Сергей Жильцов
Современная платформа для глубоководной добычи сырья в Каспийском море. Фото Reuters
Октябрь текущего года может стать переломным для нефтяной отрасли Казахстана, который возобновил промышленную добычу нефти на месторождении Кашаган. С освоением данного месторождения власти страны по-прежнему связывают большие надежды в решении социально-экономических задач и наполнении бюджета. Однако начало работ на данном месторождении вряд ли переломит общую ситуацию, которая складывается в последние годы в Казахстане в сфере нефтедобычи. Согласно прогнозам на 2016 год, добыча нефти в Казахстане должна достичь 74–75 млн т, при том что в 2013 году страна добыла 81,8 млн т. Определенные сложности испытывает Азербайджан, где в последние годы добыча нефти колеблется на уровне 42–43 млн т нефти. В 2013 году страна добывала 43,1 млн т, а в 2015 году добыча составила 41,6 млн т. Более стабильной выглядит ситуация с добычей газа в Туркменистане, но и здесь существуют свои трудности, которые могут затормозить темпы освоения месторождений.
За снижением объемов добычи в «новых» прикаспийских государствах Азербайджане, Казахстане и Туркменистане скрываются фундаментальные проблемы, которые уходят своими корнями в начало 90-х годов прошлого века. После распада СССР страны региона столкнулись с экономическими проблемами, решение которых напрямую связывали с ростом добычи нефти и газа. Кроме этого, большое внимание уделялось строительству новой инфраструктуры, необходимой для экспорта углеводородных ресурсов на внешние рынки. С увеличением добычи углеводородных ресурсов и их последующим выходом на мировые рынки страны Каспийского региона связывали надежды на повышение энергетической безопасности, решение социально-экономических вопросов и укрепление государственных институтов власти. В достижении этих целей они получили поддержку со стороны западных государств и нефтегазовых компаний, которые приняли активное участие в продвижении новых проектов добычи и экспорта углеводородов.
Наличие значительных объемов запасов нефти и газа на каспийских месторождениях, которые стали называть «вторым Кувейтом», привело к появлению многочисленных прогнозов добычи, которые базировались на общем потенциале углеводородных ресурсов стран региона. При этом большинство представленных оценок возможных объемов добычи были завышены. Все сомнения о наличии фантастических запасов углеводородных ресурсов на Каспии, и тем более темпов их добычи, в расчет не брались. Более того, прикаспийские страны, не дожидаясь окончательного решения по международно-правовому статусу Каспийского моря, спешили установить контроль над своими «секторами», привлекая к решению этой задачи зарубежный нефтегазовый капитал. В целом преувеличенные данные по запасам месторождений и новые проекты экспортных трубопроводов использовались прикаспийскими странами для привлечения к себе дополнительного внимания западных государств и нефтегазовых компаний. В итоге фактор углеводородных ресурсов скорректировал политику прикаспийских стран, сказался на выборе маршрутов поставок нефти и одновременно превратил Каспийский регион в клубок противоречивых интересов внерегиональных государств. Основная борьба за выбор будущих маршрутов транспортировки нефти и газа развернулась между Россией и западными странами, которые оказывали сильное давление на страны региона.
Политизация проблем запасов углеводородного сырья и его экспорта позволила прикаспийским государствам привлечь инвестиции зарубежных нефтегазовых компаний. Итогом этого стало многократное увеличение добычи углеводородов и реализация проектов экспортных трубопроводов. Полученные за счет этого ресурсы позволили стабилизировать ситуацию в социально-экономической сфере и укрепить государственные институты. В то же время дополнительные объемы каспийских углеводородов не оказали заметного влияния на мировой рынок нефти и газа. Отсутствовал устойчивый спрос на дополнительные объемы нефти и газа, которые предполагали добывать прикаспийские страны. Кроме того, сказывались отсутствие необходимой инфраструктуры и политическая нестабильность в странах, через территорию которых должен был осуществляться экспорт.
Попытки стран Каспийского региона увеличить поставки углеводородных ресурсов на внешний рынок не всегда соответствовали интересам западных стран и нефтегазовых компаний, которые оказали большое влияние на темпы разработки месторождений на Каспии и реализацию трубопроводной инфраструктуры в регионе. Проводимая государственными структурами США и ЕС энергетическая политика на Каспии преследовала геополитические цели, связанные с трансформацией постсоветского пространства, переориентацией прикаспийских государств на интересы западных стран. В решении этих задач углеводородным ресурсам и маршрутам их транспортировки отводилась ключевая роль.
Кроме того, ЕС и в меньшей степени США не испытывали острой необходимости в каспийских углеводородах. Диверсификация поставок нефти и газа для стран региона выступала инструментом давления на Россию и переориентацию политики прикаспийских государств, которых подталкивали к созданию новых экспортных маршрутов. В целом эта задача была решена. На западном побережье Каспия США инициировали реализацию нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан и газопровода Баку–Эрзурум. Переориентация поставок нефти и газа Азербайджана на западное направление рассматривалась США и ЕС в качестве ключевой задачи.
На восточном побережье США поощряли переориентацию экспорта туркменского газа с российского направления на Китай, не препятствуя укреплению энергетического сотрудничества Астаны и Ашхабада с Пекином. В свою очередь, Китай реализовал проекты трубопроводов, обеспечивших ему прямые поставки нефти и газа из прикаспийских государств. Проложив газопровод из Туркменистана, Китай нарушил давнюю монополию России на экспорт природного газа и усилил свои позиции в этой прикаспийской стране и в регионе в целом. Пекин занял ключевые позиции, выступая в качестве одного из основных источников инвестиций, поставщика услуг и, главное, покупателя каспийских углеводородов. Помимо формирования новой инфраструктуры Китай решал задачу геополитического закрепления в Каспийском регионе и Центральной Азии. Пекин пытался ограничить влияние западных стран и России, которая посредством интеграционных проектов ставила задачу сохранить свою роль в Каспийском регионе и Центральной Азии. Соответственно этим объясняется негативное отношение Китая к Евразийскому экономическому союзу, который позволил России не допустить ослабления отношений с Казахстаном и Киргизией.
Вопросы дальнейшего расширения энергетического сотрудничества с прикаспийскими странами Пекин рассматривает через призму своего текущего экономического развития и реализации долгосрочных интересов на евразийском пространстве. В свою очередь, китайское направление остается приоритетным для Туркменистана и Казахстана, которые по-прежнему уделяют повышенное внимание поставкам углеводородных ресурсов в Китай, пытаясь расширить географию экспортных поставок.
Пекин сформировал в регионе новую трубопроводную инфраструктуру, которая подчинена его долгосрочным интересам. Газопровод Туркменистан–Китай закрепил поставку газовых ресурсов, расположенных на восточном побережье Каспийского моря в китайском направлении. Мощность трубопровода достигла 65 млрд куб. м, что в среднесрочной перспективе снизило вероятность участия прикаспийских государств альтернативных проектах – трубопроводов, идущих в западных направлениях. В то же время в последние годы все отчетливее проявляется сырьевая зависимость прикаспийских стран к потребностям китайской экономики. Так, в 2016 году реализация четвертой ветки газопровода была приостановлена. Изменение планов по наращиванию мощности трубопровода свидетельствует о корректировке Китаем своей энергетической политики в отношении углеводородных ресурсов Каспийского региона.
Реализация китайской энергетической стратегии в прикаспийских странах характеризуется усилением присутствия в перспективных месторождениях. Пекин стремится заключать соглашения о сотрудничестве в разработке, освоении и совместном владении месторождениями, тем самым осуществляя политику диверсификации источников углеводородных ресурсов. Кроме того, в Пекине пристально следят за политическим диалогом прикаспийских и центральноазиатских стран с Западом, который, в свою очередь, через трубопроводные проекты намерен не только вывести прикаспийские страны из-под влияния России, но и ограничить китайский фактор.
Углеводородные ресурсы Каспийского региона по-прежнему будут оставаться в фокусе внимания Китая. Пекин сосредоточил свои геополитические усилия на восточном берегу Каспия и в решении долгосрочных задач нацелен на углубление отношений с Казахстаном и Туркменистаном в сфере поставок углеводородного сырья. Кроме того, страны Центральной Азии рассматриваются Пекином в качестве стратегического тыла в вопросах безопасности энергетики, создания новых рынков сбыта, получения безопасного и надежного доступа к углеводородным ресурсам.
Спустя 25 лет после изменения геополитической ситуации в Каспийском регионе углеводородный потенциал по-прежнему находится в центре пристального внимания прикаспийских стран и внерегиональных государств. Однако сложившаяся в последние годы ситуация с уровнем добычи нефти и газа в Каспийском регионе, а также реализация проектов экспортных трубопроводов свидетельствуют об отсутствии предпосылок для наращивания добычи углеводородных ресурсов в регионе в ближайшие годы. Ключевой задачей для прикаспийских государств выступает сохранение нынешнего уровня добычи и недопущения их падения.
Вопросы добычи и экспорта углеводородных ресурсов остаются основным камнем преткновения в переговорном процессе относительно международно-правового статуса Каспийского моря. В значительной мере отсутствие решения по статусу Каспия обусловлено вмешательством международных нефтегазовых компаний и давлением западного капитала.
Динамика добычи и экспорта углеводородных ресурсов в Каспийском регионе по-прежнему характеризуется высокой степенью неопределенности. Это связано с географической удаленностью региона, которая снижает возможности для выхода каспийских углеводородов на внешний рынок, а также политической нестабильностью в странах, через которые должны проходить будущие трубопроводы. Кроме того, на энергетическую политику стран региона сильное влияние оказывают западные государства и Китай, которые жестко увязывают темпы освоения углеводородных месторождений Каспия с собственными интересами.
