Пандемия опрокинула все научные прогнозы

Удешевление доллара и волатильность спроса на черное золото заставляют инвесторов нервничать. Фото Reuters

Ключевыми факторами, влияющими на глобальную нефтяную отрасль в текущем году, останутся пандемия коронавируса, способность стран-производителей эффективно ограничивать предложение и то, насколько успешным окажется старт анонсированных программ по переходу к зеленой энергетике в Европе и США. В то же время сохраняется вероятность непредсказуемых событий, которые могут подорвать хрупкую стабильность рынка, и его участникам следует уделять больше внимания проработке вероятных сценариев минимизации ущерба.

В конце прошлого года «БКС Экспресс» опубликовал прогнозы крупнейших инвестбанков и аналитических агентств по ценам на нефть марки Brent в 2020 году. «Из-за эпидемии COVID-19 все эти оценки оказались очень далеки от реальности», – признают они теперь. Самую низкую среднюю цену – 60 долл. за баррель Brent – прогнозировали специалисты банков Morgan Stanley и Citi. По факту на 15 декабря 2020 года средний уровень цен в 2020 году составил 42,85 долл.

Проклятая неопределенность

В своих последних в прошлом году прогнозах две главные организации на рынке нефти, Международное энергетическое агентство (МЭА) и Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК), пересмотрели свои оценки восстановления спроса в 2021 году в сторону понижения.

Мировой спрос на нефть в 2020 году составит 91,22 млн барр. в сутки, а в 2021 году – 96,91 млн барр., следует из прогноза МЭА. Таким образом, по сравнению с ноябрем организация снизила ожидаемый рост спроса в 2020 году на 70 тыс. барр/сут, а в 2021 году – на 170 тыс. барр/сут. По мнению аналитиков МЭА, более низкая, чем ожидалось, динамика будет вызвана негативным влиянием четвертого квартала 2020 года и замедлением восстановления экономики в Европе. Кроме того, полагают в агентстве, ликвидировать избыток мировых запасов нефти не удастся ранее конца 2021 года. По данным, которые приводятся в отчете, в странах ОЭСР (в рамках которого и действует МЭА), несмотря на продолжающееся снижение, эти запасы все еще на 183,4 млн барр. больше среднего пятилетнего значения и на 625 млн барр. выше докризисного уровня.

Несколько иной подход продемонстрировала ОПЕК. По мнению производителей, в 2020 году мировой спрос на нефть будет выше, чем ожидалось ранее, зато прогноз на 2021 год снижен сразу на 350 тыс. барр/сут. Более оптимистичный взгляд на текущий год вызван быстрым восстановлением экономики в странах, не входящих в ОЭСО (прежде всего в Китае и Индии). Пессимизм в отношении будущего в отчете объясняется «неопределенностью на фоне продолжающейся пандемии COVID-19».

Ключевое слово здесь «неопределенность». Несмотря на появление вакцин и начало программ массовой вакцинации в развитых странах, пока никто не берется предсказать, как поведет себя новая инфекция. Пока можно нарисовать два возможных пути развития событий.

Первый – оптимистический. По прогнозам, к середине 2021 года уровень вакцинации населения развитых стран достигнет 70%, необходимых для выработки так называемого массового иммунитета. Это будет означать снятие всех или как минимум большинства ограничений, направленных на предотвращение распространения инфекции, поскольку ее передача в рамках иммунизированного сообщества блокируется естественным путем. В этом случае мы будем наблюдать быстрый возврат докризисных уровней потребления и мобильности населения и, как следствие, спроса на энергию во всех ее видах. Отставание ряда стран в деле вакцинации населения – например, в России при существующих темпах она займет несколько лет – не окажет влияния на общую картину, поскольку они сами либо являются поставщиками нефти, либо не занимают сколько-нибудь заметного места в когорте потребителей. Тем самым в рамках оптимистического сценария мы видим постепенный, но неуклонные рост спроса и ликвидацию избыточных запасов нефти в мире. На этом фоне котировки к концу года вполне могут вернуться на докризисный уровень 60–65 долл. за баррель индикативного сорта Brent и даже превзойти его. Для России такой вариант развития событий хорош еще и тем, что возвращает в зону рентабельности большую часть трудноизвлекаемых запасов нефти, что будет означать оживление программ геологоразведки и освоения и возможную поддержку нефтесервисной отрасли, которая очень сильно пострадала от снижения числа заказов в кризисный период.

Второй, пессимистический, сценарий базируется на том, что вакцинация окажется неэффективной. Уже известно, что само по себе заболевание не вызывает устойчивого иммунитета, примерно через три месяца титр антител в крови снижается до уровня, делающего возможным повторное заражение. Пока у нас нет достаточных данных, которые позволяли бы утверждать, что искусственный иммунитет окажется более долговременным. В данном случае кратковременный шок может оказаться настолько сильным, что вызовет обвальное падение котировок до уровней весны 2020 года, когда цены на нефть (да и вообще практически на все активы) рухнули в несколько раз. После этого проблема коронавируса из чисто терапевтической трансформируется в психотерапевтическую. Вместо того чтобы ожидать быстрого и радикального избавления от COVID, человечеству придется привыкать жить с этим заболеванием, как оно живет с гриппом.

Даже в этом случае вряд ли стоит ожидать долговременного кризиса. Дальнейшее развитие событий будет зависеть от того, насколько быстро государства и общества в развитых странах сумеют выработать новый консенсус – «живем дальше, несмотря ни на что» вместо «потерпим еще немножко». Вероятно, в этом случае мы увидим к концу 2021 года котировки на уровне сегодняшних 50 долл. за баррель Brent. Хотя, повторим, в середине года нас может ожидать очень серьезный провал.

Предложение рождает спрос

Еще одним потенциально опасным последствием разочарования в возможности быстрого и радикального решения проблемы COVID может стать шоковое разрушение сделки ОПЕК+. Похожую картину мы наблюдали в марте 2020 года, когда первый альянс распался, не выдержав разногласий между ключевыми членами – Саудовской Аравией и Россией. Впрочем, вероятность такого развития событий можно оценить как невысокую. Урок «худой мир лучше доброй ссоры», похоже, хорошо усвоен, что показала недавняя история с пересмотром стратегии ОПЕК+ на 2021 год. Потребовалось три раунда переговоров и несколько недель консультаций, однако в итоге компромисс – решение начать постепенное восстановление объемов добычи – все же был достигнут.

В конце декабря возобновились разговоры о возможности продления действия соглашения ОПЕК+ до конца 2022 года или даже за пределами этого периода. Об этом, в частности, заявил министр нефти Саудовской Аравии принц Абдель Азиз бен Сальман по итогам двусторонней встречи с вице-премьером РФ Александром Новаком в Эр-Рияде.

Вице-премьер Александр Новак научился находить общий язык с саудовскими принцами к выгоде Москвы.   Фото Reuters

Судя по всему, именно это стало причиной, усугубившей разногласия между членами альянса по вопросу увеличения добычи с 1 января 2021 года, и заставило организацию всерьез озаботиться проблемами дисциплины в своих рядах – или хотя бы тем, как это выглядит со стороны. По официальным данным, в ноябре уровень выполнения обязательств в рамках ОПЕК+ достиг 104%, то есть страны-нарушители не только перестали наращивать добычу, но и начали погашать накопленный за предыдущие периоды долг. Реальное положение вещей может отличаться от этой картины, но это станет ясно только после того, как будут подведены итоги года по данным о реальных поставках.

«Зеленый лебедь»

Чем особенно запомнился 2020 год – резкой активизацией экологической риторики со стороны официальных лиц. Как отмечалось в ходе уже упоминавшейся видеоконференции «Из 2020 в 2021», столкнувшись с экономическим кризисом в результате эпидемии COVID-19, правительства, вместо того чтобы принимать активные меры по восстановлению прежней энергетики и спроса на энергоресурсы, решили сделать ставку на зеленую повестку. Фактически речь идет о том, чтобы воспользоваться паузой для строительства новой, декарбонизированной экономики будущего. «Используя европейское «Зеленое соглашение» (Green Deal) в качестве ориентира, мы можем превратить кризис этой пандемии в возможность перестроить нашу экономику и сделать ее более устойчивой», – заявила в мае 2020 года председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. Для этого, по ее словам, потребуются огромные инвестиции, их источником станет «сочетание грантов и займов, финансируемых из бюджета ЕС, которые будут временно увеличены примерно до 2% от валового национального дохода ЕС по сравнению с 1,2% в настоящее время». «Нам нужен план Маршалла по восстановлению Европы, и он должен быть реализован немедленно», – говорит фон дер Ляйен.

Объем этого плана, представленного в мае, составляет 750 млрд евро в период 2021–2027 годов. Целью является снижение выбросов парниковых газов на 55% к 2030 году и достижение климатической нейтральности к 2050 году.

Избранный президент США Джо Байден в ходе своей предвыборной программы представил программу «Зеленый новый курс» (явный отсыл к «Новому курсу» президента Франклина Делано Рузвельта, который помог вывести США из Великой депрессии). В нее входят реформа энергетического сектора, развитие электротранспорта (как частного, так и общественного, включая железнодорожный), повышение энергоэффективности жилищно-коммунальной сферы (утепление домов, переход на энергосберегающие технологии), поощрение национальных разработок в сфере альтернативной генерации и хранения энергии и их быстрой коммерциализации. Все это сопровождается обещаниями налоговых льгот и прогнозами создания новых рабочих мест (только в автоиндустрии не менее 1 млн).

В отличие от экологических инициатив прежних администраций план Байдена предполагает немедленные действия. «В 2050 году» для большинства людей – то же самое, что через миллионы лет. Мой план направлен на принятие мер сейчас, в этом десятилетии, в 2020-х годах», – заявляет Байден и обещает, что все 2 трлн долл., которые он намерен на него выделить, будут потрачены в течение первого президентского срока, с 2020 по 2024 год. Насколько реалистичны эти обещания? Например, эксперты отмечают, что после прихода в Белый дом Джо Байдену придется столкнуться с нежеланием значительной части американских налогоплательщиков из числа голосовавших за Трампа финансировать его дорогостоящие зеленые инициативы. «Аризонский фермер будет рад, если правительство оплатит установку в его доме «солнечной крыши», но не потратит и цента за ее установку из своего кармана, если это попытаются ему навязать», – говорят они.

Есть и еще одна составляющая, о которой ИРТТЭК рассказал старший научный сотрудник института «Восток–Запад» (Брюссель) Данила Бочкарев. По его словам, резко и настораживающе сменился тон прогнозов со стороны ряда крупнейших нефтегазовых компаний. «Несколько изменилась ситуация, она не так сильно изменилась, какие-то глобальные тенденции были раньше: декарбонизация, сокращение выбросов и т.д. Но они полностью изменили парадигмы. То есть если раньше оценки, например, будущего потребления и спроса исходили из каких-то моделей, то сейчас они определяются исключительно директивным способом и строятся на пересмотре сценария», – объясняет эксперт. Де-факто произошла политизация энергетической сферы, констатирует Бочкарев. Если раньше прогнозы от ведущих игроков были относительно объективны и построены на каких-то внешних, не зависимых от регуляторов показателях, то сейчас они все больше отражают «генеральную линию партии». То есть каким-то коммерческим, технологически обоснованным прогнозом там просто не пахнет, сокрушается аналитик.

Насколько может быть высокой сбываемость таких прогнозов? В глобальном плане вряд ли высокой. Скорее речь пойдет о поляризации: Европа начнет строить «светлое зеленое будущее» без оглядки на остальной мир. В том числе, к сожалению, и на Россию, для которой европейский рынок энергоносителей является первым по значимости.

«Черный лебедь» в маске

Консенсус прогноз аналитиков, составленный на основании опросов Bloomberg, предполагает цену 47,8 долл. за баррель нефти Brent в 2021 году. Самыми оптимистичными оказались эксперты Goldman Sachs (65 долл. к концу 2021 года и 55 долл. в среднем). Пессимисты – аналитики агентства Moody’s, предсказавшие среднюю цену в диапазоне 40–45 долл. за баррель Brent.

Недостаток всех этих (и любых других) прогнозов – они строятся на моделях, созданных исходя из уже известных факторов. 2020 год показал, что гораздо важнее попытаться оценить неизвестные. В 2021 году таким «черным лебедем» могут стать эпидемии респираторных инфекций с предполагаемым пиком зимой 2021/22 года, вызванные отложенным эффектом так называемых нефармакологических интервенций (карантинов, локаутов, обязательного ношения масок и пр.). Об этом в недавней статье предупреждают исследователи Принстонского университета.

«Во многих регионах в последнее время наблюдалось снижение числа случаев некоторых респираторных инфекций. Хотя это можно рассматривать как положительный побочный эффект борьбы с пандемией, реальность гораздо сложнее. Наши результаты указывают, что восприимчивость к таким заболеваниям, как респираторный синтициальный вирус (РСВ) и грипп, может вырасти во время применения нефармацевтических интервенций, что приведет к большим вспышкам, когда патогены вновь начнут свободно циркулировать», – говорится в исследовании. Также не исключены, по их мнению, и вспышки других инфекционных заболеваний. Похожая картина наблюдалась после пандемии испанки в 1918 году: согласно историческим данным, в этот период модель распространения кори изменилась, переключившись с обычного годового цикла на острые вспышки раз в два года, пишут авторы статьи.

Предсказать появление подобных факторов, а тем более их воздействие на мировую экономику и нефтяной рынок вряд ли возможно. Однако помнить о них и прорабатывать сценарии минимизации потерь необходимо, как показал 2020 год. В этом, пожалуй, и состоит его главный урок.