Кремль избавляется от комплекса вины

	Рисунок Вадима Мисюка

РОССИЯ защищается: на нас напали. И поэтому мы должны отбросить все синдромы, в том числе и синдром вины", - заявил журналистам премьер-министр Владимир Путин, отвечая на вопрос о планах федеральных властей по поводу ликвидации чеченского вторжения в Дагестан. Высказывание знаковое. В переводе на общедоступный язык это по сути дела означает переход к ведению войны на Северном Кавказе бескомпромиссно, ожесточенно, до победного конца. Косвенно глава правительства тем самым признал развертывание войны на территории России со всей соответствующей атрибутикой, в том числе и атрибутикой психологической войны. В тот же день телеканал НТВ показал страшные по восприятию кадры: заложник за несколько минут перед смертью призывает российские власти вступиться за тех, кто находится в чеченском рабстве. Вслед за тем боевик в маске топором отсекает голову пленнику. Следующий кадр - еще один пленник взывает к властям, жалуясь на свою участь "хуже чем у дворовой собаки". В завершение исповеди без всякого сопротивления, покорно, без усилий подставляет ладонь под дуло пистолета охранника. Тот хладнокровно производит выстрел, отсекая палец жертве. Лица пленников, подвергающихся экзекуции, и их палачей на телеэкране размыты. Техническое несовершенство записи призвано подчеркнуть некоторую достоверность - не то она сделана скрыто, тайно, не то произведена в таких кошмарных условиях, что даже электроника оказывается полуработоспособной. В любом случае ясно - без российских спецслужб не обошлось: или доставали пленку, или монтировали ее. Но успех их работы очевиден. Во-первых, упредили Грозный в развертывании военно-пропагандистского воздействия на российскую общественность (и даже, может быть - на международную), визуально представив эпизоды вопиющей чеченской антигуманности, которые у всех были только на слуху. И, во-вторых, прокрутили впервые именно по той телепрограмме, которая не без основания считалась российским апологетом "ичкеризма" в период чеченской войны в 1994-1996 гг. Словом, отличная работа!

Начав с мощного пропагандистского аккорда, российские подразделения психологической войны в ближайшее время еще не раз повергнут обывателя в шоковое состояние. Тем более что антигуманные действия чеченских боевиков дают для этого богатейший материал. Конечно, здесь будут и правдоподобные подтасовки, и всевозможные натяжки - но таковы правила этой войны за умы и сердца многих миллионов людей. Не в России и не в этом веке эти принципы сформировались.

Существуют в этой пропагандистской войне и подводные камни. Наиболее опасный из них - разжигание национальной розни до таких пределов, что теряется контроль над ситуацией. Здесь необходима филигранная работа.

В нашем Отечестве, в общем, накоплен значительный опыт ведения спецопераций. Первым к их использованию в боевых условиях обратился Иосиф Сталин. В предвоенные годы он стремился компенсировать недостаток боевой техники активной пропагандой на войска и население противника.

В ходе Великой Отечественной фронты организовывали радиовещание на немецком языке и языках стран-союзников гитлеровской Германии, издавали газеты на занятых территориях вне пределов СССР, распространяли миллиардными тиражами листовки, через специальные мощноговорящие установки напрямую обращались к солдатам и офицерам в окопах. До последнего дня существования в Главном политическом управлении Советской Армии и Военно-морского флота функционировало целое управление спецпропаганды, руководившее многочисленными управлениями на местах - в военных округах и на флотах. Не менее обширным аппаратом спецпропаганды располагало и КГБ. Достаточно только вспомнить их широковещательную радиостанцию на иностранных языках "Мир и прогресс", работавшую параллельно с Иновещанием Гостелерадио на те же страны и регионы. Сохранилось лишь некое подобие этих многократно реформированных и сокращенных структур. Но сегодня настал их час.

Между тем как ни парадоксально, несмотря на весь российский исторический опыт, им в войне 1994-1996 гг. удачно воспользовались именно чеченские сепаратисты и в нынешних боевых условиях развивают его: на дагестанское население ведется даже телевизионное вещание из стана вторгнувшихся сил. Радиопропаганда, распространение листовок, а вместе с ними слухов и небылиц - стали уже обычным делом у боевиков.

Смогут ли противостоять им в психологической войне федеральные структуры - большой вопрос: многое утеряно не только в навыках, но и в технических средствах пропаганды. Тем не менее мы, все россияне, стали объектами целенаправленного информационного воздействия, а значит, и участниками той войны, которая идет в Дагестане.