Алексей Хайтун
Спекулянты как чисто субъективный фактор определяют сегодня цену барреля
Фото Reuters
В последние недели российская нефть из-за ситуации в Ливии и на Ближнем Востоке поднялась выше 100 долл., потому первые два месяца 2011 года российский бюджет удалось завершить с профицитом.
И это понятно: дефицит бюджета России в 2011 году был сверстан из расчета в 75 долл. за баррель на уровне 3,6% ВВП. Расходы федерального бюджета России превышают расходы с 2009 года. Официально это связано с необходимостью социальных выплат и крупных инвестиций в модернизацию на фоне падения экономики и снижения цен на нефть.
Ожидалось, что дефицитными будут также бюджеты 2012, 2013 и, возможно, 2014 годов. Однако в конце 2010 года инвестиционный банк Goldman Sachs предположил, что Россия выйдет на бездефицитный бюджет уже по итогам 2011 года. Министр же финансов России Алексей Кудрин на днях заявил, что Россия сможет закончить год без дефицита федерального бюджета, только если среднегодовая цена на нефть составит 115 долл. за баррель. Правда, еще в октябре прошлого года министр утверждал, что бездефицитного бюджета удастся достичь при 109 долл. за баррель. Как видим, увлечение ценовым гаданием на нефть – вещь весьма распространенная.
И потому существуют море изданий и тысячи экспертов, которые предлагают свою версию ценового тренда нефти и природного газа. Замечательно следующее: действительно, цены на энергоносители подвержены колебаниям, иногда драматическим, но никто и никогда еще эти резкие броски мировых цен заранее не предсказал. Слишком много факторов, слишком много игроков на рынке, слишком закрыты эти игроки от публики.
В целом полагаю, что все эти экспертизы подобны сеансу шаманства для излечения некоего пациента, на котором (сеансе) я еще подростком присутствовал вместе с мамой-этнографом. (В том случае больной мальчик выздоровел: ему дали аспирин из американской ленд-лизовской помощи.)
Камлание (сеанс шаманства) состоялось в 1947 году в улусе Малый Монок Хакассии и продолжалось 1 час 40 минут.
«Получение дара шаманства означало приобретение духов-помощников, которые являются шаману в образе разных животных┘ самый сильный – медведь. Духи-помощники выполняли различные поручения: к шаманам обращались, желая узнать судьбу близких или каких-либо начинаний с домашним скотом или для излечения больного┘
Она (шаманка. – «НГ»)┘ то плавно приседала, то пританцовывала и все время произносила нараспев заклинания. Ее голос звучал высоко и напевно, порой становился низким и грубым, напоминая рычание какого-то зверя┘ На заключительном этапе камлания шаманка разгоняла┘ духов-помощников, выпроваживая их из юрты...» (Ю.А.Шибаева. Встреча с шаманкой. Советская этнография, № 1, 1978.)
Постараюсь доказать тезис «гадание по цене нефти подобно сеансу шаманства» посредством анализа ситуации последних месяцев на мировом рынке нефти и газа.
Итак, для мировой публики внезапно произошли революции в Северной Африке. По сути, мало кто сомневался, что правящие режимы в важном нефтедобывающем и транзитном (Суэцкий канал, трубы и каботажные нефтегазовые пути через Средиземное море) регионе неустойчивы, что господствующая там модель мусульманского авторитаризма устарела. Шесть лет назад, когда автор этих строк анализировал надежность источников нефте- и газоснабжения Европы, он напоминал: «Нельзя забывать, что из 18 мусульманских нефтедобывающих стран-поставщиков 14 политически неустойчивы». Но не смог дать предсказания: где и когда ситуация взорвется и как это отразится на поставках нефти.
Тогда казалось, что война в Ираке для США закончилась победой, Запад получил контроль над месторождениями и цена нефти упадет. Но эта арабская страна втянулась в суннито-шиитскую разборку, и цены на нефть только возросли.
Да, потенциал Ирака велик – 115 млрд. баррелей, 8,6% мировых запасов. Добыча 2400–2500 тыс. баррелей в день, 3% мировых; месторождения легкие и с хорошей логистикой – но спрогнозировать зависимость мировой цены от политического положения в Ираке мне, как и прочим экспертам, так и не удалось.
Тридцать лет назад поставки энергоресурсов на мировой рынок жестко контролировались мировыми державами, цена была минимальна – 8–12 долл. за баррель. Доходы стран – экспортеров нефти и газа резко упали. Как результат – крупнейшая нефтяная держава – СССР – перестала существовать. И кто это заблаговременно предсказал? Разве что диссиденты, которые, аж с 18-го года твердили, что «империя зла» рухнет под тяжестью своих преступлений». Но ведь никто не утверждал, что из-за слишком низкой цены нефтяных поставок. Эксперты по нефтяным ценам и тогда это не просчитали, хотя постфактум объяснений было очень много.
В позапрошлом году мировая цена возросла до 140 долл. за баррель. Кто заранее знал, что она упадет до 80 долл.? И по каким причинам цена возросла и по каким упала?
Из-за так называемой сланцевой революции в США цена на российский газ снизилась на 30%, а поставки сократились тоже на треть. Кто из многочисленных экспертов «Газпрома» это предвидел? Мало того – когда факт свершился, они, газпромовские эксперты, долго пытались замолчать причины, утверждали: это случайность и скоро все опять будет замечательно.
Но вернемся к последним событиям в Северной Африке и тому, как они сказались на реальном (подчеркиваю) нефтяном рынке.
Сначала цветная мусульманская революция грянула в Тунисе, нефтяная промышленность и логистические возможности которого невелики: добыча нефти не более 0,11% мировой, нефть потребляется внутри страны и транспортируется на экспорт судами каботажного плавания. Экономика Туниса минимально зависела от энергоресурсов, революция была мирной и не могла оказать влияния на мировой и европейский рынки нефти, однако цена поползла вверх.
Следующим стал Египет. Запасы этой страны составляют не более 0,15% мировых, соответственно невелика и добыча нефти – 90 тыс. баррелей в день, преимущественно на шельфе Красного моря. Напротив, развита переработка нефти и велико внутреннее потребление. Имеется и природный газ для собственных нужд, то есть экспорт энергоресурсов невелик. По логике, беспорядки в Египте должны были бы уменьшить его внутреннее потребление и скорее снизить мировую цену барреля, но этого не произошло.
Высказывалась тревога по поводу безопасности Суэцкого канала, через который перевозится порядка 6% европейского потребления нефти. Однако главный поток нефти Ближнего Востока на мировой, и в том числе европейский, рынок энергоресурсов осуществляется океаническими танкерами через Индийский (в Индию, Японию и страны ТАР), Атлантический океаны (в США) и вокруг Африки в Европу. Эти решающие для мировой экономики трассы не были затронуты североафриканскими катаклизмами, к тому же, как говорилось ранее, революция в Египте прошла относительно мирно.
Наконец, Ливия. Пристальное внимание средств массовой информации уделяется положению именно в этой стране, которая обозначается чуть ли не как мировой экспортер нефти. Действительно, до 1,3 млн. баррелей ливийской высококачественной нефти поставляется на экспорт, главным образом в Южную Европу.
На фоне антиправительственных выступлений и жестоких расправ правящего режима с бунтовщиками о временном сокращении объема или прекращении работ по добыче нефти и газа в Ливии объявили британская BP, итальянская Eni, французская Total, норвежская Statoil и англо-голландский концерн Shell. Из-за отказа международных концернов продолжать работу в Ливии добыча нефти в этой стране сократилась почти на четверть, то есть на 300–400 тыс. баррелей в день.
СМИ единым хором утверждают: если беспорядки в странах Ближнего Востока продолжатся, политический кризис очень скоро может перерасти в нефтяной. В ходе торгов на Лондонской бирже 9 марта с.г. цена барреля нефти впервые за последние 2,5 года превысила 110 долл.
Если же посмотреть трезво, в прошлом году Ливия обеспечивала не более 2% мирового потребления. Даже если поставки из Ливии будут полностью прекращены, это не должно сказаться какой-либо катастрофой нефтяного рынка.
Итак, в самом тяжелом из реально существующих вариантов, если из оборота будут выведены все мощности нестабильных стран Северной Африки, дефицита поставок на мировом рынке все же не будет. По законам классического рынка это означает лишь колебания цен в пределах обычного тренда. Однако фактически за последние две недели цены значительно выросли и сейчас размещаются в диапазоне 110–116 долл. за баррель.
Реципиентами подобного рода предсказаний являются деятели фьючерсного нефтяного рынка. Последний представляет собой организованный рынок, на котором продаются и покупаются стандартные контракты по заранее согласованной текущей цене, но для поставки продукта в будущем. Нью-Йоркская товарная биржа, на которой осуществляется до 80% мировой торговли нефтью, открылась лишь в 1974 году.
Именно рынок фьючерсов способствует спекулятивному спросу, потому что очень схож со сделками-пари на скачках. Фьючерсы – обязательства купить данный товар по зафиксированной в договоре цене спустя месяц, два, три, полгода, год – эти бумаги дорожают прежде всего. Динамика цен на нефть на рынке реальных поставок следует за общим трендом рынка фьючерсов, но от него отстает, а цены всегда отличаются.
Многие участники рынка связывают подорожание нефти именно с массовым приходом на этот рынок спекулянтов. Причина ясна: количество субъектов (предпринимателей), готовых и могущих продать нефть в четкие сроки, ограничено реальными законами производства и логистикой. Субъектов (спекулянтов), готовых поиграть на возможной разнице между ценой поставки договора и реальной рыночной ценой товара к моменту его реализации, куда больше, что и задирает цену фьючерсов.
На фоне кризиса мировых финансовых рынков спекулянты стали уходить из рынка акций фирм и недвижимости и переходить на нефтяной рынок. Вместе с тем хотя циклические кризисы случаются в финансовом мире примерно раз в десять лет, однако и в 1989, и в 1998 годах столь значимого перетока финансовых ресурсов на рынок нефтяных фьючерсов и соответственно подорожания нефти не происходило. Однако уже в кризис 2008–2009 годов нефть скачкообразно росла и превысила в максимуме 140 долл. за баррель.
По моему мнению, такой скачок был единичным фактором и вызван исключительно появлением на торгах Интернета и непристойным отрывом интегральных сроков исполнения фьючерсных контрактов от реальных возможностей поставок.
Именно здесь и возникает аналогия между шаманством и методами воздействия на нефтяные рынки. Подобно тому, как шаманка во время камлания вызывала духов предков, «эксперты» оценивают ситуацию гадательно, апеллируют к мнению отставных и – реже – действующих государственных мужей, привлекают как аргумент всевозможные политические аналогии. Главное, чтобы твой голос был ими услышан, а души могущественных спекулянтов прошлого тебя одобрили.
Не получился прогноз и соответственно ошиблись в рекомендации – неважно. Всегда можно объяснить, почему именно вы не смогли. Разумеется, потому, что где-то поступили не по-вашему. Потому прогноз и не сошелся. И от шамана не требуют обязательного выздоровления пациента, а к тому же кто-то может дать аспирина.
Но не все так мрачно под луной, и шаманство – классическое и нефтяное – несет в себе полезную функцию. А именно – оказывает психотерапевтическое воздействие, успокаивает мятущиеся души, дает надежду. Пока же наблюдать вал предсказаний о будущем нефтяной цены довольно занимательно и позволяет «быть в теме», чего читателю и желаю. Главное – не принимать всю эту аналитику как истину в последней инстанции.
