Алексей Хайтун
Удалась или не удалась реформа в элетроэнергетике – мнения на этот счет расходятся.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)
Об острых проблемах в российской электроэнергетике стали говорить сразу после завершения реорганизации РАО «ЕЭС России». Не так давно под председательством президента клуба академика Евгения Примакова состоялось очередное заседание дискуссионного «Меркурий-клуба» на тему «Проблема развития электроэнергетики в свете задач модернизации России». В обсуждении этой темы приняли участие известные политики, экономисты и специалисты-энергетики.
Тон дискуссии задал Евгений Примаков, который сообщил о том, что Госсовет критично рассмотрел проблемы электроэнергетики: удельные затраты на энергетику в структуре себестоимости народного хозяйства в 1,7 раза больше, чем в Китае, и в 7 раз больше, чем в США. Износ основных фондов электростанций и сетей – более 40%. Если текущие темпы роста тарифов на электроэнергию не сократятся, то затраты на производство и распределение будут расти опережающе и к 2020 году тарифы станут выше, чем в США.
Реформы РАО «ЕЭС России» были направлены на привлечение капиталов в реконструкцию и развитие генерирующих мощностей и сетей. Пока этого не наблюдается, отечественные и зарубежные инвестиции на развитие электроэнергетики в необходимых для отрасли масштабах не идут.
Главный недостаток – не идут деньги не только от крупнейших компаний-потребителей, но также и от среднего и тем более малого бизнеса в реконструкцию сетей. Как организовать рынок мощностей? Имеются предложения о развитии государственно-частного партнерства. Но пока мелкий и средний бизнес будет исключен из процесса, то некому оплачивать модернизацию электроэнергетики.
Относительно фактического состояния рынка электроэнергии говорил глава НП «Совет рынка» Дмитрий Пономарев По его словам, ввод новых мощностей на электростанциях ЕЭС России в 2009 году с учетом электростанций промышленных предприятий составил 1,268 ГВт. Выведено из эксплуатации генерирующего оборудования мощностью 287,7 МВт. Выработка электроэнергии электростанциями ЕЭС России и промышленных предприятий составила в 2009 году 957,1 млрд. кВт-ч (снижение по сравнению с 2008 годом на 4,9%), в том числе ТЭС – 626,8 млрд. кВт-ч (снижение на 8,8%); ГЭС – 166,8 млрд. кВт-ч (увеличение на 6,5%); АЭС – 163,5 млрд. кВт-ч (увеличение на 0,6%).
В 2010 году российская электроэнергетика по стоимости продукции сравнялась с энергетикой США. Ожидается, что через два-три года кВт-ч будет стоить в 1,5 раза дороже американского. В настоящее время стоимость электроэнергии для внутренних потребителей ниже, чем в странах ЕС, в среднем в 1,7 раза. Но к 2015 году эта разница исчезнет, то есть в России вырастут цены на электроэнергию, потребляемую промышленностью, транспортом и коммунальным хозяйством.
Для потребителей в промышленности стоимость электроэнергии вырастет с 7,3 долл. до 10,5 долл. за 100 кВт-ч, что зависит главным образом от цен на газ – основное топливо электростанций на сегодняшний день.
В сообщении директора Института энергетических исследований РАН академика Алексея Макарова были обоснованы количественные параметры инвестиций, необходимых на реконструкцию электроэнергетики. По его мнению, для модернизации энергетической отрасли страны до 2020 года потребуется 10 трлн. руб. (350–380 млрд. долл.) – примерно пополам на генерацию и на развитие ЛЭП и сетей.
Это превышает первоначальные заявки «Энергетической стратегии» и примерно совпадает с общим объемом капитальных вложений в реконструкцию и развитие всего энергетического сектора, включая и добывающие отрасли.
Согласно «Стратегии», в следующее десятилетие общая инвестиционная потребность энергетики может достигнуть от 400 до 510 млрд. долл. Предполагается, что доля ТЭК в общих инвестициях в экономику страны в текущее десятилетие уменьшится до 20–24% к 2020 году. По отраслям ТЭК это составит:
– в газовой отрасли – от 170 до 200 млрд. долл., в нефтяном комплексе – около 230–240 млрд. долл. (средства ОАО «Газпром», нефтяных компаний и инвесторов);
– в электроэнергетике – 120–170 млрд. долл., в том числе на строительство и модернизацию генерирующих мощностей 100–140 млрд. долл., из которых 25–35 млрд. долл. – на атомные электростанции и 20–30 млрд. долл. – на развитие электрической сети (капитал электрических компаний и инвесторов по атомным и гидроэлектростанциям – федеральные источники);
– в энергосбережении – 50–70 млрд. долл. (региональные фонды, средства инвесторов, тарифные источники).
В принципе можно добиться снижения тарифов на электроэнергию к 2014 году. Однако неясно, как организовать рынок мощностей. Или задействовать механизмы государственно-частного партнерства. Или привлечь прямые инвестиции высокотехнологичного иностранного капитала.
Итак, из доклада академика А.Макарова следует, что электроэнергетике России требуется на ближайшие десять лет 10 трлн. руб. Из слайдов к докладу можно рассчитать, что интегральный годовой эффект будет где-то 2,5%. Под такую маржу международный капитал денег в развивающуюся страну не дает.
Действительно, из выступления представителя банков Германии стало ясно, что сейчас развиваются второстепенные проекты реконструкции энергетики и что в силу нерешенных межгосударственных проблем и несовершенства российского законодательства трудно надеяться на прорыв в энергетическом взаимодействии Россия–ЕС.
Наши тарифы на деле уже опередили США, но задача – сделать электроэнергетику эффективной. Проблема – в местах, где производство энергии выгодно (например, Восточная Сибирь), нет потребителей и остается ориентироваться на экспорт.
У нас капитализация кВт/ч – 300 долл., а строительство генерирующих мощностей и разводящих сетей – примерно 500 долл. Это означает, по его мнению, что вложения капитала не будет из-за низкой эффективности, поскольку потери сейчас достигают примерно 600 млрд. руб. в год.
По мнению лидера российских коммунистов Геннадия Зюганова, авария на Саяно-Шушенской ГЭС вскрыла главный дефект управления энергетикой – принижение роли инженера, его чрезмерную подчиненность финансистам и интересам капитала. Он считает реформу РАО «ЕЭС» большой ошибкой и предлагает заново национализировать ТЭК. Особо останавливается Г.Зюганов на необходимости строительства малых ТЭС с новыми технологиями, а также сооружения малых гидростанций, особенно на Кавказе.
По мнению известного экономиста Михаила Делягина, реформа электроэнергетики на самом деле имела целью всего лишь убрать из системы РАО «ЕЭС» нерентабельные компании, а прибыльные «распределить между людьми, работающими в руководстве РАО». Новых инвестиций со стороны поэтому не будет, а полученных средств хватит на прирост не более 16 ГВт мощностей, то есть примерно половины имеющихся потребностей. По мнению критиков, отрасль фактически потеряла управляемость, а передача мощностей в частные руки экономически не оправданна.
Последовал также ряд интереснейших выступлений специалистов-энергетиков, которые будут изложены в материалах клуба.
Первого июля 2008 года прекратило свое существование РАО «ЕЭС России». По замыслу ожидались разделение монопольных и конкурентных секторов отрасли, быстрое создание оптового рынка электроэнергии и мощностей; должен был быть запущен процесс его либерализации. На деле возникли новые трудности, хотя в рамках приватизации электроэнергетических активов в отрасль привлечены существенные частные инвестиции. Российские минусы сводятся к тому, что среди крупнейших стран мира российская экономика является наиболее энергоемкой – с учетом потерь в сетях и для собственных нужд электростанций на долю промышленности приходится 62% всей потребляемой электроэнергии; доля домохозяйств в потреблении составляет только 16%.
Однако я считаю, что замысел по реформе электроэнергетики был правильным. Оставлять в таком виде ту систему управления электроэнергетикой, которая за десятилетия сложилась в нашей стране, было нельзя. Нехватка электроэнергии всегда была имманентна плановой экономике СССР, но новая российская энергетика за 20 лет не ввела ни единицы новой мощности, сети изношены минимум на 60%. Этот факт подтвердили недавние зимние аварии. То есть радикальная реформа была неизбежна. Но то, что любая масштабная – а в известной мере и радикальная – реформа дает и непредвиденные на «входе» издержки, по мировому опыту тоже факт. К сожалению, дорога в ад вымощена благими намерениями┘
Кстати говоря, я не совсем понимаю, каким образом можно демонополизировать, передать в частные руки электроэнергетику страны, в которой 30 и более процентов электростанций работает на газе, и при этом сохранить в неприкосновенности сверхмонополию «Газпрома»? Какая же здесь может быть конкуренция, какой рынок? При диктате абсолютного в масштабах страны монополиста – поставщика газа это невозможно в принципе.
И в целом полагаю, что наши расстояния, природные условия, состояние производственных фондов в энергетике – они, по-видимому, в чистом виде и так просто законченную рыночную реформу провести не дадут. Частичная, преимущественно региональная национализация будет неизбежна. В том регионе, где нет устойчивой передачи электроэнергии по ЛЭП в другие области, но имеется пара ГЭС, – где здесь возможности эффективной (не говорю о справедливости данной акции) приватизации? И на данную ситуацию накладываются объективные эконом-географические условия. Так сказать, «неудачная география».
Известно, что Россия изначально неконкурентна на мировом и европейском рынках энергоресурсов в силу географических условий. Почти 95% ее территории расположено севернее широт Западной Европы и даже северной границы США. На местности, где товарно-рыночное производство нерентабельно из-за многократного возрастания энергетических и транспортных затрат, нерентабельна и передача в другие регионы страны избыточной электроэнергии. Именно в таких районах находится 60–95% важнейших топливно-энергетических ресурсов.
Поэтому в нашей стране неизбежны региональный монополизм и прямое региональное управление электрическими сетями и генерацией, то есть некая локальная национализация. Разумеется – не везде и не всегда. Но в целом всем регионам надо перестраивать экономику, регулировать тарифы и рассчитывать на собственные силы. Непрестанная апелляция к федеральному Центру о дотациях и господдержке не имеет будущего. Разве что при сверхвысоких ценах на нефть, которые рано или поздно кончаются.
Есть и другой резерв – передавать электроэнергию как минимум в Европу (в Америку прямая передача электроэнергии пока невозможна из-за далеких расстояний). Однако передача российской электроэнергии в прямом виде и в Европу дальше Германии не экономична: у нас центры, генерирующие избыточную и относительно дешевую электроэнергию, размещены в Сибири. Казалось бы, рациональна передача электроэнергии в Китай и, может быть, через эту страну – в Японию. Но здесь возникает опасность стать «электрическим придатком» самой большой развивающейся страны мира. Имеются и другие варианты.
Во-первых, мы можем продавать во многие страны технологии и оборудование, в первую очередь атомное, которое уже имеет успех в развивающихся странах. При надлежащем усилении мер безопасности и экологии – сможем продавать технологии и в развитые страны. Авария в Японии, разумеется, ограничит данное направление энергетики, но рано или поздно придется вернуться к атомным технологиям, сделав их полностью безопасными. Вопрос только в том, насколько новые меры безопасности ограничат атомную энергетику. Но запретить ее в конечном счете невозможно.
Во-вторых, мы можем поставлять в мировую экономику ядерное, урановое топливо – это один из резервов мирового обмена энергией. Здесь возникает альтернатива продаже электроэнергии, поскольку передача атомного топлива, по сути, – это торговля индустриальным развитием. Но и к этой торговле ядерным топливом будут приложены резко возрастающие требования безопасности. Все же у России как энергетической и ядерной державы остаются практически возможные способы косвенного воздействия на электроэнергетический рынок Европы и мира и взамен получения оттуда необходимых для нашей страны прямых технологий и инвестиций.
На заседании клуба был поднят и вопрос о кадрах для энергетики, в целом о кадрах для реальной экономики. Общее мнение: новые менеджеры должны быть по базовому образованию инженерами.
Например, головное учреждение по подготовке специалистов-управленцев – Академия народного хозяйства при правительстве РФ – готовит почти исключительно топ-менеджеров и преимущественно финансистов и юристов, но не специалистов по организации производства. Забываем, что главное – реальная экономика, а это не только финансы и юриспруденция. Поскольку почти никто не готовит инженеров – руководителей производства, откуда придут те великие инженеры, которыми в прошлом славилась Россия? Дело в том, что существуют довольно влиятельные группы, продвигающие дальнейшую коммерциализацию деятельности электроэнергетики. Возникает вопрос: финансовые менеджеры и далее будут управлять такими сложнейшими объектами, как, например, Саяно-Шушенская ГЭС? Я полагал, а теперь моя позиция подтвердилась судебным следствием, что главная причина столь опасной аварии в том, что финансовый директор непосредственно управлял действиями главного инженера ГЭС, не давая ему возможности грамотно провести неотложную профилактику оборудования. Ясно, что во главе крупных, тем более уникальных объектов энергетики должен стоять инженер, но экономически грамотный. Для него экономическое образование должно быть вторым, а не первым и единственным.
В заключение хотел бы обратить внимание читателя на следующее обстоятельство: Меркурий-клуб собрал на свое заседание исключительно компетентное собрание специалистов и политиков. Ход заседания подтвердил высокий уровень общественной заинтересованности в реформе электроэнергетики и одновременно недостаточный, если не сказать больше, уровень одобрения первых ее результатов.
