Уроки Чечни

	Грозный. Президентский дворец в ноябре 1995 года, ровно через год после первого штурма. Фото Владимира Павленко (НГ-фото)

СЛЕДУЯ полюбившемуся сейчас всем проведению параллелей между чеченской войной 1994-1996 гг. и нынешней кампанией, можно было бы сравнить теперешнюю обстановку вокруг Грозного с ситуацией, предшествующей самому первому штурму чеченской столицы. Ровно пять лет назад оппозиционные (следуя той терминологии) Джохару Дудаеву силы предприняли попытку захвата города при непосредственном участии российских военных специалистов и солдат и с использованием большого количества бронетехники и тяжелой артиллерии, как тогда утверждалось, закупленной в одной из стран СНГ. Вот только аналогии первому бою в той войне сейчас не существует. К нахваливаемым почти всеми методам федерального Центра можно добавить и еще одно преимущество - Москва сейчас не пытается (вернее, отказывается от неудачных попыток) выдвинуть в Чечне марионеток и объявить их то ли оппозицией, то ли правительством национального примирения.

Итак, штурм Грозного 26 ноября 1994 года ознаменовал собой начало кровопролитной чеченской войны, о масштабах которой тогда еще никто не догадывался, но возможности ее избежать еще были. Кстати, обстоятельства того боя, являющегося далеко не самым тяжелым во всем конфликте, остаются одними из самых

загадочных и неизученных. И дело даже не в первых российских военнопленных, от которых Москва фактически отказалась, и не в "неопознанных летающих объектах", бомбивших Грозный и тоже оказавшихся безродными. На самом деле, как сейчас выясняется, первый бой мог стать и последним.

Прежде всего постараемся восстановить картину тех событий, что, кстати, при наличии достаточного количества информации сделать не так уж трудно. ИТАР-ТАСС 26 ноября 1994 года отслеживал ситуацию едва ли не ежеминутно. Окружившие накануне Грозный вооруженные формирования оппозиции (будем использовать эту терминологию) рано утром начали штурм столицы с северной и северо-восточной окраин города. Затем в 9 утра шесть танков Т-72 сил оппозиции предприняли штурм президентского дворца. В здании, кроме охраны, никого не было, на крышах близлежащих домов разместились снайперы дудаевских войск. В остальных частях города продолжались бои с применением бронетехники. Однако к 11 часам ИТАР-ТАСС передал, что попытка оппозиционных сил взять сегодня штурмом президентский дворец, судя по всему, не удалась, а прорвавшаяся к центру города бронетехника отступила к северо-восточной окраине. Перед дворцом остались два подбитых бронетранспортера, танк и самоходная артиллерийская установка, в плен были взяты два танковых экипажа.

Во второй половине дня неожиданно пришло сообщение о том, что президентский дворец был захвачен отрядом Руслана Лабазанова (человека с "незапятнанной" криминальной репутацией, но выгодного Москве из-за своей антидудаевской деятельности и даже, по слухам, имевшего высокое звание в российских спецслужбах. Впоследствии он нашел свою смерть, как поговаривают, во дворе собственного дома в Толстом-юрте в результате весьма странных "разборок").

Лабазанов не встретил в резиденции Дудаева никого из официального руководства Чечни, а бои в Грозном к 16.30 практически прекратились. Дудаевские силы якобы отступили в направлении селения Октябрьское в пригороде Грозного. К 18.00 оппозиция взяла под контроль все важнейшие объекты Грозного, в том числе здания МВД, департамента государственной безопасности и телевидения. Вечером председатель Временного совета Умар Автурханов торжественно объявил, что власть в Чеченской Республике перешла в руки Временного совета.

Информационная картина дня 27 ноября начинается так, словно накануне не было никакого штурма Грозного. Ночь и утро прошли без выстрелов и вооруженных столкновений. Охрана Джохара Дудаева контролировала здание президентского дворца и подступы к нему. Оппозиция отвела бронетехнику в район Толстого-юрта. С комментариями проявились люди из окружения Дудаева, молчавшие весь день 26 ноября. Было заявлено, что накануне была предпринята попытка захвата Грозного российскими войсками в количестве до 4 тысяч человек, атака была отбита, подразделения противника отброшены за город. Среди 200 пленных половина якобы состояла из российских солдат и офицеров. Москве было предложено официально признать участие российских военных в попытке захвата Грозного, в противном случае с пленными обещали поступить по законам военного времени и применить к ним самые суровые меры наказания. Тогда же Дудаев заявил, что "чеченскому народу предстоит выдержать длительную войну с Россией". А 12 декабря президент РФ Борис Ельцин в своем обращении к гражданам России заявил: "Найти политическое решение проблем одного из субъектов Российской Федерации - Чеченской Республики, защитить ее граждан от вооруженного экстремизма - такова цель ввода подразделений МВД и МО РФ на территорию Чеченской Республики". Что было дальше - мы знаем, и здесь уже меньше загадок.

Результаты странного штурма Грозного пятилетней давности трудно объяснить. Однако один из непосредственных участников тех событий в интервью "НГ" выдвинул свою версию, которая, кстати, очень хорошо ложится в доступную официальную информацию. Оказывается, формирования Умара Автурханова действительно без проблем заняли президентский дворец, и заявление о переходе власти в его руки было не пустым звуком. Более того, люди из окружения Дудаева уже запрашивали у промосковских чеченских лидеров "добро" на уничтожение первого президента Чечни. Однако по звонку из Москвы операция была свернута, формирования оппозиции спешно отступили, оставив на поле боя всю технику, судя по всему, даже с личным составом. Источники "НГ" называют и имя телефонного собеседника Автурханова - это тогдашний помощник президента РФ Юрий Батурин.

Абсолютно ни на что не намекая и просто в качестве интересного совпадения, можно напомнить, что накануне штурма Грозного, 25 ноября, на Северном Кавказе побывал мэр Москвы Юрий Лужков. В Назрани он подписал с президентом Ингушетии Русланом Аушевым полномасштабный договор о дружбе и сотрудничестве между Москвой и Республикой Ингушетия. Тогда же столичный мэр заявил, что его не смущает нестабильность в Северо-Кавказском регионе и что подписанное соглашение может стать примером для Чечни. Наверное, это был единственный случай, когда позиции Лужкова и Аушева по Чечне совпали.

Потом было почти два года бессмысленной войны, Хасавюртовские соглашения, второй по счету вывод российских войск из Чечни. Последовавшие затем почти три года журналисты, освещающие события в Чечне, занимались откровенной ерундой - описывали бесконечные выяснения отношений между чеченскими лидерами, бестолковые, но реальные российско-чеченские переговоры, бестолковые и виртуальные формирования чеченского правительства, несуществующую борьбу с преступностью, многочисленные введения чрезвычайного положения, публичные казни нескольких несчастных, совершивших бытовые убийства. А потом стало совсем скучно - шариатское правление, шура, еще одна шура, непримиримые полевые командиры, наводящий "порядок" Масхадов. Все это сопровождалось беспрецедентными терактами, покушениями, похищениями людей.

Дальше так продолжаться не могло, и нынешние события в Чечне стали логическим итогом нескольких лет чеченской "независимости", хотя до августовских событий в Дагестане российская общественность была совершенно не готова к новому вводу войск в Чечню. Даже заявления о "превентивных ударах" воспринимались, скажем так, неоднозначно. Сейчас продвижение войск к Грозному как никогда поддерживается почти всеми политическими силами, страна стала гордиться своей армией, военное командование под всеобщее одобрение с каждым днем в своих сводках увеличивает количество населенных пунктов, в которых позиции бандитов подвергаются бомбардировкам, а Россия вступила со всем миром в дискуссию о необходимости борьбы с терроризмом.

Между тем продиктованные объективной необходимостью нынешние действия российских войск в Чечне сводят на нет перспективы расследования обстоятельств войны 1994-1996 годов. Если и раньше никто не верил в то, что за гибель десятков тысяч людей кто-то понесет ответственность, то теперь вообще предпринимаются попытки представить ту преступную войну едва ли не страничкой боевой славы. Как быть, например, с имеющимися сведениями о том, что кадровых офицеров Дудаева и Масхадова в Грозный и к власти в нем привел не кто-нибудь, а ГРУ? Это, конечно, слухи, но слишком уж на высоком уровне они распространяются. Нынешние грамотные действия Москвы не должны снимать ответственности со всего российского руководства за 8 лет бездарной политики в Чечне. Россия своими руками сделала себе своего теперешнего врага.

Вообще же сейчас все события в Чечне носят слишком последовательный характер, чтобы казаться спонтанными. Неизвестно, кто именно организовал вторжение Басаева в Дагестан (уж точно не сам Басаев), но ясно, что без этого не было бы возможно то, что сейчас происходит. Иногда даже кажется, что все нынешние события начали готовиться с выводом войск из Чечни в декабре 1996 года. Известно, что Кремль был крайне недоволен подписанными Александром Лебедем Хасавюртовскими соглашениями. Поэтому выводить войска из Чечни "навсегда" Москва искренне не могла. Косвенно это подтвердил в интервью "НГ" Иван Рыбкин, сменивший Лебедя на посту секретаря Совета безопасности РФ. По его словам, две бригады федеральных сил, остававшиеся до декабря 1996 года в Чечне, нельзя было не выводить, поскольку все жизнеобеспечение было на самом примитивном уровне, солдаты лежали в окопах голодные, завшивленные, плохо одетые. Обе бригады были поставлены в такие условия, что даже не были способны к самообороне, а уж говорить о решении боевых задач было нельзя. К тому же с учетом ментальных особенностей противостоявших им боевиков могла быть организована провокация, когда к российским войскам были бы выдвинуты мирные жители, волны мирных жителей, и тогда от этих бригад "остались бы рожки да ножки". Иван Рыбкин обсудил эту проблему с Борисом Ельциным, Виктором Черномырдиным и Анатолием Чубайсом, и все российское руководство тогда пришло к выводу о необходимости создать воинские части постоянной боевой готовности, но для этого нужно было время, передышка. По словам Рыбкина, если бы процесс мирного урегулирования, начиная с 1996 года, пошел по той концепции, которую предложила Москва, по тем директивам, которые дал глава государства, то проблема была бы решена. Чечня осталась бы в составе России, получив максимум свободы и суверенитета в рамках РФ. Аслан Масхадов должен был устранить террористов не только с политической сцены, но и вообще "в никуда". А если нет...

- Я Масхадову в присутствии многих говорил, - вспоминает Иван Рыбкин. - Аслан Алиевич, вы должны иметь в виду, что если в следующий раз вспыхнет война, начнутся боевые действия, то они будут вестись по безлюдной технологии. - Это говорилось ему не один раз. Сегодня наши части постоянной боеготовности демонстрируют именно такой подход. Не входя в прямое боевое соприкосновение или сводя его до минимума, действуют всей силой русского оружия.

Иван Рыбкин подтвердил, что сегодняшние события в Чечне не исключались в 1996 году. Об этом не надо было шуметь, но это говорилось чеченской стороне за столом переговоров. По словам Рыбкина, надо было воспользоваться великодушием Москвы и действовать на благо народов Чечни. В то же время он уверен, что и тогда и сейчас морально-психологический перевес на нашей стороне. Россия дала возможность чеченцам построить мирную жизнь, как они считают нужным. Но они продемонстрировали всему миру, что не умеют этого делать.

Отвечая на вопрос о том, есть ли политическое будущее у Аслана Масхадова, Иван Рыбкин заметил, что он категорически не согласен с оценками многих политиков, ставящих сейчас чеченского президента на одну доску с Басаевым. По его мнению, если даже сейчас Масхадов сумеет дистанцироваться от Басаева, Радуева, Гелаева, Арсанова, то у него есть будущее. Рыбкин был свидетелем попыток Масхадова отстраниться от этих своих "соратников", к тому же определенная часть чеченцев, хоть это уже и не 60%, которые он получил на выборах, по-прежнему симпатизирует чеченскому президенту, выступая за мир в республике. Главной ошибкой Масхадова в последнее время Рыбкин считает то, что чеченский президент не осудил вторжение в Дагестан.

Между тем нельзя забывать, что новая чеченская кампания проходит на фоне другой кампании - предвыборной. Недавно Сергей Степашин, занимавший в 1996 году пост руководителя административного департамента правительства РФ и являвшийся основным советником премьера Виктора Черномырдина в чеченском вопросе, назвал "самой большой ошибкой прошлого" то, что после подписанных Лебедем Хасавюртовских соглашений из Чечни в спешном порядке на Ставрополье были выведены 205-я мотострелковая бригада Министерства обороны России и 101-я бригада внутренних войск. Естественно, это заявление было сделано в поездке по Ставрополью. Степашин добавил, что, оставаясь в Чечне, эти бригады "служили бы гарантом того, что диалог с руководством Чечни мог продолжаться". В связи с этим Иван Рыбкин, который, по его словам, в зависимости от конъюнктуры своих убеждений не меняет, напомнил, что в 1996 году Степашин согласился с его выводами относительно двух бригад, изложенными в докладной записке на имя президента. Более того, сам Степашин совместно с Вячеславом Михайловым, переместившись в Кремль, подготовили и завизировали президентский указ о выводе войск. Это было сделано в то время как Рыбкин в очередной раз вылетел в Чечню.