Виталий Бушуев
Топливные отрасли тесно связаны с усилением политических факторов, что делает их развитие малопредсказумым. Фото Хорста Ваккербарта
Геополитика – специфическая область человеческой деятельности, оформившаяся в начале ХХ века. Естественное стремление людей, осмысливая историю, предвидеть будущее и создавать некое руководство для его устройства нужным (в субъективном понимании каждого) образом привело к возникновению системы взглядов и идей, объединенных этим понятием.
В середине ХХ века геополитика рассматривалась как важнейший инструмент конкретной международной политики, как аналитический метод и система формул, позволяющих вырабатывать наиболее эффективную стратегию, в том числе и при решении некоторых энергетических проблем.
На протяжении длительного времени энергетика не играла существенной роли в международных отношениях и в мировой политике. Положение радикально изменилось в ХХ веке, особенно в его последние десятилетия. Энергетика во все большей степени становится одним из ключевых элементов геополитики, определяя характер и конфигурацию международных отношений. Она же становится и причиной серьезной политической напряженности и межгосударственных конфликтов. Ограниченная доступность энергетических ресурсов, инфраструктуры и новейших технологий порождает высокие риски для экономической жизнеспособности и государственной безопасности многих стран. Процесс становится двуединым: энергетика используется как инструмент геополитики, а политические интересы оказывают все большее влияние на развитие энергетики. Развернувшаяся глобализация, связанная в том числе с революционными изменениями в технологиях и структуре мировой экономики, усилила его, поскольку сопровождается интенсивным увеличением потребления энергоресурсов, сближением уровня их душевого потребления в развивающихся и развитых странах. Соответственно обостряется проблема обеспечения возрастающих потребностей человечества в энергии при необходимости снижения воздействия на окружающую среду в процессе ее производства, транспортировки и использования.
Начало XXI века ознаменовалось новыми глобальными вызовами и кризисными явлениями во многих областях человеческой деятельности и межцивилизационных отношений, включая как отдельные государства, так и объединения государств. Эти кризисные явления затронули и энергетическую сферу, которую в силу ее всеобъемлющего характера и места не только в экономическом, но и общечеловеческом развитии можно было бы именовать «энергетической цивилизацией». Возникающие здесь противоречия далеко не всегда удается разрешать традиционными методами. Необходим совместный поиск новых путей, учитывающих цивилизационную специфику стран и народов, о которой еще будет сказано ниже. Обеспечение глобальной энергетической безопасности является одним из таких основных системных вызовов, с которыми столкнулась современная энергетика.
С геополитической точки зрения в обозримой перспективе задачей мирового сообщества является смещение вектора развития от традиционного управления экономикой к выстраиванию долговременной политики, ориентированной на достижение устойчивого развития. А целью геополитики в энергетической сфере становятся не энергоресурсы как таковые, а обеспечение рентабельности их добычи и достижение конкурентных преимуществ. Причем у ряда игроков мирового энергетического рынка время от времени возникает соблазн использовать геополитические факторы для изменения баланса отношений между поставщиками и потребителями энергоресурсов на уже сложившихся рынках.
Особенности предстоящего периода развития мировых энергетических рынков связаны с процессами их все более глубокой трансформации, возрастанием доли спроса развивающихся стран, обострением конкуренции – как прямой на ряде рынков (например, сжиженного природного газа), так и межтопливной (например, с возобновляемыми источниками энергии). Одновременно существенно увеличиваются неопределенности и риски в долгосрочном развитии мировых рынков, в том числе и в связи с влиянием технологического развития на цену энергоресурсов и нефти в частности. Большинство этих проблем взаимообусловлены и системны. Они носят одновременно геополитический, экономический, ресурсный, экологический, технологический и социальный характер.
Ответной реакцией мирового сообщества на новые проблемы становится качественное развитие и количественное расширение международного энергетического сотрудничества, поскольку новые вызовы открывают перед человечеством и новые возможности для адекватного ответа на них.
Новые возможности – это прежде всего концентрация мировых интеллектуальных и финансовых ресурсов; разработка новых технологий производства, получения, транспорта и использования энергоресурсов; осознание необходимости бережного отношения к окружающей среде и кардинальных изменений в мировой финансовой сфере. На решение этих задач работает и дальнейшее развитие международного энергетического сотрудничества в целях обеспечения глобальной энергетической безопасности и предотвращения всеобщего экономического хаоса.
Глобализация и либерализация мировой экономики и энергетики сопровождались кроме прочего активизацией политического и внешнеполитического факторов. В энергетической сфере это проявляется как в возрастании регулирующей деятельности правительств многих государств в функционировании энергетики на своей территории, несмотря на усиление в ней рыночных элементов, так и в развитии межгосударственного энергетического сотрудничества, которое происходит одновременно и параллельно с острой конкурентной борьбой за доступ к энергоресурсам и их сбыт. Более того, по сути, эти два процесса тесно переплетены и взаимообусловлены.
Такая картина энергетических взаимоотношений в мире сложилась к концу первого десятилетия наступившего века.
Роль России
Свой вклад в подобное решение долгосрочных проблем мировой энергетики вносила и Россия. Стратегические цели энергетической политики страны предусматривают не только сохранение позиций России как крупнейшего поставщика энергоносителей на мировой энергетический рынок. Речь идет о качественном изменении характера присутствия России на этом рынке за счет диверсификации товарной структуры и направлений российского энергетического экспорта, развития новых форм международного энергетического бизнеса и расширения присутствия российских компаний за рубежом.
В последние годы сложившаяся картина энергетических взаимоотношений в мире стала претерпевать существенные изменения.
Энергетические рынки подверглись значительным флуктуациям, что отнюдь не отвечает принципам ни устойчивого развития, ни глобальной энергетической безопасности. Возникают дополнительные трудности с реализацией крупных проектов, требующих глубокой кооперации. Возникли и дополнительные политические риски, поскольку национальные ресурсы становятся мощным геополитическим оружием.
 |
| Брюссель предпочитает бросать вызов России в энергетической сфере вместо поиска точек соприкосновения. Фото Reuters |
Кроме того, события последнего времени в очередной раз показали, что в условиях глобализации и активного внедрения новых технологий на развитие энергетики не утратили влияния и геополитические факторы. Более того, в какой-то мере они даже стали определяющими. Под их воздействием формируется новая архитектура мировой экономики и международных отношений, начинается возврат к политике баланса сил и силового давления. Яркий пример такого развития событий – введенные США и Европейским союзом антироссийские санкции, в том числе и в отношении технологий, необходимых для развития топливно-энергетического комплекса нашей страны.
Набирает обороты опасная тенденция политизации энергетических рынков с целью их использования как инструмента геополитики. Тема энергетики и геополитики, в том числе и применительно к России, заслуживает рассмотрения не только в «прикладном» аспекте, то есть с точки зрения решения конкретных средне- и долгосрочных задач энергетической политики страны. Не менее важно и интересно выделить и рассмотреть эту проблематику на общецивилизационном уровне, иными словами, на фоне происходящего в мировом развитии объективного процесса смены доминант – перехода от всеобщего универсализма и глобализма к многообразию и самодостаточности в выборе ценностей жизни и приоритетов развития. Этот процесс не означает полной смены одного варианта эволюции другим, прямо противоположным, а представляет собой спираль – смену приоритетов с сохранением накопленного потенциала и достижений предыдущего цикла, подчеркивая тем самым стремление к необходимым переменам. Именно в этом – залог устойчивого развития цивилизации.
Термин «цивилизация» понимается здесь как «энергетическая система жизнедеятельности». Конкретный вид этой системы зависит как от имеющихся и используемых потенциальных социоприродных ресурсных и культурно-производственных возможностей, так и от того, во имя чего эти ресурсы используются: только ли для роста материального богатства или также для гармоничного развития человека и общества.
С этой точки зрения в нынешнем мире можно выделить по меньшей мере три цивилизационные системы: североатлантическую (с доминантой индивидуализма и капитализма), восточноевразийскую (с доминантой природного потенциала, коллективистских форм общежития) и ближневосточную исламскую (с доминантой религиозно-общинной формы мировосприятия).
Говоря о различиях основных цивилизационных систем, следует отметить, в частности, наличие у России, как и у всей восточноевразийской цивилизации, ряда объективных преимуществ перед Западом. Это относится, например, к жизненно важным водным, био- и территориальным ресурсам и не в последнюю очередь к человеческому капиталу.
К другим преимуществам восточноевразийской цивилизации следует отнести такие структурные особенности ее потенциала, как возможности развития транспортно-энергетической инфраструктуры Евразии. Это освоение Северного морского пути и создание трубопроводной инфраструктуры для экспорта нефти и газа из России (строительство нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан», газопровода «Сила Сибири» и др.). Это реализация комплексных инфраструктурных проектов, таких как формирование Нового шелкового пути в сочетании с идеей «Трансевразийского пояса RAZVITIE», и укрепление сложившихся интеграционных структур (Шанхайской организации сотрудничества, Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и др.). Именно инфраструктурная составляющая общего энергетического потенциала является одним из главных факторов интеграции евразийской цивилизации.
Мнимая зависимость
Приходится, правда, слышать, что восточноевразийская цивилизация чрезмерно технологически зависима от других цивилизационных систем, в частности от североатлантической. Однако технологическая зависимость – понятие относительное. Отставание в одних областях может сочетаться с передовыми заделами в других. Смена парадигмы развития всегда сопровождается противостоянием, «битвой» цивилизаций, выражаясь в стремлении если и не уничтожить физически, то, по меньшей мере, отодвинуть противоборствующую сторону на второстепенные роли в мировом процессе. Однако в мире все более остро ощущается потребность в таком векторе развития, где доминантой становится социогуманизм. Он предполагает интеграцию личного культурно-духовного начала и коллективной формы организации общежития народов. И эти начала ближе всего восточноевразийской цивилизации, объединяющей народы стран ЕАЭС и соседних государств в силу их исторически общих путей и судеб. Иными словами, на смену конфронтации и борьбе цивилизаций должно прийти взаимовыгодное и взаимодополняющее партнерство.
Это тем более актуально, что будущее всей мировой экономики, включая глобальную энергетику, будет определяться в значительной степени такими факторами и тенденциями, как балансирование между глобализацией и регионализацией, угрозой энергетического дефицита и наступлением глобального профицита энергоресурсов, завершением эпохи углеводородов, развитием инновационной безуглеродной энергетики и т.д.
Возможность эффективного использования возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и нетрадиционных углеводородов (сланцевой нефти и сланцевого газа) не только увеличивает общие ресурсы энергоносителей. Эти новые ресурсы окажут серьезное влияние на развитие мировых энергетических рынков, изменят расстановку сил и деление государств на экспортеров и импортеров энергоресурсов. Следствием такого развития может стать ожесточенная конкурентная борьба не только между различными источниками нефти и газа, но и между районами их производства. В то же время одним из условий перехода к устойчивому развитию человечества и построения «новой энергетической цивилизации» является недопущение использования энергетического фактора для разрешения региональных и межгосударственных политических конфликтов.
Анализ возможных ответов России на геополитические вызовы, в том числе и прежде всего в сфере энергетики, показывает, что не следует понимать эти «ответы» только как некую вынужденную реакцию на возникающие объективно или создаваемые искусственно проблемы, с которыми страна сталкивается как в национальном, так и в международном плане. В силу своего положения в восточноевразийской цивилизации и своих мирохозяйственных связей вообще, а также своего ресурсного и энергетического потенциала Россия, по нашему убеждению, не только в состоянии, но и должна сама формулировать новые геополитические вызовы, писать собственные «сценарии» развития мировой энергетики. Примером подобного поведения России может стать ее участие в реализации предложенной Китаем стратегической инициативы «Экономического пояса Великого шелкового пути». Главной целью проекта, как утверждают в Пекине, является создание новой модели регионального сотрудничества. Традиционная модель такого сотрудничества в первую очередь учитывает подписание взаимовыгодных торговых и инвестиционных соглашений и выработку единой таможенной политики, а затем создание межгосударственных институтов (пример – ЕАЭС, объединяющий Россию, Казахстан, Белоруссию, Армению и Киргизию с перспективой вступления других заинтересованных государств). «Экономический пояс Великого шелкового пути» отличается от этой модели. Его главная цель – сотрудничество в областях торговли, транспорта и инвестиций. «Экономический пояс» не является проектом интеграционного сотрудничества. Он не разрушает существующие механизмы региональных связей.
На данном этапе четкая концепция маршрутов в рамках пространства «Экономического пояса Великого шелкового пути» еще не выработана.
