Алексей Хайтун
Современные энергетические войны по своему накалу не уступают морским сражениям былых времен.
Репродукция картины Ричарда Шлехта из книги «Die Piraten»
Можно не соглашаться с тем, что Россия есть энергетическая империя, но ее топливно-энергетические ресурсы огромны: в стране, занимающей 13% территории планеты, но заселенной менее чем 3% населения мира, сосредоточено свыше 34% запасов природного газа и 13% мировых запасов нефти и угля, прогнозные запасы которого для России оцениваются в 4 трлн. тонн, а балансовые – в 200 млрд. тонн. Россия занимает первое место в мире по объемам международной торговли природным газом, второе – как экспортер нефти.
Общее производство энергоресурсов за десятилетие росло со средним темпом примерно 2% в год и стабилизировалось практически на исходном уровне 90-х; в кризисные 2008–2009 годы в энергетике наблюдался 5–6-процентный спад. Для экономики страны, опирающейся на экспорт энергоресурсов и энергоемкого сырья, эти показатели означают частичную потерю ранее достигнутых мировых позиций.
Но и теперь Россия является одним из значимых мировых поставщиков нефти и ведущим экспортером газа в Западную Европу. Она развивает производство и имеет ресурсы сжиженного природного газа (СПГ). Другие энергоносители, такие, например, как каменный и бурый уголь, на экспортном рынке представлены недостаточно из-за того, что основные месторождения расположены в Сибири и имеются транспортные ограничения по доставке. Аналогично выглядит ситуация с экспортом в Западную Европу и Китай отечественной электроэнергии, которой занимается компания «ИнтерРАО» .
Пока, в условиях роста цен на нефть, продукция российских компаний конкурентоспособна на мировом рынке, особенно в странах ЕС. Нефть по трубопроводу начала поставляться в Китай, который однако развивает гораздо более масштабную программу ее добычи на континентальных шельфах мирового океана.
При этом надо помнить, что себестоимость добычи нефти на Ближнем Востоке и в Ливии составляет 2–6 долл. за баррель при глубине залегания до 2 км. Месторождения расположены вблизи океанских портов, что резко сокращает транспортные издержки.
В России себестоимость добычи нефти оценивается в 14–15 долл. за баррель без полного учета затрат на инфраструктуру и при относительно низкой заработной плате. При повышении оплаты труда, доведении социальной инфраструктуры районов добычи до приемлемого минимума – на действующих месторождениях можно ожидать увеличения затрат.
Себестоимость нефти с новых месторождений на шельфах, на суше – из пластов с большей глубиной залегания – может достичь 22–24 долл. за баррель.
Стоимость транспортировки российской нефти в несколько раз выше ближневосточной и североморской, поскольку средняя дальность доставки сырья по нефтепроводам из нашей страны превышает 3 тыс. км (из Ливии – 600 км, Норвегии – 1 тыс. км).
Запасы нефти вот уже десятилетия не восполнялись, теперь необходимо геофизическими и геологическими методами осваивать новые нефтегазовые провинции. Россия вынуждена проводить свои главные нефтяные проекты в крайне неблагоприятных природных условиях; Восточная Сибирь и российская Арктика, где будет разворачиваться основная деятельность, – несомненно, экстремальные регионы. И если на месторождениях Восточной Сибири отечественных технологий пока достаточно, в Ледовитом океане потребовалось привлекать транснациональные фирмы.
Итак, главный нефтяной (нефтегазовый) проект России на ближайшие годы – это освоение арктических шельфов. Для начала здесь необходимо найти геофизическими методами места и пробурить с морских платформ несколько разведочных скважин. Согласно современной идеологии это должно сделать напрямую государство с привлечением крупной иностранной компании; имеющей такой опыт, но с умеренными коммерческими и имиджевыми запросами. С этих позиций понятен альянс государственной «Роснефти» и British Petroleum (ВР).
ВР и «Роснефть» организуют совместное предприятие, в котором две трети акций будет принадлежать российской, треть – британской компании. Кроме того, произойдет обмен активами (7,8 млрд. долл.), что в период падения капитализации BP выгодно «Роснефти». Надо сказать, что имеются сомнения в легитимности сделки, так как обе компании находятся под политическими рисками: ВР – из-за катастрофы в Мексиканском заливе и огромных штрафных санкций, «Роснефть» – из-за дела ЮКОСа.
Проекты должны реализоваться на участках с запасами 5 млрд. тонн нефти и 10 трлн. кубометров газа. Начать добычу нефти на арктическом шельфе предполагается через 5–6 лет, а вся программа по освоению новых месторождений в Арктике рассчитана на 50 лет и оценивается минимум в 30–40 млрд. долл.
Обобщая, можно полагать, что нефтяной бизнес зависит от политической стабильности преимущественно на фазе добычи, он территориально и структурно децентрализован. Для управления нефтяными потоками пока хватало методов классического капитализма. Российские нефтяные компании вполне вписались в эту модель.
Газовые магистрали
Напротив, система газоснабжения по технологической основе высоко централизованна. Российский газ экспортируется по трубопроводам, которые пересекают границы 14 государств. Только через Украину проходят 7 магистральных газопроводов из России, ее газотранспортная система имеет пропускную способность на входе 288 млрд. м3, на выходе – 175 млрд. м3. В 2005 году через территорию этой страны прокачано в общей сложности 136,4 млрд. м3 смеси российского, туркменского, узбекского и казахстанского газа. Если в 2005 году Украина заплатила за импорт газа 3,46 млрд. долл., то в 2009 году при сохранении тех же объемов и структуры импорта и возросшей оплате транзита она перечислила странам-поставщикам суммарно 5,7 млрд. долл., на 2,24 млрд. долл. больше. Эти цифры корректируются пропорциями и ценами поставок газа из различных источников.
Поскольку газоснабжение Европы зависит в первую очередь от этих пересекающих границы стран магистральных трубопроводов, для энергетической безопасности особенно важна политическая составляющая, а именно взаимоприемлемый механизм согласований транзита. Он зависит от межгосударственных отношений, что, в частности, показали конфликт с Грузией и «газовая ссора» «Газпрома» с Украиной.
По мнению независимых экспертов, основной фактор нестабильности в том, что российское государство не хочет потерять непосредственный контроль над газовыми ресурсами и газопроводами.
Однако политика газового монополизма опасна и для России: если цены на нефть быстро упадут ниже 40 и даже 50 долл. за баррель, а газовый импорт еще более сократится, то это может стать провалом нашей «энергозависимой» экономики – как в 1998 году. Пока же политика газового империализма дала иные, впрочем, предсказанные результаты. А именно сокращение объемов и выручки от экспорта российского газа в Европу.
Контроль за транзитом
Запроектированы новые маршруты транспорта нефти через Черное море по Балканскому нефтепроводу в обход Босфора, через Закавказье и Турцию. Существенно меняются маршруты поставок природного газа из стран Прикаспия и Ирана, создается коридор через Турцию и Средиземное море.
Как известно, основным конкурентом России по экспорту нефти в Европу выступают страны Прикаспийского региона: доказанные запасы нефти в Туркмении и Азербайджане, по разным оценкам составляют до 15 млрд. тонн; экспортный потенциал этих стран уже к 2015 году мог бы составить 120–140 млн. тонн в год. Участниками проекта выступают также страны-потребители – Грузия, Армения, через которые могут быть проложены трубопроводы.
Узким местом в буквальном смысле слова являются проливы Черного моря. В 2009 году через Босфор было перевезено 140 млн. тонн нефти, каждый день через центральную часть Стамбула, в котором проживают 13 млн. человек, проходит до 15 крупнотоннажных танкеров.
Новый маршрут по нефтепроводу от Бургаса (Болгария) до Эгейского моря с доставкой нефти в Бургас танкерами из Новороссийска и Туапсе представляется вполне оправданным. Однако эти порты пригодны лишь для судов каботажного плавания, а потому было бы целесообразно рассмотреть использование украинских портов, в первую очередь Одессы.
Естественные коридоры по поставкам газа из России в Европу проходят через Украину и Белоруссию; система мощных магистральных газопроводов, ведущих в Европу, рассчитана на большую производительность и проложена по оптимальному маршруту. Однако по инициативе «Газпрома» с середины десятилетия проектируются и строятся два замещающих маршрута в Европу.
Евросоюз принял проект новой газовой сети «Прикаспийские страны – Ближний Восток – ЕС» через Грузию и Турцию. Параллельно с импортом энергоносителей из России намечено увеличивать поставки из Центральной Азии, бассейна Каспийского моря и из Африки. Подобная трасса возможна и для нефти, но этот маршрут сопряжен со сложными согласованиями цен и маршрутов.
 Путь «Газпрома» в истекшем десятилетии регулировался госчиновниками. Фото Александра Шалгина (НГ-фото) |
Конкурирующие направления транспорта газа ЦАР через Россию и Украину в середине десятилетия также были нестабильны из-за политических разногласий этих стран. Сейчас энергетическая безопасность украинского коридора вполне приемлема, и, как указывалось, транзит нефти и газа через Украину – наиболее экономичный и безопасный для России энергетический коридор. Однако до сих пор наибольшие инвестиционные и пропагандистские ресурсы российского «Газпрома» сосредоточены на Балтике.
Газопровод «Северный поток» представляет собой замещающий маршрут в Европу по морю в обход Украины и Польши. Его первую нитку (27,5 млрд. м3) намечено ввести уже в 2012 году. Проектная мощность двух ниток газопровода составит 55 млрд. м3. Строительство сухопутного участка газопровода (917 км) началось в декабре 2005 года и практически завершено.
Сырьевой базой «Северного потока» определено шельфовое Штокмановское месторождение, лицензией на которое владеет дочернее предприятие ОАО «Газпром». Освоение шельфа ведется, хотя имеются трудности с финансированием и не решены важные проектные аспекты: неясно, будет ли газ поставляться по трубе или эффективнее построить мощности для сжижения газа.
Объем инвестиций в морскую часть газопровода, по данным «Газпрома», оценивалась в 6 млрд. евро, сейчас эту цифру, по-видимому, можно удвоить. Поставка многослойных труб для прокладки подводной части газопровода предусмотрена немецко-российским контрактом. Технология прокладки – преимущественно итальянская.
Коллизии десятилетия показали, что для энергетической безопасности стран – членов Европейского союза и России особенно важен механизм согласований транзита и правил торговли, основанный на понятных и взаимоприемлемых принципах. Пока же такого взаимопонимания не имеется.
Инвестиционные запросы и реальность
Крупные проблемы сопряжены с поддержанием электроэнергетических мощностей, которые за текущее десятилетие практически не возобновлялись и потому сильно изношены. Отсюда и сформировались инвестиционные запросы Энергетической программы РФ на период до 2020 года:
в газовой отрасли – от 170 до 200 млрд. долл. (с учетом 35 млрд. долл. на освоение газовых ресурсов Восточной Сибири и Дальнего Востока, до 70 млрд. долл. на программы полуострова Ямал);
в нефтяном комплексе – 230–240 млрд. долл. (собственные средства нефтяных компаний и инвесторов);
в электроэнергетике – 120–170 млрд. долл., в том числе на строительство и модернизацию генерирующих мощностей – 100–140 млрд. долл.;
в угольной промышленности – около 20 млрд. долл. (средства инвесторов, собственный капитал частных угольных компаний и средства федерального бюджета);
в теплоснабжении – около 70 млрд. долл., энергосбережении – 50–70 млрд. долл. (региональные фонды энергосбережения, бюджеты всех уровней, средства инвесторов, тарифные источники).
Таким образом, по запросам разработчиков Энергетической программы суммарные инвестиции в ТЭК России должны составить 920–710 млрд. долл. «Газпром» претендует на 30% этих инвестиций.
Основным источником капитальных вложений намечены собственные средства компаний, а также кредитные средства, в том числе на условиях проектного финансирования. Остро востребован поиск внутренних источников капитальных вложений, а также иностранных инвесторов. В частности, запрашивается повышение внутренних цен на газ до 59–64 долл. за 1000 м3.
Уже на уровне 2011 года общий запрос на инвестиции в ТЭК России достигает 160 млрд. долл. Между тем нет уверенности, что планы капиталовложений совпадают с первоочередными потребностями экономики страны, а сами расчеты адекватны реальности.
Отечественная энергетика за десятилетие практически потеряла импульс не только к развитию, но и к поддержанию доставшихся ей производственных мощностей, уровня добычи и запасов ископаемых ресурсов. Основными факторами кризиса являются: снижение почти в четыре раза за десятилетие объемов годовых инвестиций в ТЭК. По экспертным оценкам, доля ТЭКа в общих инвестициях в экономику страны уменьшилась до 31–33% к 2010 году и может сократиться до 20–24% к 2020 году. Далее – выручка, которая была получена при высоких мировых ценах на нефть и газ, даже частично не была направлена на воспроизводство мощностей ТЭК. Поэтому в отраслях ТЭК для получения новых технологий сравнительно мало были нужны прямые иностранные инвестиции. Но с середины десятилетия потребовалось вести работы на шельфах, бурить горизонтальные и поло направленные скважины, проводить гидроразрыв пластов, качественно улучшить программно-аппаратное обеспечение. Новые технологии востребовались в геологоразведке и особенно остро – при геофизических работах.
Общий вывод: энергетический сектор России за прошедшее десятилетие развивался скорее в оперативном режиме и в чрезмерной зависимости от реакции властей на различные флуктуации мировой конъюнктуры, крупные аварии и иные нарушения текущей деятельности.
Разнообразные стратегии и инвестиционные программы не подкреплялись реальными ресурсами и потому скорее имитировали государственную активность, чем регулировали стратегию развития. В целом можно констатировать, что выгодная для нашей страны ситуация с высокими мировыми ценами на углеводородное топливо не была использована для оздоровления российского топливно-энергетического комплекса.
