними стоит, главное - фамилии. Если сегодня взять Басаева, то за ним нет и 200 человек. Если взять Хаттаба, то, по последней информации, у него нет даже 30 человек. Они могут где-то что-то взорвать, а для этой работы необязательно 1,5-2 тысячи штыков.

- Я не имел с ним беседы с начала этой кампании. Но до начала войны, когда в Дагестане шел бой, я был приглашен им как муфтий, разговаривали очень долго. Сегодня думаю, что мы с ним встретимся и друг друга поймем. Я про Аушева ничего не хочу сказать плохого, мы просто не говорили.

- Я не слышал про какой-то бой, есть локальное столкновение где-то в Сержень-Юрте. Но это обычное явление: выявляется маленькая группа, по ней наносится удар. Эту работу в скором будущем надо будет передать внутренним войскам, а остальным - расквартироваться.