Эльдар Касаев
Гражданская война в Ливии практически и не заканчивалась. Фото Reuters
Тем не менее в течение указанного периода бюджет страны все же пополнился 23,6 млрд. нефтедолларов, что превысило прогнозы специалистов. Для сравнения: по итогам минувшего года на поставках нефти Ливия заработала около 50 млрд. долл.
Ливийский бюджет 2013 года насчитывает 52,5 млрд. долл., причем на 80% его формируют средства от нефтеэкспорта. Несмотря на то что нефть – основной источник валютных поступлений в местную экономику, Ливия никак не может уберечь нефтяную промышленность от частых неурядиц. Например, в августе суточный объем добычи составил лишь 650 тыс. баррелей. Продолжая ретроспективную статистику, напомню, что в 2012 году названный показатель остановился на отметке 1,3–1,4 млн. баррелей в сутки, что было близко к довоенному уровню производства.
Однако даже при помощи крупных зарубежных игроков, возобновивших работу на ливийском нефтяном поле (например, Eni, Wintershall, Total, OMV, Occidental), стране не удается вернуть утраченное.
Во-первых, частые кровопролитные столкновения в восточной части страны, где расположены основные месторождения, снижают производство черного золота. Противостояние различных племен время от времени затрудняет эффективную работу нефтяной отрасли. Например, в прошлом году были выведены из строя несколько крупных нефтехранилищ. В результате в течение двух месяцев экспортеры не досчитались 60–70 тыс. баррелей в сутки. Из-за атак на нефтяные объекты со стороны протестующих в январе этого года производство сырья составило лишь 1,34 млн. баррелей, что на 60 тыс. баррелей ниже декабрьского показателя.
Во-вторых, для начала надлежащего уровня нефтедобычи и масштабного экспорта сырья ливийской стороне необходимы солидные финансовые ресурсы, чтобы восстановить производственную инфраструктуру, серьезно пострадавшую в ходе военных действий. Получение нужного объема средств от европейских инвесторов затруднительно вследствие кризиса, который остро ощущают на себе европейские экономики. Что касается США, то у них тоже нет свободных финансовых ресурсов для рискованных внешних вложений. Львиная доля инвестиций уходит на развитие собственной углеводородной промышленности, особенно добычи газа и нефти из горючих сланцев.
В-третьих, инвестиционная привлекательность государства понизилась в силу возросшего уровня возможных политических, экономических и правовых рисков. Это не лучшим образом может сказаться на полном возвращении туда зарубежных концернов, без технологической помощи которых ливийским властям не удастся достичь озвученных планов. Более того, ливийцы не планируют компенсировать иностранным нефтяным и нефтесервисным компаниям убытки, связанные с повреждением оборудования и другой собственности. И хотя многие фирмы на свой страх и риск уже активно приступили к нефтедобыче и достигли 70–80% прежнего показателя, этого недостаточно.
В-четвертых, восстановление объемов добычи будет отличаться на различных участках. Например, Сирт, основной бассейн, на который приходится около двух третей производства, весьма сложный, и работы там потребуют большего периода времени. В этой связи уместно напомнить, что, судя по заявлениям ливийского руководства, государство планировало выйти на довоенные показатели еще к концу 2011 года, а затем – к середине минувшего года. Как видно, уложиться в обозначенные сроки не удалось. И пытаясь выйти из сложившейся ситуации, Триполи настоятельно зазывает международных игроков активизировать добычу и отгрузку нефти на экспорт, в частности, через порт Марса-эль-Брега пропускной способностью 900 тыс. баррелей в сутки.
Заявление заместителя министра нефти Ливии Омара Шакмака о том, что Ливия возобновляет сбыт топлива через этот порт, понизило цены на нефть в конце августа. По информации Министерства нефти Ливии, из порта вышел танкер, взяв курс на Италию.
Стоит напомнить, что в июле по причине акций протеста все ливийские экспортные терминалы, кроме одного, были закрыты. Кроме того, центральное правительство всячески препятствует мятежникам из восточной провинции Киренаика осуществлять сбыт нефти в обход Триполи.
Так, в августе ВМС Ливии под угрозой применения оружия не позволили танкеру, не имеющему контракта с государственной компанией National Oil Company (NOC), подойти к нефтяному терминалу Аль Седра. Премьер-министр Ливии Али Зейдан приказал вооруженным силам страны атаковать с моря и с воздуха все танкеры, невзирая на флаг, если они попытаются вывезти нефть, не имея контракта с NOC.
Взгляд назад
В прошлом году Ливия поставила на внешние рынки 379,5 млн. баррелей нефти. Основными потребителями стали Италия – 139,8 млн. баррелей (36,8% от общего экспорта), Китай – 48,2 млн. баррелей (12%) и Франция – 46,8 млн. баррелей (11%). Покупателями сырья выступили итальянские компании Eni и Saras, швейцарская Glencore, испанская Repsol, а также китайская Unipec.
Интерес американских ConnocoPhillips, Hess и Marathon, работающих в Ливии, не столь высок. Ведь поставки из этой североафриканской страны даже до начала военных действий насчитывали менее 1% общего нефтяного импорта США. В то время как европейский рынок погашал около 10% своих нужд за счет Джамахирии, экспортировавшей туда более двух третей добываемого на ее территории топлива.
Тем не менее американский бизнес не исключает возможной кооперации с европейскими концернами для увеличения производства на ливийском нефтяном поле.
Примечательно, что власть Ливии, хоть и нуждается в иностранных инвестициях и новейших технологиях для восстановления нефтяного хозяйства, вовсе не намерена идти на поводу у Запада. Доказательством служит процесс проверок на коррупционность сделок, заключенных прежним ливийским режимом, с крупными нефтяными концернами.
Относительно результатов этой процессуальной кампании можно сделать несколько предположений. В частности, подобные расследования могут стать серьезным препятствием для иностранцев на пути к расширению бизнеса в Ливии. На эту страну приходится около 14% совокупной добычи Eni, причем в ближайшие 10 лет компания планирует удвоить этот показатель, инвестировав в ливийскую экономику 30–35 млрд. долл.
Кроме того, проверка европейских гигантов способна сыграть на руку США и повысить конкурентоспособность американских нефтедобытчиков, которые вполне могут переориентироваться на Ливию в случае возникновения сложностей на других рынках.
В целом работа ливийцев по привлечению западных фирм ведется успешно. Так, в Триполи прошло крупное профильное мероприятие под названием «Нефть, газ и устойчивое развитие». Среди участников значились высокопоставленные политики и представители бизнес-структур.
В своем выступлении Абдуррагим бен Язза, бывший министр нефти Ливии, отметил, что возвращение высокого уровня производства в течение короткого периода стало возможным благодаря недюжинным усилиям. Однако страна не собирается останавливаться на достигнутом, а, напротив, будет стремиться увеличивать имеющиеся показатели до 2 млн. баррелей в сутки к 2015 году.
В докладе Нури Берруйена, главы «Национальной нефтяной корпорации» Ливии, подчеркивалось, что страна обладает огромными запасами углеводородов и останется экспортером нефти в течение многих десятилетий. Кроме того, по его словам, государство планирует сотрудничать с международными компаниями на таком же высоком уровне прозрачности, как сегодня.
Тем не менее заявленная публичность не была положительно оценена внешними партнерами. Ливийская сторона назвала покупателей нефти в 2012 году, опубликовав официальную статистику об объемах и стоимости поставок, но позднее было принято решение не афишировать соответствующие данные текущего года.
Справедливости ради стоит отметить, что такого рода закрытость вообще характерна для стран, которые находятся в тяжелом экономическом положении и пытаются выйти из него. Например, Ирак долгое время после свержения режима Саддама Хусейна не предоставлял официальную статистику по нефти. Иран, обложенный многочисленными санкциями, несколько лет назад перестал выкладывать в открытом доступе данные об операциях с черным золотом.
 |
| Здание российской миссии после атаки неизвестных боевиков в Триполи. Фото Reuters |
Долгое время Ливия не заключала новых нефтяных контрактов с иностранными инвесторами, и это не прошло даром. Ведь страна извлекала уроки из предыдущих форм кооперации и в перспективе способна предложить зарубежным компаниям новую модель контрактного сотрудничества, которая стала бы привлекательнее предыдущих.
Для этого необходимо прежде всего оценить и минимизировать возможные риски для инвесторов, сделать максимально доступной предквалификационную процедуру, а также пересмотреть прежние формы договоров на предмет их эффективности, прозрачности и сроков. Не исключен вариант того, что ливийские власти в будущем увеличат для подрядчика контрактный период разведки месторождений с нынешних трех до пяти лет.
Вопрос, касающийся введения новых налоговых льгот для зарубежных компаний, может быть решен положительно при участии ливийского Министерства нефти.
Помимо модернизации условий для инвесторов, на повестке дня стоит вопрос возможного изменения структуры и функций «Национальной нефтяной корпорации» Ливии. Например, не так давно ливийской стороной было высказано предположение, что правительство вполне может посчитать допустимым преобразование полностью государственной компании в коммерческий холдинг.
Как представляется, этот сценарий был озвучен намеренно, чтобы привлечь международных игроков вкладывать средства в развитие ливийской экономики. Трудно представить, что ливийцы добровольно отдадут в частные руки неиссякаемый источник постоянных доходов, которым долгие годы служит нефтяная монополия.
Тем не менее, несмотря на возможное создание заманчивых условий для потенциальных инвесторов, ожесточенное племенное противостояние в Ливии способно по-иному расставить акценты в углеводородных вопросах. Имеются вполне обоснованные сомнения, что центральные власти смогут контролировать все крупные месторождения страны.
Конкретный пример – основные залежи черного золота расположены в Киренаике. Старейшины местных племен и полевые командиры заявили о создании здесь автономии, которая будет самостоятельно распоряжаться энергоресурсами на ее территории. Радикалы также попытаются вмешаться в нефтяной передел, так как их позиции наиболее сильны именно в этой части Ливии.
Даже среди местных государственных компаний нет полного согласия. Так, базирующаяся в Бенгази компания Agoco, добывающая около 25% нефти государства, выступила против того, чтобы экспортировать нефть через «Национальную нефтяную корпорацию», как было до начала военных действий. По словам одного из сотрудников компании, имели место консультации Agoco с некоторыми конечными потребителями топлива на предмет его прямой продажи.
Россия вернется?
Ливийские недра осваивали и российские компании, которые прикладывают усилия для того, чтобы вернуть себе этот рынок, потеснив конкурентов.
В конце минувшего года «Газпром нефть» направила Eni уведомление о намерении реализовать опцион по приобретению доли в проекте «Элефант». Теперь необходимо получить официальное одобрение Триполи на вхождение в проект российской компании. Сделать это будет непросто. Дело в том, что ливийские власти вряд ли полностью готовы забыть «двойную игру» Кремля, который некоторое время назад параллельно пытался заручиться поддержкой Муаммара Каддафи и его противников.
Не случайно, несмотря на начатую работу российского Министерства энергетики по развитию нефтегазовых связей с Ливией, руководство этого государства заявило, что у него есть ряд нерешенных вопросов к Москве (в том числе имела место проверка на наличие «коррупционной составляющей»).
Помимо «Газпром нефти» вернуть свои активы на ливийском нефтяном поле стремятся «Татнефть» и «Газпром Ливия Б.В.». Первая до начала военного переворота вела разработку четырех блоков (в бассейнах Гадамес и Сирт) суммарной площадью 18 тыс. кв. км. На момент заключения соответствующих соглашений предполагалось, что компания будет осуществлять деятельность по проектам до 2035 года. Вторая получила лицензии на освоение двух перспективных участков (один – на шельфе Средиземного моря, другой – на суше, к югу от Триполи), но была вынуждена приостановить работы в связи с резким обострением ситуации в Ливии.
Восстановить прежние позиции российским нефтяникам будет проблематично по двум основным причинам. Во-первых, отсутствие особых привилегий, которые есть в арсенале многих европейских компаний, кратно понижает шансы на успех. Во-вторых, даже в новой тендерной борьбе, которая, по заявлению руководства Ливии, может состояться в течение года, встанет необходимость найти общий язык как с местной администрацией, так и с ведущими западными державами. Для последних диалог с ливийской стороной скорее всего окажется более эффективным из-за ее высокой степени доверия к Западу, поддержавшему нынешних правителей североафриканской страны.
Таким образом, появление российских фирм более реально, например, в составах иностранных консорциумов. Причем не стоит исключать, что, вернувшись, отечественные компании недосчитаются имевшихся ранее активов.
Если же имеющиеся у России контракты будут отнесены в разряд «старорежимных» и получение права вести по ним деятельность вновь потребует процедуры международных торгов, то ее результаты вряд ли ознаменуют победу российского бизнеса.
Перспективы
Как представляется, нефтяной сектор Ливии еще долгое время не залечит раны, образовавшиеся в результате событий последних лет. Поврежденная нефтяная инфраструктура, а также перманентная проверка на прочность желания и возможностей иностранных компаний разрабатывать ливийские недра в обстановке гражданской войны и огромного количества различных рисков не позволят «локомотиву» местной экономики быстро встать на прежние рельсы и исправно поставлять в казну нефтедоллары.
Серьезным ингибитором развития и модернизации нефтяной сферы в Ливии является политический антагонизм Триполи и Бенгази (город, расположенный на территории Киренаики – самого богатого нефтью района страны), который кратно понижает привлекательность местного рынка для потенциальных инвесторов в ливийскую экономику.
По моему мнению, в ближайшей и среднесрочной перспективе складывающаяся ситуация в Ливии не сулит положительных результатов для нефтяной промышленности, которая, напротив, будет все дальше откатываться назад, обложенная многочисленными минами совместных претензий и упреков противоборствующих ливийских кланов.
Подтверждением сделанного прогноза может служить иракский пример: этому государству понадобилось десять лет, чтобы залатать прорехи в основном секторе национального хозяйства, вернув приемлемый уровень добычи и экспорта сырья.
Ливия – это, конечно, не Ирак, но здорового оптимизма на ее счет все-таки крайне мало.
Дарья Гармоненко