Экспорт газа в Поднебесную российскую экономику не спасет

Китайская Народная Республика – многообещающий, но сложный партнер, особенно когда у России не такой уж большой выбор. Фото Reuters

Визит президента России Владимира Путина в Пекин в период резкого обострения отношений с западным миром само по себе событие нерядовое. А тот факт, что во время этого визита был подписан тридцатилетний контракт на поставку в Китай российского газа вообще вывел это событие в первые строчки мировых новостных агентств. Напомним, что в Китай планируется поставлять 38 млрд куб. м газа в год. Глава российской корпорации «Газпром» Алексей Миллер заявил, что цена на газ за 1 тыс. куб. м – «коммерческая тайна». Однако несложные подсчеты, исходя из стоимости контракта – 400 млрд долл., дают возможность получить цифру в 350 долл. за 1 тыс. куб. м. Завотделом нефтегазового комплекса ИНЭИ РАН Татьяна Митрова называет «цену отсечения», выше которой начинается рентабельность: 350–360 долл. То есть цена на грани рентабельности, но если учесть, что она привязана к нефти и нефтепродуктам, а также столь длительный период, то скорее всего она будет колебаться (обычно в пределах 20%), да и возможность ее пересмотра не исключается.

Конечно, этот визит сегодня рассматривается аналитиками прежде всего в контексте значительного ухудшения отношений России с США и Европой, связанного с присоединением Крыма к России. Причем этот процесс будет носить долгосрочный характер, и рассуждения некоторых российских политиков, что, мол, Запад с этим смирится, вряд ли имеют под собой объективную основу. В этой связи достаточно упомянуть эмоциональное выступление нового немецкого посла в Москве барона Рюдигера фон Фрич-Зеерхаузена на летнем празднике прессы, посвященном 30-летию закладки первого камня здания посольства на Мосфильмовской и 25-летию падения Берлинской стены. Независимо от заявленной темы праздника он не смог удержаться и прокомментировал недавние события в Украине как «аннексию» Крыма Россией и сравнил ее с аннексией (слова посла) прибалтийских государств Советским Союзом. По его словам, Запад никогда с этим не смирится. Вряд ли посол проявил собственную инициативу, чтобы прокомментировать отношение Германии к последним событиям в российско-украинских отношениях перед несколькими десятками российских и иностранных журналистов. Скорее всего так оно и будет, и дамоклов меч западных санкций по малейшему поводу (а возможно, и без повода) будет долгие годы висеть над Россией. Причем эти санкции могут коснуться и экспорта российских углеводородов. Хотя на сегодня, как отмечал в своем  выступлении на открытии конференции «Энергодиалог Россия–ЕС: газовый аспект» в Брюсселе президент Российского газового общества (РГО) Павел Завальный, «согласно последнему прогнозу развития мировой энергетики, сделанному ИНЭИ РАН, темпы роста потребления газа в ЕС составят не более 0,5% в год, или около 15% до 2040 года, при этом около 70% поставок будет приходиться на трубопроводный газ. Потребность Европы в импортном газе в обозримом будущем будет расти и к 2040 году составит 70% общего спроса. Соответственно ключевым фактором энергобезопасности для ЕС является долгосрочное, надежное и эффективное, в том числе и с точки зрения затрат, удовлетворение этой потребности.

Мы убеждены, что наиболее оптимальный путь – это не просто партнерство, а стратегическая кооперация России и ЕС в газовой сфере». 

Все это так, но ведь покупает та же Литва втридорога кувейтский сжиженный газ, несмотря на предложения российского трубопроводного по более выгодной цене. Литовские политики называют это «платой за диверсификацию». Поэтому с одной стороны, многократно анонсированная «мечта» Владимира Путина о тесном сближении России с Европой, видимо, так и останется мечтой. А с другой стороны, не надо убаюкивать себя разговорами, о том, что без российского экспорта углеводородов Европе не обойтись хотя бы в ближайшие три-пять лет. 

 Поэтому сам факт выхода «Газпрома» на колоссальный и перспективный китайский рынок на постоянной основе часть российского общества и комментаторов интерпретировала как «наш ответ Чемберлену»: Запад грозит санкциями, а нам не страшно, вот возьмем и, как иронизирует Би-би-си, по завету Петра Великого повернемся к Европе задом. Однако важно проанализировать, насколько важны и весомы достигнутые в Пекине договоренности.

Несомненно, важны различные аспекты этого российско-китайского сближения. Ведь если говорить о замене партнера на Западе партнером на Востоке, то пока подобная полноценная замена весьма призрачна. Речь идет о поставке в Китай 38 млрд куб. м газа в год. В Европу и Турцию Россия в 2013 году поставила 162,5 млрд куб. м. По мнению некоторых российских экспертов, чтобы сколько-нибудь существенно ослабить зависимость от европейского газового потока, экспорт в Китай надо нарастить минимум до 100 млрд куб. м в год. Но дело для Москвы не только в расширении поставок углеводородов в Китай, хотя заинтересованность России в расширении и диверсификации экспорта в условиях охлаждения отношений с Европой очевидна. Тот же президент РГО в своем заключительном выступлении на конференции «Энергодиалог Россия–ЕС: газовый аспект» в Брюсселе подчеркивал, что для России энергетический экспорт в страны ЕС имеет большое экономическое значение. На регион приходится две трети всего российского экспорта нефти и нефтепродуктов, около 70% экспорта природного газа. Но зависимость российского энергетического экспорта от европейского рынка постепенно снижается в пользу рынка АТР, пока главным образом в части нефти, но этот процесс происходит медленно. По подсчетам специалистов, доли этих рынков сравняются не ранее 2030 года. 

Для России договоренности с Пекином означают реальную возможность при технологической и финансовой поддержке Китая начинать практическую реализацию программ освоения Восточной Сибири и Дальнего Востока, которые, очевидно, пока буксуют. В связи с этим достаточно напомнить о критике премьера Дмитрия Медведева в адрес Фонда развития Дальнего Востока и Байкальского региона. Поэтому только реализация газовых проектов означает необходимость завершения сооружения газопровода «Сила Сибири» и увеличения добычи на Чаяндинском и Ковыктинском месторождениях. Эксперты оценивают сроки предстоящих работ в четыре-пять лет, а стоимость в 55 млрд долл. Поэтому Владимир Путин уже назвал их «без преувеличения, самой крупной стройкой на ближайшие четыре года». Оценивая достигнутые с Китаем договоренности, обозреватель британской Daily Telegraph Дэвид Блэр писал: «Не стоит заблуждаться, соглашение, подписанное в Шанхае Россией и Китаем, – лишь частично о газе. Конечно, «Газпром» будет рад получить покупателя на 38 млрд куб. м газа в год, начиная с 2018 года. Но для Путина это событие – куда более значимое, чем все эти трубопроводы и цены на газ. Для него церемония в Шанхае – это венец великой стратегии. В то время как Америка и ЕС пытаются наказать Россию экономически, Путин думает, что он перечеркнул все эти попытки, повернувшись на Восток и создав новую антизападную ось вместе со своим могучим соседом. Находясь в Китае, Путин произнес: «Наши позиции по основным международным вопросам похожи или даже одинаковы». Так что он выступал там не как высокопоставленный торговец газом, а как российский лидер, пытающийся сделать то, что в свое время сделал в Китае президент США Никсон. Напомним читателям, что, когда Никсон встречался с тогдашним китайским лидером Мао, оба они понимали важность момента. Никсон воспользовался им, чтобы изменить баланс сил в холодной войне, а Мао защищал свой режим от войны с Советским Союзом. Сейчас известно, что в октябре 1969 года Мао Цзэдун так боялся советского превентивного ядерного удара, что приказал членам руководства КПК покинуть Пекин и разъехаться по стране.

Путин думает, пишет газета, что в великой игре «стратегический треугольник» между Россией, США и Китаем он свел две стороны вместе, значительно ослабив третью. Но тот же Daily Telegraph задается вопросом, насколько реалистичны подобные надежды.

Вызывает большие сомнения, отмечает газета, то, что президент Китая Си Цзиньпин разделяет столь грандиозное видение этой газовой сделки. То, что Путин считает сильным стратегическим ходом, китайцы могут считать не более чем бизнесом. Ответ на вопрос, кому эта сделка нужна больше, до неприличия очевиден, подчеркивает обозреватель Daily Telegraph Дэвид Блэр. В отличие от своего российского партнера, китайский президент не находится под каким-либо давлением. Над российской экономикой (размер которой, напомним, не превышает итальянскую) висит дамоклов меч Европы и США, в то время как Си Цзиньпин – хозяин одной из самых могучих экономик в мире. Правда в том, что Китаю нужны энергоресурсы, но Россия – лишь один из поставщиков. Китай может покупать газ в Туркмении, Бирме, Катаре или Австралии.

Конечно, следует учитывать, что англичане склонны (как и большинство политиков на Западе) преуменьшать достигнутые с Китаем договоренности. Но не менее очевидно стремление Пекина воспользоваться нынешним положением Москвы, чтобы теснее привязать ее к себе экономически и политически. Дело в конце концов не только в газе. Китайские стратеги умеют считать на десятилетия вперед. А впереди все-таки маячит борьба с США за мировое лидерство. И в этом плане расчеты Путина на поддержку Китая могут вполне оправдаться.