Станислав Жизнин
Именно ООН стала главным «алармистом» опасности климатических изменений на нашей планете. Фото Reuters
В 2022 году одним из основных глобальных форумов в области мировой энергетики станет 25-й конгресс Мирового энергетического совета (МИРЭС), который пройдет в Санкт-Петербурге в конце октября. Мировой энергетический совет (МИРЭС) – это глобальная и инклюзивная организация, нацеленная на идейное лидерство и взаимодействие, а также единственная в мире технологически нейтральная и глобальная коллективная сеть в области энергетики. В состав МИРЭС входят более 3 тыс. организаций-членов почти из 90 стран. Совет находится в центре глобальных, региональных и национальных энергетических дебатов, развивая новое мышление и стимулируя эффективные действия по всему миру, направленные на достижение преимуществ устойчивой энергетики для всех. На конгрессе МИРЭС, который проводится один раз в три года, в Санкт-Петербурге будет отмечаться 100-летняя годовщина деятельности МИРЭС. Основным девизом предстоящего форума в Санкт-Петербурге является «Энергия – человечеству». Данная тема соответствует цели Мирового энергетического конгресса по реализации повестки в области энергетики нового поколения путем создания безопасных пространств для открытой и откровенной дискуcсии о том, как в процессе осуществления энергетического перехода управлять всеми затратами и сопутствующими выгодами для общества. Планируется, что дискуссии на Конгрессе МИРЭС – 2022 будут направлены на вовлечение людей в диалог, понимание потребностей тех, кого затронет энергетический переход, устранение социальных последствий, обеспечение совместных инноваций и формирование движения, объединяющего сообщество представителей энергетики нового поколения.
В настоящее время идет работа по согласованию деловой программы, тем секций, по составу участников делегаций из многих стран мира и т.д. В частности, соответствующие вопросы обсуждались на состоявшемся 3 августа с.г. под руководством вице-премьера РФ Александра Новака заседании оргкомитета по подготовке 25-го конгресса МИРЭС. В заседании оргкомитета принял участие исполнительный директор Ассоциации топливно-энергетического комплекса «Российский национальный комитет мирового энергетического совета» (РНК МИРЭС) Алексей Господарев. РНК МИРЭС – это организация, представляющая Россию, российский энергетический государственный и частный сектор, образование и науку.
Важно отметить, что в этом году состоялся неформальный климатический саммит по инициативе президента США, в котором принял участие президент РФ Владимир Путин. В сентябре намечен энергетический саммит ООН по линии ЦУР, а в ноябре Конференция государств-участниц на высшем уровне Рамочной конвенции ООН по климату – COP-26, на которой большое внимание будет уделено и вопросам, связанным с зеленой энергетикой. Таким образом, 25-й конгресс МИРЭС естественным образом продолжит этот процесс и внесет посильный вклад в процесс энергоперехода.
Развитие мировой энергетики невозможно представить без ее финансирования со стороны государства, компаний, других инвесторов, банков, международных организаций. В настоящее время на этот процесс значительное влияние оказывают так называемый зеленый переход и новая климатическая повестка. Стоит, однако, посмотреть на процессы в мировой энергетике в прошлом, где можно отметить, что зеленые и экологические факторы также наряду с другими оказывали определенное воздействие на появление и развитие новых секторов ТЭКа. В частности, в начале XIX века переход на уголь, особенно в промышленности и на транспорте, был в немалой степени связан с необходимостью прекратить масштабную вырубку лесов. Позже произошло развитие нефтеперерабатывающей отрасли в США и других странах для производства некоторых нефтепродуктов, в первую очередь керосина, для того, чтобы использовать его в быту для обогрева и приготовления пищи вместо дров, а также освещения взамен других источников в том числе свечей, для широкомасштабного изготовления которых, в частности, уничтожалось много китов и других морских животных. В США в конце XIX века были массовые выступления во многих штатах из-за высоких цен на керосин, к которому население уже привыкло, в том числе из-за его экологичности и удобства. В итоге в США уничтожили монопольное положение «Стандарт ойл» Рокфеллера, разбив этот гигант на пять компаний, что привело к снижению цен на керосин, и были заложены основы конкуренции не только в нефтяной, но и других отраслях. В какой-то степени эти массовые выступления в США за «доступный, экологический и дешевый» керосин так или иначе были связаны с зеленой тематикой.
Далее стало быстро развиваться электричество (освещение, промышленность, общественный электротранспорт и пр.), что тоже было связано со своего рода зеленой повесткой (особенно если смотреть на массовое развитие ГЭС). И наконец, наступила нефтяная эра, которая была связана с массовым развитием транспорта на двигателях, использующих нефтепродукты. Это тоже в какой-то степени было обусловлено зеленым фактором – необходимостью уменьшения потребления угля, в первую очередь на водном транспорте. А затем в мировую энергетику во второй половине ХХ века ворвался газ, что в немалой степени было связано с его экологическими преимуществами. Очевидно, что без достаточного финансирования новых отраслей и проектов в XIX–XX веках (различными частными и государственными банками, а также поддержкой правительств) на фоне своеобразной межтопливной конкуренции невозможно представить развитие мировой энергетики в тот период. В частности, без достаточного финансирования не был бы возможным успех фирм (и их конкретных проектов) «Эдисон», «Сименс», «Форд», «Дженерал электрик», «Дженерал моторс», нефтегазовых ТНК и т.д.
В XXI веке мир столкнулся с необходимостью нового энергетического перехода, который непосредственно связан с изменением климата, необходимостью обеспечения устойчивого развития, а также со снижением вредных выбросов, основная часть которых вызвана деятельностью традиционных секторов ТЭКа, использующих природные ископаемые (нефть, газ, уголь). Соответствующие ориентиры определены в документах ООН (ЦУР), Парижской конвенции по климату 2015 года, а также других международных организаций. В ЕС, КНР, США, России и других странах формируется нормативно-правовая база развития низкоуглеродной энергетики.
Таким образом, феномен энергоперехода не нов, скорее менялись предпосылки, требования и технологические возможности, а в XXI веке и масштабы необходимых решений, для реализации которых необходимо соответствующее финансирование.
Формирование системы «командных» центров
Рассматривая институциональную систему финансирования мировой энергетики, начнем с командных глобальных центров, определяющих направления развития мировой энергетики и приоритеты финансирования конкретных секторов и проектов. В этой связи целесообразно выделить неформальные группы G7 и G20, а также формальные организации (ООН, ОЭСР, МЭА, ОПЕК, ФСЭГ, ЕБРР, IRENA, МБ, МВФ, Азиатский банк развития, Банк БРИКС и др.). Каждый из этих центров играет свою роль в принятии решений по финансированию мировой энергетики, а также их реализации.
Среди командных центров регионального и национального уровней следует выделить ЕС, отдельные страны Европы, США, КНР, Японию, Россию и др. Во всяком случае, в их бюджетах предусмотрены немалые расходы на финансирование отдельных отраслей и проектов в энергетике, а также субсидии, налоговые льготы и пр. (см., например, статью «Насколько интересна «Зеленая сделка – 2050» ЕС для Москвы» в «НГ-энергия» № 2 за 2021 год).
Среди командных центров на глобальном и региональном уровнях важную роль играют государственные и частные банки, инвестиционные фонды, компании, инвестирующие свои средства в производство энергоресурсов, их хранение, транспортировку и сбыт, а также промышленные корпорации, связанные с разработкой и внедрением энергетических технологий в разные отрасли. Это очень серьезная и многоохватная тема, по которой в настоящее время много публикаций. Поэтому авторы в рамках данной статьи стремились только обозначить ее главные моменты, а не делать исчерпывающее исследование.
Наконец, надо отдельно выделить самое важное – конкретные проекты в традиционной и зеленой энергетике, от финансирования которых и будет зависеть успешное решение проблемы обеспечения «энергией человечества», что является основным девизом 25-го конгресса МИРЭС – 2022.
|
|
Промысел китов, поставивший под угрозу этот вид, был связан с решением энергетических проблем (фото 1910 года). Фото Библиотеки Вашингтонского университета |
В настоящее время публикуется много оценок и прогнозов развития мировой энергетики. Обратимся к очередному ежегодному глобальному обзору British Petroleum «Статистический обзор мировой энергетики» (Statistical Review of World Energy, 2021), где констатируется, что ископаемое топливо обеспечивает 83,1% от общего мирового потребления энергии:
– нефть в 2020 году по-прежнему занимает наибольшую долю в общем потреблении первичных источников энергии планеты – 31,2%. Уголь на втором месте – 27,2%, газ – третий с долей 24,7%, вклад гидроэнергетики составил 6,9%, возобновляемые источники энергии дали в прошлом году 5,7%, атомная энергетика – 4,3%;
– на развивающиеся страны мира приходится 61% всего мирового энергопотребления. При этом потребление электроэнергии Китаем превышает общее энергопотребление как США, так и ЕС, вместе взятых.
Тем не менее зеленая энергетика наступает активно, и ее влияние на энергопереход будет только возрастать, что ставит амбициозные практические задачи и вызовы финансирования проектов традиционной и зеленой энергетики для обеспечения плавного и успешного транзита.
Тенденция быстрого увеличения населения планеты и стремительно нарастающее количество предложений и спроса продуктов и услуг в мире неизменно повлечет за собой и значительное увеличение спроса на энергию. По ряду прогнозов ожидается, что с 2020 по 2040 год население увеличится на 1,3 млрд и приблизится к 9 млрд. При этом ожидается, что спрос на энергию увеличится на дополнительные 20% по сравнению с доковидным периодом даже с учетом проседания в 2020-м и, вероятно, в 2021–2022 годах. Инвестиции в мировую энергетику в 2019 году почти достигли 2000 млрд долл. с восстановлением последующего роста после 2022 года. Вопросы инвестирования в энергетику усложняются нарастающими требованиями к переходу на более щадящие природу источники и обеспечение устойчивого развития как сектора энергетики, так и других сфер экономики и жизни. Из упомянутых 2000 млрд от четверти до одной трети (в зависимости от охвата учета) представляют инвестиции в зеленые источники и энергоэффективность. Но этого недостаточно для достижения целей, поставленных принятыми ООН Целями устойчивого развития (ЦУР), Парижским соглашением по климату или еще более амбициозными целями, например, Европейского союза. На их нужды до 2050 года требуемые инвестиции превысят триллионы долларов (только в рамках реализации Парижского соглашения обсуждается фонд, в который должно поступать ежегодно 100 млрд долл. до 2050 года). Полный переход на возобновляемые источники к 2050 году и net-zero потребует средства в пределах сотни триллионов долларов (цифра только для США колеблется от десятка до нескольких десятков триллионов). Все это ставит очень высокие требования к подходам к финансированию в необходимых объемах. Ситуация усугубляется тем, что за короткое время нельзя перейти от одних источников к другим, потребуется достаточно длинный переходный период, усовершенствование существующих и развитие новых технологий, принятие временных мер по устранению уже существующих вредных последствий, в том числе загрязнения и накопленных отходов.
Российский подход к устойчивому развитию
Россия не стоит в стороне и принимает все более активные меры в области устойчивого развития, перехода на более щадящие источники и ликвидации уже накопленного ущерба.
В июле-августе этого года произошли важные события, подтверждающие тенденцию активного интегрирования Российской Федерации в соответствующие глобальные процессы, связанные с устойчивым развитием и зеленой повесткой. Правительство утвердило цели и основные направления зеленого финансирования (распоряжение от 14 июля 2021 года № 1912-р), и почти одновременно ЦБ РФ выпустил рекомендации по учету ESG (Environment, Social and Governance) показателей. Оба документа совместно позволят выйти на новый уровень регулирования и стимулирования климатической устойчивости в ключевых областях экономики и жизни общества. Бесспорно, эти документы, особенно распоряжение, будут и в дальнейшем развиваться и уточняться (в качестве первоочередной задачи стоит необходимость утверждения таксономии, введения стимулов и т.д.), но тенденция и основные сферы применения уже ясно очерчены. Среди них, наверно, наиболее важной является энергетика, особенно электроэнергетика, которая не только затрагивает все области жизни, но и имеет наибольшую долю и потенциал в области охраны окружающей среды. Следует отметить, что к зеленой тематике активно подключаются Сбербанк (определены восемь основных направлений для реализации принципов ESG, а также выделены 13 целей устойчивого развития ООН), ВЭБ, частично Газпромбанк. Растет популярность зеленых облигаций и других банковских и финансовых операций, связанных с зеленой энергетикой.
По данным РБК на 4 августа 2021 года, правительство России по распоряжению премьер-министра Михаила Мишустина создаст рабочие группы «по адаптации российской экономики к глобальному энергопереходу» – снижению спроса на традиционное топливо на фоне развития альтернативной энергетики. Куратором групп станет первый вице-премьер Андрей Белоусов. В частности, решение о создании рабочих групп принималось на фоне планов Китая по борьбе с изменением климата и радикальных инициатив ЕС по защите своего рынка от «грязных» товаров. В рамках этой деятельности за работу с регионами по энергопереходу за аналитику и регуляторику будет отвечать Минэкономразвития, оно также будет отвечать за зеленое финансирование и частично – за международное взаимодействие (наряду с МИДом и Минприроды). Отдельно целесообразно отметить ряд важных программных документов правительства РФ по водородной энергетике, особенно концепцию развития этой отрасли в России, что напрямую связано с климатическими и экологическими факторами. Очевидно, что в России ускоренно формируется институциональная база для подготовки к энергопереходу, в том числе зеленому финансированию.
Определения и термины зеленой энергетики
Прежде чем рассматривать непосредственные вопросы финансирования зеленой энергетики, нам кажется необходимым внести некоторую ясность в определениях и терминах. Тем более что зачастую под одним и тем же понимаются разные категории или их вариации. Это касается и понятия «зеленая энергетика». Под этим термином больше всего исторически понималась энергетика, основанная на возобновляемых источниках энергии (ВИЭ). И если с понятием ВИЭ (с небольшими исключениями и отклонениями) разночтения не возникает благодаря универсальному определению IRENA, то их отношение к зеленой энергетике уже претерпело значительные изменения. Мы не уделяем внимания проблемам вторичных возобновляемых источников энергии (ВВИЭ), которые также имеют отношение к зеленой энергетике. Более подробно проблемы и перспективы ВВИЭ рассмотрены в статье «Варианты использования вторично возобновляемых источников энергии» («НГ-энергия» от 07.09.20).
Все больше считается, что зеленые источники энергии – это те, которые основаны на природных феноменах или явлениях и не приводят к загрязнению природы, например выбросам парниковых или других вредных газов, депонированию вредных отходов или к другим видам экологического ущерба (засуха, обезлесение и т.д.) – например, ветропарки, солнечные электростанции и т.д. Оспаривается факт, что все возобновляемые источники являются полностью зелеными. Например, использование биомассы путем сжигания сопровождается выделением парниковых газов. И хотя на практике по большому счету выделяется такое же количество, например, СО2, которое было поглощено в процессе выращивания биомассы, то весь жизненный цикл многими уже не считается углеродно-нейтральным. Есть, конечно, пути и способы решения и компенсации, но это уже комплексное решение, которое выходит за рамки понимания биомассы как полностью зеленым ВИЭ при всех вариантах ее использования как источника энергии.
На заре возникновения практического применения и усиленного внедрения ВИЭ вопрос с их финансированием стоял особенно остро из-за дороговизны используемых технологий. С другой стороны, постепенное принятие международных и национальных законодательных рамок и распространение разных родов политик в области уменьшения влияния на климат потребовали и развитие системы финансовых стимулов. Эти стимулы могут быть прямыми и непрямыми, обязательными или добровольными, позитивными и негативными.
|
|
В российском правительстве разработана концепция зеленого перехода и ведется подготовка к созданию институциональной базы (на фото первый вице-премьер Андрей Белоусов в момент обсуждения концепции). Фото с сайта www.council.gov.ru |
Принято считать, что система стимулирования ВИЭ подразделяется условно на три подгруппы: относящиеся к цене, затратам и объемам.
Группа ценовых стимулов включает:
Фиксированные тарифы (feed-in tariff, FIT) предполагают, что для данного производителя ВИЭ устанавливается фиксированная цена за энергию вне зависимости от рыночной цены и ее колебания. Как правило, фиксированная цена всегда выше рыночной, чтобы она играла роль стимула. Этот метод является самым простым в применении, но требует очень сложных расчетов, основанных на ряде факторов и периодическом пересмотре тарифов, в том числе из- за прогрессивного уменьшения стоимости на оборудование по мере развития технологий.
Ценовая добавка, или премия (feed-in premium, FIP), предполагает продажу произведенной энергии по рыночным ценам и получение сверх этого премии на каждую единицу поставленной энергии. Премия может быть фиксированной или меняться по определенным формулам колебания рынка, чтобы уменьшить риски для производителя. Сюда входит, например, дополнительная плата за использование ВИЭ не только для производства электроэнергии, но и в режиме ко- и тригенерации.
Плата за мощность в принципе не отличается от той же категории, относящейся к электроэнергетике в общем, но по стоимости выше.
Группа стимулов по затратам включает:
– инвестиции на преференциальных условиях;
– субсидии разного рода, в том числе бюджетные (государственные и муниципальные), по линии ЕС – целевые или типа de minimis и т.д.;
– фискальные, предполагающие, например, налоговые льготы на инвестиции, амортизационные отчисления и даже на прибыль;
– налоги на невозобновляемую энергетику, например налог на ископаемые источники (пример «негативного» стимула);
– субсидирование заемного капитала или инвестрасходов, например предоставление нулевой процентной ставки за кредит, при этом сама ставка восстанавливается кредитодателю из специальных фондов.
Группа стимулов по объему включает:
– квотирование через систему зеленых сертификатов (очень эффективный инструмент, при применении которого производитель возобновляемой энергии получает сертификаты на произведенное количество зеленой энергии; производитель может потом продавать эти сертификаты тем, кто обязуется соблюдать квотную модель. Продажа, таким образом, генерирует дополнительный доход. Эта мера тесно связана с системами cap-and-trade и на практике участвует в самостоятельном сегменте национальных и международных рынков таких инструментов);
– торги (Tender/auction) не являются самостоятельной схемой поддержки, но применяются некоторыми государствами ЕС для предоставления дополнительных финансовых вливаний в сектор. Они также успешно используются для оценки эффективности других мер поддержки в условиях конкурентной среды).
– сальдированный учет (Net-metering) является все более популярным трендом, при котором мелкие производители ВИЭ, например на уровне самостоятельного или многоэтажного дома, устанавливают ВИЭ для своих нужд (в основном солнечные панели, ветрогенераторы, но в последнее время и биоустановки), при этом излишки возвращаются обратно в сеть, за что производитель получает деньги или энергетические кредиты).
Другие стимулы включают разные гранты, субсидии и льготы, которые имеют отношение к НИОКР в области ВИЭ. Они хотя и не являются прямыми стимулами для производства возобновляемой энергии, но имеют значимый вклад в развитие, оптимизацию и удешевление применяемых технологий.
Применение подобных стимулов и политик привело к широкому внедрению ВИЭ на практике. Одновременно с этим трендом произошло естественное сокращение цен на ВИЭ-технологии. Кроме того, фискальные резервы многих государств оказались под серьезным нажимом обеспечивать дотационные режимы в пользу ВИЭ на базе большинства вышеперечисленных стимулов, что в комбинации привело к изменению подходов к финансированию зеленой энергетики.
Приближение моделей финансирования к рыночным механизмам привело и к тому, что традиционно зеленые сектора стали подразделять по нескольким параметрам, прежде всего по их эффективности. Эффективность в широких рамках ВИЭ определяется набором факторов, среди которых выделяются их инвестиционные и эксплуатационные расходы, КПД данной технологии, время активного использования и т.д.
Если на более ранних этапах внедрения ВИЭ оценка воздействия на окружающую среду считалась одинаково минимальной для всех зеленых источников, то в последнее время рассмотрение каждых отдельных технологий, их применения в конкретной ситуации, географическое место реализации конкретного проекта и т.д. стали все больше рассматриваться с точки зрения устойчивости. Построение высокоэффективного солнечного парка в местах минимального солнцестояния, например, уже может не считаться удачным зеленым проектом. Нечто более серьезное – создание крупных ГЭС без учета рисков засухи может привести к обратному вместо ожидаемого зеленого эффекта.
Оценки в рамках системы ESG
Настоящий прорыв при внедрении зеленых технологий наблюдается в связи с использованием быстрораспространяемой системы оценок в трех сферах так называемого ESG (Environment, Social, Governance). Квантификация их отдельных элементов и создаваемые ESG рейтинги многими считаются продолжением и даже следующим уровнем оценки устойчивости.
На смену системы стимулирования внедрения ВИЭ, о которой шла речь выше, приходит новая система, основанная не столько на дотации и прямых негативных стимулах, сколько на озеленении финансовых инструментов. Отдача приоритета зеленым размещениям облигаций, обязательная ESG-оценка при выдаче кредитов проектам D с соответствующими показателями и практический запрет кредитования проектов на основе традиционных источников энергии показательны для одного из направлений изменения системы финансирования. При этом, хотя ESG и связанные с ней политики относятся к более широкой категории оценок, фактор энергетики присутствует в значительной степени. Принципы ESG, применимые в масштабах предприятий, имеют неменьшее значение и на других уровнях. Перевод электрогенерации на основе угля в данном регионе на более зеленые источники (например, на газ как переходной вариант или полностью на ВИЭ) имеет не только прямые финансовые измерения для инвестиции и эксплуатации. Уменьшение влияния на окружающую среду здесь не является единственным фактором. При переходе надо еще учитывать и социальные факторы, например судьбу тех, кто занят в угледобыче и генерации, устойчивость энергоподачи, а также наличие резервных мощностей в условиях применения некоторых ВИЭ с циклическим характером работы (СЭС, ветряные фермы и т.д.), то есть обеспечение устойчивости энергоснабжения. Этот далеко не полный перечень факторов показывает, что использование ЕSG-критериев и рейтингов дает солидную основу для более сбалансированного подхода при реализации энергетических, промышленных и других проектов.
Наряду с этим при реализации зеленой повестки развиваются и широко распространяются модели местных систем торговли квотами на эмиссии, основанными на cap-and-trade-принципе. О таких системах идет речь уже не только в ЕС и Калифорнии, как 15 лет назад, но и в России (Сахалин), Китае, Индии, США и т.д. Торговля углеродными единицами сама по себе создает очень эффективную систему поощрения озеленения энергетики путем накладывания дополнительных расходов за вредные эмиссии, с одной стороны, и возможность получения прибыли за счет торговли на базе уменьшения выбросов, с другой.
Развитие специализированных инструментов
Продолжается дальнейшее развитие других финансовых инструментов. Например, с учетом очень важной роли и возможности энергоэффективности для уменьшения вредного влияния на природу и климат все более широко обсуждается массовое внедрение так называемых белых сертификатов, отражающих степень реализации энергоэффективности, которыми тоже можно в перспективе торговать. Важность энергоэффективности можно оценить по тому факту, что успехи в этой сфере сегодня позволяют в ряде стран ЕС в два раза меньше производить энергии для потребления в конкретных случаях по сравнению с периодом, когда ситуация с энергоэффективностью была неблагоприятной.
Быстрое развитие находят и системы углеродного трансграничного налога, которые в ускоренных темпах внедряются ЕС по отношению ко всем импортерам в некоторых энергоемких областях. О введении такого механизма говорится и в США. В России изучают возможные финансовые потери от таких налогов, а также меры по их уменьшению. Однако имеются нюансы. Европейский механизм прежде всего направлен на уменьшение углеродных утечек путем переноса грязных производств из ЕС в третьи страны, а также для защиты конкурентоспособности европейских производителей. Американская же модель скорее может быть направленной на создание финансового резерва в помощь озеленению местных компаний.
Этот обзор, хотя и не исчерпывающий, показывает, что система финансирования озеленения претерпевает значительные изменения, отражающие не только снижающиеся цены на технологии, но и возросшее внимание к более широким проблемам устойчивого развития в целом.
Конечно, перед такой трансформацией стоят серьезные вызовы. Во-первых, при введении разных видов импортных налогов, критериев оценок и т.д. пока наблюдается блоковая и национальная фрагментация вместо унификации, которая могла бы облегчить международную торговлю и совместимость систем оценки. Во-вторых, зачастую не учитываются фактор развитости экономики отдельного государства, местные цены и т.д. Таким образом, цена одной единицы выбросов в разных странах на практике определяется по-разному. Есть предложения введения индексирования или создания фондов субсидирования более бедных стран, но пока это только на уровне предложений. В-третьих, надо обеспечить, чтобы зеленые сборы и налоги впоследствии шли на зеленые цели, а не растворялись в государственных бюджетах.
Любая система финансирования ВИЭ не может решить их неустойчивый характер или обеспечить резервные мощности. Поэтому все чаще говорится не о незамедлительной диктатуре ВИЭ, a об их комбинировании на первом этапе с постепенным переходом на газ и о декарбонизации традиционных источников с перспективой использования в будущем водорода и синтетических горючих на его основе в качестве средства хранения и источника энергии.
В обозримой перспективе очень важную роль в энергобалансе продолжит играть ядерная энергетика, которая считается безуглеродной. Все чаще ВИЭ, водород и ядерную энергетику вместе считают объединенной категорией чистых источников. И хотя в области финансирования ядерной энергетики не стоить ожидать революционного развития, то водород и его дериваты могут ожидать ряд финансовых поддержек, в том числе и нерыночных для их скорейшего внедрения, а весь процесс может быть похожим на модель развития и внедрения ВИЭ на всех этапах.
На рубеже 2025 года многие государства будут производить с использованием ВИЭ более трети своей электроэнергии. По разным оценкам, к 2050 году доля ВИЭ в мировом энергобалансе может превысить 55%. Хотя имеются и другие оценки, в соответствии с которыми доля ВИЭ не будет расти так стремительно. Европейский союз ставит себе еще более амбициозные цели. Более массовое внедрение водородных технологий потребует дополнительно еще более 15 трлн долл. Достижение же основной цели Парижского соглашения по недопущению роста температуры более чем на 2 градуса по сравнению с 1990 годом потребует, как отмечалось выше, многие десятки триллионов долларов до 2050 года.
Реализация этого огромного комплекса вопросов и достижение поставленных целей потребует и соответствующую широко развитую и эффективную систему финансирования и поддержки, которая формируется на настоящем этапе и в которой наряду с традиционными методами приходят и новые финансовые технологии и инструменты (например, зеленые блокчейны и др.).
Тем более что будут охвачены области, не только связанные с уменьшением вредных выбросов и других негативных воздействий на окружающую среду за счет массового внедрения ВИЭ, других чистых технологий, а также и улавливания и хранения СО2 и других мер, в том числе энергоэффективность, новые системы хранения энергии, ведущие к созданию устойчивой модели развития в этих областях и в целом.
Константин Ремчуков 
комментарии(0)