Борис Николаев
Дискуссии на «круглых столах» Аналитического центра при правительстве РФ протекают обычно в довольно спокойной обстановке вне зависимости от обсуждаемой темы.
Фото с сайта ac.gov.ru
В Аналитическом центре при правительстве РФ состоялось обсуждение новой программы энергетической стратегии до 2035 года. Программу разрабатывали известные научные центры страны: Институт энергетических исследований РАН и Институт энергетической стратегии.
В программе констатировались в принципе давно известные проблемы российской энергетики. В частности, говорилось о том, что острыми остаются застарелые болезни российского ТЭКа (высокий износ основных фондов, низкий уровень энергоэффективности и эффективности инвестиций в ТЭК, чувствительность к колебаниям мирового нефтегазового рынка). Сохраняется негативная тенденция роста доли трудноизвлекаемых запасов углеводородов, запасов малых и удаленных месторождений, что в перспективе будет вести к росту себестоимости добычи энергоресурсов. В 2009–2012 годах возросла зависимость экономики России от ТЭКа по его доле в экспорте (70%), доходах федерального бюджета (50%) и инвестициях (40%).
Надо сказать, что разработчики проекта увидели и происходящую существенную трансформацию на мировых энергетических рынках, связанную с ориентацией ряда крупнейших импортеров на энергетическое самообеспечение. Этим обусловливаются и внешние риски для России, которые существенно возрастут как на западном направлении (необходимость восстановления поставок в ЕС), так и на восточном (необходимость ускорения выхода на рынки АТР).
Снижение темпов экономического роста внутри страны побудили разработчиков стратегии поставить вопрос о качественном обновлении (модернизации) энергетического сектора страны. Поэтому и был сделан вывод, который мне кажется довольно спорным, что ТЭК больше не должен являться «локомотивом развития», а скорее играть роль некоей стимулирующей структуры. Дословно в ЭС-2030 основной как раз является идея о том, что ТЭК должен стать локомотивом развития экономики страны. Если в ЭС-2030 говорится о ТЭКе как крупнейшем заказчике для многих смежных отраслей промышленности и экономики, что обусловливает его вклад в инвестиционное обеспечение инновационного развития отечественной экономики, то в ЭС-2035 центральной идеей является переход от ресурсно-сырьевого к ресурсно-инновационному развитию ТЭКа.
<< ОКОНЧАНИЕ НАЧАЛО НА СТР. 9
При этом новая роль ТЭКа в экономике страны будет состоять в переходе от «локомотива развития» к «стимулирующей инфраструктуре», обеспечивающей создание условий для развития российской экономики, включая ее диверсификацию, рост технологического уровня, минимизацию инфраструктурных ограничений. Несомненно, подобная смена вех должна быть хорошо обоснованна, и, возможно, в последующем это будет сделано.
Можно предположить, что в основе подобных выводов может лежать инвестиционная проблема российского ТЭКа. Ведь по большому счету все инвестпланы крупных госкорпораций, будь то «Газпром» или сетевые компании, связывались с ростом тарифов. А нынешние тарифы уже достигли значительных величин и становятся тормозом для повышения конкурентоспособности российской промышленности на внешних рынках, что в условиях членства России в ВТО ведет к потере внешних рынков и ухудшению конкурентоспособности российских производителей и на внутреннем рынке. Попытка же решения этой проблемы чисто финансовыми инструментами чревата ростом инфляции и ухудшением социально-экономического положения населения. Естественно, что складывающееся положение может иметь далеко идущие внутриполитические последствия. Однако и своего рода инвестиционный стоп в ТЭКе не может рассматриваться как долгосрочная стратегическая линия. Тем более что он входит в противоречие с продекларированным в новой стратегии курсом на ускоренное развитие атомной энергетики. А ведь эта отрасль является как раз наиболее ресурсоемкой и долго окупаемой.
Основная разница в прогнозах развития российской экономики в ЭС-2035 по сравнению с энергетической стратегией, рассчитанной до 2030 года заключается в последствиях воздействия мирового кризиса. Они состоят в том, что кризис привел не только к временному спаду экономической активности, но и к среднесрочному замедлению темпов экономического роста в связи с усилением долгосрочных структурных и институциональных ограничений развития российской экономики. В связи с этим перспективы роста ВВП и внутреннего потребления энергоносителей значительно понижены по сравнению с ЭС-2030 (в базовом для ЭС-2035 инновационном сценарии среднегодовые темпы роста в 2013–2035 годах составят 3,8%, а в консервативном риск-сценарии – 2,8%). К сожалению, в прогнозе не учитываются еще более пессимистические оценки, высказанные недавно экспертами российского Центробанка.
Конечно, можно поспорить с рядом экономистов (например, Владимир Милов из Института энергетической политики), утверждающих, что ставка на количественные показатели, сделанная в ЭС-2035, мол, является ошибочной. Во-первых, это проект, который будет еще обсуждаться. Во-вторых, при планировании целевых народно-хозяйственных показателей не обойтись без цифр. Главные же характерные черты предстоящего десятилетия, которые уже сегодня можно прогнозировать, отражены в прогнозе достаточно четко.
Конечно, совершенно новые моменты в видении энергетического будущего внес кризис вокруг Крыма. Предусмотреть подобное развитие событий ученые вряд ли могли. Но они побуждают снова вернуться к уже заявленной Минэнерго в правительство стратегии. Какие же факторы могут повлиять на необходимость ее пересмотра?
Понятно, что крымский или украинский кризис носит не локальный, а глобальный характер, и он отразится прежде всего на российском экспорте углеводородов. Не секрет, что как США, так и страны ЕС стремятся воспользоваться углеводородной зависимостью российского бюджета для оказания давления на Кремль. В чем они могут выражаться? Прежде всего в ограничении потребления российского газа. Трудности с доступом «Газпрома» к трубопроводной системе OPAL, проходящей по территории Германии и соединяющий «Северный поток» с газораспределительной системой, продолжаются уже четвертый год и приносят значительные убытки, поскольку трубопровод заполнен только наполовину. Несмотря на достигнутые в 2013 году договоренности с комиссией ЕС, которая, исходя из формальных положений «Третьего энергопакета», запрещала «Газпрому» полностью загрузить трубу, вопрос завис в стадии бюрократических проволочек. Вряд ли он будет решен с учетом нынешнего обострения ситуации вокруг Крыма и угрозы применения в отношении России экономических санкций. То же самое касается и проблемы «Южного потока», в отношении которого, судя по заявлениям комиссара ЕС по энергетике Гюнтера Эттингера, будет применен весь набор средств, предусматриваемых «Третьим энергопакетом». В этих условиях «Газпрому» реально придется считаться с замедлением реализации данного проекта и сдвигом сроков его ввода в строй. А это уже представляет опасность для всего проекта, поскольку США планируют начать поставки своего СПГ не только и не столько на азиатский рынок (как это планировалось первоначально), а в Европу. Американцы уже начинают сооружение установок по сжижению газа на восточном побережье. Карл-Георг Вельман, действительный член внешнеполитического комитета немецкого Бундестага и референт фракции ХДС/ХСС в Бундестаге по вопросам Восточной Европы, на недавней встрече с российскими журналистами, прибывшими в Германию по приглашению газовой компании Wintershall, утверждал, что именно политика «Газпрома» в Украине побуждает Европу искать альтернативные варианты, и эти поиски активизировались с началом украинского кризиса. Речь идет не только о разработке сланцевого газа, но и о поставках СПГ из-за океана.
