Отечественная водородная программа ориентируется на экспорт

Графика сайта inenergy.ru

В беседе с Олегом Никифоровым, ответственным редактором приложения НГ-энергия, Алексей Кашин, член совета директоров российской компании «ИнЭнерджи», занимающей ведущие позиции в электрохимической промышленности страны, оценил перспективы развития водородного сотрудничества России с Европой и другими регионами мира.

– Насколько оправданно называть водород энергоносителем недалекого будущего и каковы его шансы вытеснить из энергобаланса ведущих промышленных стран мира ископаемые энергоносители и даже, как некоторые утверждают, атомную энергию? Соответственно можно ли оценить перспективы ядерного синтеза как альтернативы водородной энергетики?

– Не надо приклеивать водороду разные ярлыки типа «энергоноситель будущего», «топливо будущего» – я за то, чтобы водород называть просто водородом. Его можно рассматривать как компонент разных переделов рынка, результат четвертого энергоперехода, другими словами, как элемент определенной технологической цепочки. Постепенно появляются такие технологии, где водород находит все большее и большее применение. Но никакой конкуренции с атомом у водорода как источника энергии не будет. Более того, в некоторых странах – в России, во Франции – атомная энергия станет одним из источников получения водорода. Это во-первых.

Во-вторых, как я думаю, конкуренции с природным газом у водорода тоже в ближайшем будущем не будет, тем более что сейчас природный газ – основное сырье производства водорода.

Атомная энергетика будет играть большую роль, чем сейчас. У России в этой области сильные позиции. Но если смотреть на такие технологии, как водород – продукт ядерного синтеза или дейтерий как топливо для коммерческого термояда, то все-таки это предмет разговора о далеком будущем. Сейчас имеет cмысл говорить о традиционных, уже опробованных технологиях, присутствующих в атомной энергетике. Возможную синергию атомной энергетики и водородных технологий может дать сочетание высокотемпературных газоохлаждаемых реакторов нового поколения и высокотемпературного электролиза. На мой взгляд, за такой связкой будущее.

– Может ли стать водород стабильной статьей российского экспорта в Европу?

– Если говорить о масштабном экспорте российского водорода в Европу, то в реализацию этого в ближайшем будущем я не очень верю. Если же рассматривать какие-то локальные, трансграничные проекты, то это возможно. Например, поставки российского водорода в Юго-Восточную Азию мне кажутся более реалистичными. Там формируются рынки водорода – прежде всего в Японии и Южной Корее. Это объясняется также тем, что там находятся растущие рынки потребления, причем при большей, чем в Европе, плотности населения. Именно в этих направлениях есть смысл развивать логистику водородных поставок с территории России.

На Дальнем Востоке, откуда можно поставлять в Юго-Восточную Азию водород, у нас есть зона децентрализованного энергоснабжения и будет своего рода синергия производства и использования водорода внутри России с одновременным его экспортом. А на западе страны таких благоприятных условий нет.

– Можно ли использовать трубопроводы «Северного потока – 2» для поставок водорода, например, в смеси с метаном?

– Сейчас этот вопрос трубопроводной транспортировки водородно-метановой смеси и чистого водорода активно изучается. Как известно, существует некий экспертный консенсус, что при концентрации водорода в размерах 10–15% от общего объема в смеси с метаном больших проблем для транспортировки по любому существующему трубопроводу не возникает, и можно использовать для этого любое технологическое оборудование, имеющееся в наличии. Но вместе с тем вопрос, конечно, требует дополнительного изучения, и если фантазировать на тему передачи чистого водорода – действительно, звучит мнение и о том, что новый «Северный поток» способен переносить чистый водород, – то требуется сначала ответить на вопрос, какой именно водород мы будем качать в Европу.

Как известно, существует несколько видов водорода в зависимости от технологии его производства. И например, в отношении «голубого» водорода, получаемого путем парогазовой конверсии метана с захоронением углекислого газа, в настоящее время наблюдается тенденция к маргинализации подобного газа. Дело в том, что имеются набирающие популярность расчеты, с которыми я в значительной степени не согласен, говорящие, что «голубой» водород, мол, дает большую парниковую базу, чем сам метан.

В этой связи я думаю, что должна быть организована большая работа со стороны «Газпрома», чтобы на экспертном уровне, на уровне научных публикаций доказывать отсутствие значительного метанового следа в «голубом» водороде. Ведь метан, как и двуокись углерода представляет собой парниковый газ. Более того, в пересчете на 20-летний период потенциал глобального потепления от метана, по разным оценкам, от 56 до 96 раз мощнее, чем от углекислого газа. Другое дело, что, если учитывать количество выбросов, пока что вклад метана в общий парниковый эффект впятеро меньше активности CO2. И поэтому за его выбросами тоже нужно следить.

– Оцените, пожалуйста, планы по созданию водородной энергетики в Европе.

– В 2020 году в Европе потреблялось 9,7 млн т водорода всех типов. В краткосрочной перспективе (до 2024 года) ожидается общий прирост производства на 800 тыс. т в год только электролизного водорода. По прогнозам аналитиков, в 2030 году Европа уже будет производить 16,9 млн т водорода.

Германское правительство не так давно приняло программу развития водородной энергетики, на которую потратят 8 млрд евро. Она включает в себя несколько десятков проектов. В частности, речь идет и о государственной программе содействия научным исследованиям и созданию продуктов, которые способствуют развитию зеленой энергетики и транспорта.

– Кого вы оцениваете в качестве наиболее перспективного производителя водорода для Европы. И какие способы доставки в Европу считаются наиболее перспективными?

– Здесь, конечно, все будет зависеть от «цветности» водорода. Мы сделали инфографику по цветовой диференциации водорода, хотя, конечно, у профильного экспертного сообщества «цвет» водорода вызывает улыбку. Даже школьники знают, что это газ без цвета и запаха и правильнее говорить об углеродном следе, который оставляет тот или иной способ производства водорода. Впрочем, для широкой общественности такая цветовая схема достаточно понятна, и мы ей следуем. Если говорить о «зеленом» водороде, то это, безусловно, Африка, имеющая значительный потенциал возобновляемых источников энергии. Если говорить конкретно, то это скорее так называемая ближняя Африка или север Африки, включая Ближний Восток. Кроме того, неплохие шансы есть и у Украины.

С моей точки зрения, у России имеются возможности для поставки «голубого» водорода. Водород, полученный электролизом с использованием энергии АЭС, также имеет большой потенциал. Чаще всего его называют «оранжевым» водородом.

Однако все, что может быть получено путем паровой конверсии из природного газа, имеет меньший потенциал по сравнению с «зеленым» водородом, и скорее всего европейцы будут стремиться избегать использовать у себя «голубой» водород, в том числе и в силу политических соображений. С моей точки зрения, производство «голубого» водорода и перекачка его в Европу является малопривлекательным бизнесом, поскольку в Европе уже вкладываются значительные средства в его производство. Если говорить о европейских лидерах по продвижению водородной энергетики, то в первую очередь стоит назвать Германию. В этом плане достаточно упомянуть принятую там программу производства водорода, где ставка делается на «зеленый» водород, произведенный с использованием электроэнергии из возобновляемых источников путем электролиза воды.

Отдельно я бы также отметил Францию. Там имеется несколько серьезных компаний, занимающихся водородной тематикой. Франция является в этом плане нашим естественным союзником в признании «оранжевого» водорода приемлемым для Европы, если учесть долю атомной энергетики, которая там традиционно высокая.

– Что можно сказать о российском водородном рынке?

– Конечно, он только зарождается, однако нужно отметить две важные вещи. Во-первых, важнейший его компонент – научно-технологическое сопровождение. В России здесь работает не так много коллективов, но они есть, и есть определенные точки роста. Именно их и надо поддерживать.

И во-вторых, четвертый энергопереход сейчас происходит в первую очередь в области транспорта и топливно-энергетического комплекса. И российские компании ТЭК активно участвуют в этом энергопереходе по принципу «не можешь изменить – возглавь».

– Как вы можете оценить российскую водородную программу?

– Самым большим плюсом является то, что в России вообще появилась водородная программа. В ней достаточно подробно рассмотрены все технологии, много внимания уделено экспортной повестке. Но это программа для экспорта, в ней мало внимания уделяется развитию внутреннего рынка. Основным недостатком программы является отсутствие технологического компонента. В программе упоминаются различные водородные технологии с предложениями их развивать, но нет конкретики. По сути дела, пока это консенсус между интересами различных игроков. Но начало есть, и это хорошо.­­­ 

Интервью подготовлено при содействии межотраслевого экспертно-аналитического центра Союза нефтегазопромышленников России.