Гидроэнергетика спасает промышленность от климатического налога

Самый длительный долгострой в истории отечественной гидроэнергетики – Крапивинская ГЭС на реке Томь. Фото с сайта www.ako.ru

В Москве в режиме видеоконференции состоялся круглый стол комитета Государственной думы по энергетике на тему «О перспективах развития гидроэнергетики России». В нем приняли участие представители Государственной думы, Министерства энергетики РФ, Министерства промышленности и торговли РФ, других профильных органов исполнительной власти, федеральных и региональных органов власти, энергетических компаний, отраслевых ассоциаций, научных и общественных организаций.

С точки зрения Павла Завального, председателя комитета Государственной думы по энергетике, на территории России сосредоточено около 9% мировых запасов гидроэнергии. По этому показателю наша страна занимает второе место в мире после Китая. При этом размещение экономически целесообразных к освоению гидроресурсов по территории России неравномерно: около 80% приходится на Сибирь и Дальний Восток, 20% – на европейские регионы страны.

Мощность ГЭС в России составляет 51,2 млн кВт, а это 20,6% общей мощности электростанций. Значительная доля гидроэнергии, атома и газа, самого экологически чистого из углеводородов, делают энергетический баланс нашей страны относительно чистым. Это важно в контексте достижения климатических целей Парижского соглашения, к которому Россия присоединилась в прошлом году. ГЭС являются источником чистой энергии со сроком службы до 100 и более лет и характеризуются наименьшим воздействием на окружающую среду, соответственно гидроэнергетика может быть одним их экологически приемлемых и экономически целесообразных методов обеспечения энергетической безопасности страны.

При этом сегодня инвесторы не проявляют большого интереса к проектам в области гидроэнергетики в России. Одна из основных причин, как считает Завальный, – недостаточность нормативного регулирования.

В ходе работы круглого стола его участники подробно обсудили текущее состояние гидроэнергетики в России и проблемы, которые ограничивают развитию отрасли. Участники обсуждения отметили, что на сегодняшний день ключевым трендом, влияющим на развитие глобальных энергетических рынков, является повышение внимания к вопросам экологии и охраны окружающей среды. Основным драйвером развития энергетики становится не столько экономическая привлекательность источников энергии, сколько качественно новый фактор – борьба с глобальным изменением климата.

По мнению заместителя генерального директора по стратегии, инновациям и перспективному развитию ПАО «РусГидро» Романа Бердникова, гидроэлектростанции являются крупнейшим источником возобновляемой электроэнергии в России и мире. Общая мощность ГЭС в России превышает 50 гВт, выработка электроэнергии – более 190 млрд кВт-ч в год. Для сравнения: мощность всех остальных ВИЭ в России, вместе взятых, составляет около 2 гВт, выработка электроэнергии – около 2 млрд кВт-ч.

Благодаря своим маневренным возможностям, гидроэлектростанции играют важнейшую роль в обеспечении надежной и эффективной работы энергосистемы. Очень важны и неэнергетические функции водохранилищ, созданных плотинами ГЭС – обеспечение надежного водоснабжения, работы речного транспорта, защита от наводнений и т.п.

Степень освоенности гидроэнергетического потенциала нашей страны составляет около 20%, что намного меньше показателей развитых стран. Дальнейшее использование гидроэнергетических ресурсов России сталкивается с рядом сложностей.

Как сообщил в ходе круглого стола Роман Бердников, несмотря на все преимущества гидроэнергетики и ее существенный удельный вес в выработке электроэнергии, на текущий момент гидроэнергетика – единственный тип генерации, для которого в России до сих пор не определены планы и механизмы дальнейшего развития, не оценено его влияние на промышленное и территориальное развитие, а также другие сектора экономики Российской Федерации. В Энергетической стратегии России на период до 2035 года не определены конкретные направления и показатели развития гидроэнергетики, не предусматриваются какие-либо мероприятия по ее развитию.

Важной и не решенной до настоящего времени проблемой является неурегулированность вопросов создания водохранилищ, являющихся, согласно Водному кодексу, объектами федеральной собственности. На данный момент отсутствуют нормативно установленные требования к составу мероприятий по подготовке зон затопления водохранилищ, порядок финансирования этих мероприятий, определения заказчиков работ и приемки их результатов.

Не решены правовые вопросы включения планируемых к строительству водохранилищ в схемы территориального планирования.

Отсутствуют экономические стимулы строительства гидроаккумулирующих электростанций (ГАЭС) – мощных накопителей электроэнергии и инструмента обеспечения системной надежности энергоснабжения. В рамках действующих правил функционирования оптового рынка электроэнергии и мощности экономика немногочисленных российских ГАЭС балансирует на грани безубыточности. При этом объективная потребность в строительстве новых ГАЭС увеличивается с каждым годом в связи с ростом доли маломаневренной атомной энергетики и нерегулируемой выработки ветровых и солнечных электростанций.

Роман Бердников подчеркнул, что целый ряд сложностей препятствует активному развитию малой гидроэнергетики. Это недостаточный объем квот на проекты малых ГЭС в механизмах стимулирования развития ВИЭ в Российской Федерации после 2024 года, завышенные и избыточные требования к проектам малых ГЭС, их схемам выдачи мощности, готовности станций к несению нагрузки. Целесообразным является относить к малым ГЭС электростанции мощностью до 50 МВт, а не до 25 МВт, что даст существенное удешевление их строительства.

Современные гидроаккумулирующие станции решают проблемы накопления электроэнергии, выработанной за счет ВИЭ (на фото первая советская ГАЭС – Кубанская). Фото с сайта www.rushydro.ru

С одной стороны, в целом с учетом значительного избытка генерации в энергосистеме РФ острая потребность в строительстве крупных ГЭС пока отсутствует. Но для отдельных регионов под выявляемые дефициты или под новые виды потребления (например, транспорт, ЦОДы, электроотопление, в перспективе производство водорода и др.) такая потребность может возникнуть. При этом выбор решения должен осуществляться на конкурсной основе, включая в рассмотрение не только генерацию, но и сетевые решения, накопители, управление потреблением, – через сравнение их экономической и технической эффективности. Если ГЭС или ГАЭС окажется в конкретной ситуации самым эффективным решением – надо строить.

ГЭС отличается высокой капиталоемкостью при очень длительных сроках эксплуатации с относительно низкими операционными затратами, поэтому стоимость привлекаемого финансирования – важнейший фактор результирующей эффективности проекта. Его удешевление позволяет рассматривать более длительные сроки окупаемости и снижать результирующую стоимость кВт-ч. Именно поэтому для реализации проектов ГЭС целесообразно применять механизмы финансового, а не ценового субсидирования: льготные кредитные ставки, предоставление государственных гарантий, оптимизация налоговых ставок, прямое бюджетное субсидирование и прочее.

В отношении вопроса развития малой гидроэнергетики Олег Баркин напомнил, что в рамках первого этапа поддержки ВИЭ-генерации она не была востребована в запланированных объемах, поэтому объемы были перераспределены в пользу других видов ВИЭ. На розничном рынке тоже было введено всего девять объектов. В целом такая картина говорит о том, что пока в рамках механизмов поддержки ВИЭ малые ГЭС не стали доминирующей историей. Хотя по всем признакам в России малая гидроэнергетика имеет высокий ресурсный потенциал. Обсуждаемая новая программа поддержки ВИЭ на оптовом рынке также не ставит малые ГЭС в приоритет: им отведено инвестиционный ресурс в пределах 30 млрд руб., что соответствует примерно 200 МВт мощностей. Требования по локализации и экспорту на таких объемах реализовать инвесторам будет весьма сложно. Очевидно, что общая проблема высокой нагрузки на рынок из-за различных видов субсидирования не позволяет говорить об увеличении объемов такой поддержки. Вывод простой – делать ставку на субсидирование с рынка для развития гидроэнергетики бесперспективно, надо искать другие подходы. Самый надежный путь – это выявлять или создавать рыночные ниши, где ГЭС могли бы проявить свои объективные технологические, экологические и экономические преимущества.

В качестве преимуществ малых ГЭС, например, Олег Баркин назвал возможность решения локальных задач энергоснабжения на технологически изолированных и удаленных территориях, где меньшие экологические и техногенные риски при эксплуатации таких сооружений, а также более быстрые относительно крупных проектов сроки реализации проектов строительства. Стоимость проектов можно снизить за счет разработки типовых проектов с использованием серийного оборудования, модульности, использования или реконструкции существующих гидротехнических сооружений, строительства деривационных сооружений, а также за счет упрощения технических и иных нормативных требований к таким сооружениям.

«Важным преимуществом любых видов ГЭС является их высокая регулировочная способность и маневренность, особенно этим они отличаются от других видов ВИЭ – СЭС и ВЭС, поэтому они крайне желательны и удобны для энергосистемы любого масштаба: от микрогрида до ЕЭС. Поэтому для монетизации этих преимуществ нужно развивать рынки дополнительных системных услуг и услуг по регулированию режима, что существенно повысит конкурентоспособность и экономическую привлекательность проектов ГЭС и ГАЭС: регулирование частоты, повышение надежности энергоснабжения, компенсацию неравномерной выработки ВИЭ, снижение пиковой стоимости электроэнергии», – подчеркнул Олег Баркин.

В заключение он добавил, что еще одним очень перспективным и востребованным свойством ГЭС является их принадлежность к низкоуглеродным источникам энергии, а значимость этого фактора в контексте мировой экологической повестки борьбы с глобальным потеплением существенно возрастает. Создать возможность применять и монетизировать это преимущество должен рынок сертификатов происхождения электроэнергии, который в ближайшее время предлагается ввести на законодательном уровне. Многие промышленные производства в России уже проявляют активный интерес к снижению углеродного следа в части потребляемой ими электроэнергии.

Губернатор Кемеровской области Сергей Цивилев затронул вопрос самого длительного долгостроя в истории советской, а затем российской гидроэнергетики – Крапивинской ГЭС на реке Томь. По его словам, строительство этой ГЭС началось в 1977 году и происходило примерно в 130 км от Кемерова. В 1989 году проект был остановлен и началась его консервация. Напомним читателям, что Крапивинская ГЭС представляет собой средненапорную плотинную гидроэлектростанцию с приплотинным зданием ГЭС. Проектная мощность ГЭС – 300 МВт, среднегодовая выработка – 1895 млн кВт-ч. Вместе с сооружением станции тогда было запланировано создание автодорожного перехода. Основная идея сооружения этого гидроузла состояла в том, чтобы обеспечить водоснабжение и улучшить качество воды в реке Томь, сильно загрязненной промышленными стоками, с попутной выработкой электроэнергии. Однако в 1989 году на волне протестного экологического движения, поддержанного широкими слоями населения (в том числе и шахтерами Кузбасса), строительство гидроузла было приостановлено. К этому времени готовность сооружений гидроузла составляла около 50%.

Экологи возражали против строительства в связи с предполагаемым затоплением значительных площадей земель со всеми вытекающими последствиями для микроклимата и режима реки ниже водохранилища. Но, по словам главы региона, консервация не была закончена и объект строительства простоял в таком виде до наших дней. Добавим, что предусмотренная консервация гидроузла была выполнена лишь на 21%, после чего объект был заброшен без постоянного наблюдения, обслуживания и охраны. Это привело к ухудшению состояния сооружений – строительный котлован был затоплен, бетонные и особенно земляные сооружения заросли лесом, металлоконструкции частично разворованы. Достройка Крапивинской ГЭС была включена в проект «Программы развития гидроэнергетики России на период до 2020 года» и на перспективу до 2030 года. Также строительство ГЭС включено в «Генеральную схему размещения объектов электроэнергетики до 2020 года», утвержденную правительством РФ; согласно этому документу, ввод ГЭС в эксплуатацию был запланирован на период с 2011 по 2015 год, но также не был осуществлен.

В ТЭО, законченном в 2019 году, было доказано, что выгоднее и дешевле этот объект достроить, чем заниматься его демонтажем. ПАО «РусГидро» и правительство Кемеровской области подписали соглашение по проекту завершения строительства Крапивинской ГЭС. В нем была подтверждена возможность использования уже построенных сооружений, а также была выявлена возможность увеличения мощности ГЭС до 345 МВт.

Губернатор отметил, что в советские времена планировался целый каскад гидроэлектростанций на реке Томь. Уже тогда понимали, что Сибирь ждут проблемы с пресной водой, и вот спустя 30 лет мнение советских ученых подтвердилось: реки Сибири мелеют. И вот теперь пришлось вернуться к реализации проекта. Но стоит отметить, что сторонники российского оппозиционера Навального и сегодня пытаются противостоять реализации этого проекта, используя аргументы его противников конца существования СССР. Этот пример достаточно поучительный, когда политика вмешивается в экономику и ставит под угрозу благополучие миллионов людей. Ведь ситуация с водоснабжением региона с учетом происходящих сейчас изменений климата будет все ухудшаться. Крапивинская ГЭС как раз представляет собой пример тех дополнительных выгод, которые приносит народному хозяйству сооружение гидроэлектростанций.

С учетом высказанных мнений по результатам круглого стола будет сформирован перечень рекомендаций по совершенствованию законодательства, регулирующего различные аспекты строительства и эксплуатации ГЭС и ГАЭС. Такие шаги, по мнению участников круглого стола, повысят инвестиционную привлекательность гидроэнергетики, что позволит увеличить выработку возобновляемой электроэнергии, повысить надежность энергоснабжения, обеспечить значительный положительный мультипликативный эффект в смежных отраслях, в первую очередь строительстве и энергомашиностроении.