"Выжить и вернуться домой"

	Молодые солдаты не унывают даже в госпитале. Фото Артема Чернова (НГ-фото)

НА СЕВЕРЕ Москвы в тиши соснового бора надежно укрылись от посторонних глаз кирпичные корпуса 6-го Центрального военного клинического госпиталя Министерства обороны РФ. Ветераны разных войн проходят курс лечения и реабилитации в этих стенах. Многих из тех, кто находится здесь, коснулось огненное дыхание последней войны на Северном Кавказе.

Один из них - раненый Виктор Безин, старшина мотострелковых войск, казак, призывался из поселка Левоегорлыкский Ставропольского края. Принимал участие в боевых действиях по очистке Ботлихского района Дагестана от бандформирований. Уже после освобождения всех селений района, когда территория была очищена от боевиков, 27 августа 1999 года, мотострелковая группа выехала на задание - осуществлять патрулирование. "Заехали в село Рахата, поступила команда: "К машине". Я спрыгнул, - рассказывает Виктор, - попал на мину, подорвался, оторвало мне ногу по ботиночек... Быстренько перетянули ногу жгутом, вкачали промедола, погрузили на машину, отвезли в госпиталь..." Увольнение в запас ожидалось в сентябре 1999-го, а пришлось старшине задержаться в госпиталях еще на полгода. "Поначалу, когда впервые на боевые приехали, скажу - не то что страх, а жутко было, а потом, когда побывал в первом бою, стал "крещеный", потом "башка съезжает" - уже ничего..." - делится впечатлениями Виктор.

Со старшиной соглашается рядовой Перекрест Александр Павлович, механик-водитель танка, призванный из Дагомыса. Александр попал в Чечню в начале октября 1999 года, отслужив в армии полтора года: "Самое страшное, когда первый раз обстреливают. Вначале под обстрелом аж рычаги бросал. Первое время страшновато, а потом - ничего, думаешь: "В броне сижу - ничего страшного". Александр Перекрест воевал на, казалось бы, устаревшем танке - Т-72, по его наблюдениям "было и старье, были и Т-62", однако он уверен, что и на них воевать можно. Самому рядовому не повезло: его танк был придан взводу пехоты, стоял на позиции в двух километрах от Самашек. Когда с вражеской стороны начался минометный обстрел, солдат прыгнул в люк танка, но не успел укрыться. "Как по пояс прыгнул - так по пояс целым и остался", - вспоминает рядовой Перекрест. Взрывом мины оторвало кисть руки, были повреждения глаза (видеть он начал только через три дня в госпитале), грудь буквально изрешетило многочисленными осколками, один осколок попал в лицо, прошел под кожей и остановился в сантиметре от сонной артерии, другой навсегда застрял в голове. Александр пошел в армию, чтобы честно выполнить свой гражданский и воинский долг: "Мне еще мама говорила, в армию не пойдешь - мужчиной не станешь, - и добавил с горькой иронией: - Вот я и стал мужчиной... без руки".

Однако, несмотря на ранения, увечья, у большинства раненых остается высокий боевой дух, многие бойцы хотят вернуться на войну, чтобы отомстить за погибших товарищей, за все, что случилось лично с ними. До сих пор старшина Виктор Безин не может забыть тот страшный день, когда они попали в окружение. Это случилось 22 августа 1999 года. Полтора часа длился бой, друг - командир отделения лишился глаза, погиб ротный, с которым они неоднократно делили ночлег - одну плащ-палатку на двоих, с ним не один раз ели пищу из одного котелка. Ротный был дагестанец - старший лейтенант Тагиров, 12 сентября у него должна была состояться свадьба в Буйнакске, поэтому желание отомстить на войне вполне объяснимо: "Друга убьет, злой становишься, как собака, нету в тебе ни пощады, ни жалости... Когда с ним только что разговаривали, смеялись, а потом, раз, нет его - он лежит мертвый. И еще, когда нет возможности его из-под огня вытащить..." В том бою старшину Виктора Безина контузило второй раз. Два раза майор Поляков из штаба бригады представлял солдата к ордену Мужества - до ранения и после него, только сам майор позже погиб, и награждение так и не состоялось. На сегодняшний день у старшины одна "награда" - протез вместо ноги. Как точно заметил рядовой Александр Перекрест: "Все награды в груди и в голове".

"Боязни там не было, - вспоминает Виктор о бое в окружении, - там главное, основное желание было - выжить, выжить и вернуться домой. Главное, чтобы не попасть в плен - это самое страшное. Когда я с двумя товарищами выходил из окружения, у меня была граната в руке: усики разогнуты, кольцо на пальце..." По мнению старшины, "в плен попадают в основном из-за собственного разгильдяйства, потому что нормальный солдат в плен к бандитам постарается не попадать: или застрелится, или взорвется". Ему вторит сержант Артамонов из морской пехоты: "Ну как это в плен попасть? Сдаваться в плен? Я лучше взорвусь!" Ведь плен - это не только страшно, но и позорно.

От разгильдяйства чаще всего и случаются небоевые потери в войсках. Здесь бывает пятьдесят на пятьдесят: зависит и от начальства, и от личной недисциплинированности. Садится, к примеру, солдат на броню, перед тем как техника трогается, командир говорит ему: "Держись за броню крепче!" А он сидит, ворон ловит. Машина дернулась, он слетел, под соседнюю машину попал. Чаще всего такие ЧП бывают на перегонах, на марше: водитель задней машины устал, не вовремя остановился - ударился в переднюю машину, а там чья-нибудь нога свисала с борта - опять небоевые потери. Такие бойцы тоже бывают на излечении в госпитале. Но и от командира многое зависит: если офицер держит все в руках - тогда порядок, если не держит - разброд, раненые и убитые... Яркий пример такого руководства - история сержанта Алексея Артамонова, отслужившего всего полтора года в Вооруженных силах. Алексей был призван из города Верхний Уфалей Челябинской области, служить пришлось в Балтийске, в морской пехоте. Когда стало известно, что их часть будет направлена в Чечню, мать Алексея сделала ему вызов домой по семейным обстоятельствам, чтобы уберечь таким образом сына от участия в военных действиях. Однако сержант Артамонов, верный присяге и флотскому братству, отправился в Чечню в составе своего подразделения. Охраняя под Кизиль-Юртом склад с ПТУРАМи, морпехи поймали радиоперехват, что недалеко от них готовится диверсия. Когда выдвигались в нужный район, пьяный прапорщик, управлявший бронетранспортером, врезался в столб. Сержант Артамонов от удара слетел с борта, потеряв сознание и получив перелом бедра. Он жалеет, что его так долго готовили, а ему так и не удалось повоевать. Кроме того, все могло закончиться еще более плачевно. Поэтому теперь Алексей рассуждает: "Раньше я как-то не задумывался, что такое жизнь, что такое смерть, а теперь крепко задумался..."

Каждый из раненых ребят думает о будущем, но слова Александра Перехлеста, сказанные напоследок, наверное, наиболее полно выражают все то, что творится в их молодых, опаленных войной душах: "Когда мы выпишемся из госпиталя и попадем на гражданку, нам придется родиться заново и привыкнуть к тому, что мы такие, какие мы есть, и жить с тем, что на душе осталось, и привыкать к этому миру".