Алексей Хайтун
На мировом газовом рынке российский монополист оказывается все в большем одиночестве.
Джон Хенри Твачманю. "Парусник в тумане". Пенсильванская Академия искусств, Филадельфия
Мировой рынок энергоресурсов в последние десятилетия приобрел свойства некого полигона мировой политики. «Нефтяной след» ищут и находят во всех локальных конфликтах мира. Нефтяной рынок мало предсказуем, но зато он быстро подстраивается под конъюнктуру мировой экономики.
Поставки и цены газа, напротив, относительно стабильны. Контрактные цены согласованы с нефтяными в общепризнанных пропорциях с существенным временным лагом. Это вполне объяснимо, так как система подачи топлива по магистральным трубопроводам инерционна по вполне объективным технологическим причинам.
Однако в последние годы выяснилось, что эта стабильность мешает энергетике подстраиваться к флуктуациям мировой экономики, а газовый бизнес слишком зависит от геополитических моментов. Поэтому он начал изменяться количественно и качественно, важнейшие центры потребления – США и ЕС – изменяют свои пропорции. На рынок поступают новые газовые продукты, транспортные пути изменяются.
Цена ресурса
Итак, цены на «трубный» газ определяются по долгосрочным контрактам. В последние годы поставки осуществлялись по ценам продавца, которые были в целом приемлемы для потребителя. После известных конфликтов с транзитными странами, заявок «Газпрома» на масштабные и сложные инвестиционные проекты, после общего повышения цен на энергоресурсы – импорт в Европу российского природного газа сократился, а к контрактным ценам на природный газ возникли претензии.
Тенденции движения цен образно можно было бы представить как некие «качели» между рынками продавца и потребителя. Сейчас доминирует рынок покупателя: политика энергосбережения дала результаты, цены относительно снизились и на этом уровне стабилизировались. Расширяются масштабы и сферы применения сжиженного природного газа (СПГ), новых технологий добычи природного газа, возрастает глубина переработки нефтяного сырья. Параллельно с модернизацией торговли нефтью формируется и приобретает самостоятельное значение рынок природного газа, в функционировании которого наблюдаются принципиально новые моменты.
Главное, впервые за десятилетия упал европейский импорт газа, произошло общее сокращение закупок, в первую очередь газа из трубопроводов. По данным Международного энергетического агентства, в 2008 году потребление газа странами Западной Европы составило 472 млрд. куб. м, импорт – 362 млрд. куб. м, Восточной Европы соответственно 44 и 38,7 млрд. куб. м.
В 2009 году валовая добыча газа в России упала на 12,4% – до 582,4 млрд. куб. м, в том числе «Газпром» снизил добычу на 16% до 462,2 млрд. куб. м. Это минимум за всю историю концерна, такого снижения добычи газа в стране не было 25 лет.
Напротив, добыча газа в США растет. За январь–октябрь 2009 года она составила 620 млрд. куб. м, что на 2,4 млрд. куб. м выше уровня 2008 года (за тот же период в России спад добычи газа – 16,6%).
Падение российских экспорта и добычи вызвано в значительной степени «газовым конфликтом» Россия – Украина – ЕС, жесткостью контрактов России со странами ЦАР на поставки и транзит газа. Но все же главный фактор – энергосберегающая политика ЕС и появление на мировом рынке новых источников природного газа. За последние годы на рынок в больших масштабах вышел сланцевый газ. Все это приводит к избытку на европейском рынке природного газа из трубопроводов, а соответственно и к изменению цен на энергоносители.
Избыточное предложение американского СПГ Европе снижает спотовые цены нефти и газа и влияет на цену трубного газа и объемы его закупок: в первом полугодии прошлого года европейский экспорт «Газпрома» сократился на 32%.
Качественные подвижки топливного рынка начали распространяться и на моторное топливо: мировой рынок газомоторного топлива в 2009 году вырос на 14–15% при соответствующем сокращении энергетического потребления газа. Комплимированный природный газ (КПГ) является самым распространенным видом альтернативного моторного топлива в мире.
В России КПГ в качестве моторного топлива используется пока незначительно, тогда как в США любое госучреждение, владеющее или арендующее парк машин более 10 единиц, обязано закупить не менее 10% автомобилей на альтернативных видах топлива. Власти Парижа перевели весь муниципальный транспорт на метан.
Транспортные тупики
В последние годы быстро изменяются параметры транспортировки газа. Сущность изменения – поставки по газопроводам вытесняются танкерными перевозками СПГ. Главные причины, на наш взгляд, сводятся к следующим.
Во-первых, высокие цены альтернативного энергоносителя – нефти и картельные методы регулирования нефтяного рынка подняли планку приемлемой цены доставки и сделали эффективными относительно высокие затраты на сооружение современных танкеров и строительство специализированных терминалов СПГ. Стали конкурентными весьма дорогостоящие танкерные «поезда», то есть крупные программы перевозок СПГ по объемам и долгосрочности контрактов, сравнимые с подачами газа по магистральным газопроводам. С той существенной разницей, что поставки СПГ осуществляются по международным водам и не связаны с транзитными, зачастую геополитическими ограничениями.
Во-вторых, стремительно развиваются спотовые перевозки газа, поставляемого не по долгосрочным, а сегодняшним ценам рынка. Механизм выработки цены для этих поставок напоминает скорее правила нефтяного рынка с той разницей, что здесь пока слабее выражены картельные начисления. Спотовые поставки СПГ уже сейчас влияют на цены мирового рынка энергоносителей, что весьма существенно при его кризисных флуктуациях.
Именно кризис выявил уязвимое место российского «Газпрома» – свойственное любой монополии неумение подстраиваться под изменение внешних условий рынка. История газовых конфликтов последних лет говорит о том, что долгосрочные жесткие контракты не защищают монополии производителя, если в игру включается независимый транзитер и новые конкурирующие виды энергоносителей. В данном случае – изменение позиции страны Восточной Европы, а также сланцевый газ и спотовые поставки СПГ.
Вместе с тем следует отметить и тот факт, что магистральный газопровод, как дорогостоящая транспортная система, в принципе располагает к долгосрочным контрактам и монопольной цене. Это реальное противоречие, и потому в последние годы «Газпром» принимает меры к формированию отдельного от нефти картельного рынка природного газа.
Новые картели
В принципе создание картеля – это всегда плохие новости для стран-потребителей. Но картели также приводят к негативным результатам и для стран-производителей. Формирование картеля и, как следствие, рост цен подтолкнут потребителей к снижению спроса и переключению на другие виды топлива. Это, разумеется, длительный процесс.
Замещение газа углем или атомной энергией займет 10–15 лет с неясными прогнозами соотношения цен и объемов закупок. Столько же занимает развитие новых газовых провинций, таких как Ямал. Поэтому создание газового ОПЕК в краткосрочном временном масштабе может поставить под вопрос перспективы освоения новых запасов, разрушив «безопасность спроса» на эти запасы к моменту начала их поставки.
Это характерно и для России, и для стран ЕС, однако в Европе производство газа прошло свою пиковую стадию. Поэтому и сформировался коммерческий интерес к поиску альтернативных источников газового топлива – в основном в форме СПГ.
Согласно основному сценарию, опубликованному МЭА во Всемирном энергетическом обозрении за 2008 год, импорт газа в ЕС возрастет к 2030 году где-то наполовину, а это более чем 700 млрд. куб. м в год. Таким образом, по докризисным прогнозам МЭА, рынок газа в Европе должен расти. Прирост должны покрывать СПГ, сланцевый газ и поставки по магистральным трубопроводам. Однако теперь трубопроводный газ не станет самым дешевым топливом – это будет газ из сложных арктических месторождений, подаваемый по протяженным и неудобным для строительства маршрутам.
Роль газопроводов
Важным фактором изменения пропорций европейского рынка газа является включение в транспортную схему подводных газопроводов: проектируется, что с выходом на полную мощность газопроводы «Южный поток» и «Северный поток» возьмут на себя основную нагрузку по поставкам природного газа в Европу. Между тем стоимость транспортировки здесь увеличивается многократно. Удорожание строительства подводной части и самих конструктивных элементов увеличивает в два-три раза амортизационные отчисления.
Для компенсации затрат подрядчика государство вынужденно освобождало от налогов подводные системы, которые ранее уже построил «Газпром». За семь лет эксплуатации Blue Stream федеральный бюджет недополучил 3,8 млрд. долл., тогда как наземный газопровод Ямал–Европа принес 14,5 млрд. долл. налоговых отчислений. Таким образом, изменение структуры поставок газа на мировой рынок сделает эти поставки менее конкурентными и дополнительно расширит нишу для СПГ.
По мнению специалистов «Газпрома», наиболее известный проект «Северный поток» будет конкурентоспособен по сравнению с доставкой сжиженного сланцевого газа из США танкерами, поскольку более половины трассы трубопровода с Ямала проходит по суше. По суше будут проходить также поставки газа в Китай и, возможно, в Индию. Добыча арктического ямальского газа, конечно, значительно дороже, чем из скважин современных месторождений. Все же он поступает из фонтанирующих скважин, и потому добыча дешевле, чем сланцевого газа из США, а расстояния и стоимость доставки сопоставимы. По нашему мнению, эти сравнения эффективности нуждаются в проверке уже потому, что окончательных цифр стоимости «Северного потока» в свободном доступе не имеется, а сами стоимостные параметры многократно корректировались.
Поскольку и пути, и источники доставки газа все более варьируют, меняется и геополитика энергетического рынка. Ранее основными геополитическими проблемами газового комплекса были разногласия с транзитными странами по ценам транзита и трубопроводного газа, отпускаемого для внутреннего потребления этих стран. Теперь, когда у основных европейских потребителей появились альтернативные возможности газоснабжения, а на контрактные цены и сами условия контракта могут влиять спотовые поставки СПГ, геополитические взаимоотношения приобрели более сложное измерение. Речь идет о свободе мореплавания, условиях пропуска танкеров СПГ через международные и территориальные воды, эксплуатации специальных терминалов, правилах добычи сланцевого газа на шельфах.
Вместе с тем нельзя забывать, что транзит нефти и газа через Восточную Европу, особенно через Украину и Польшу, – наиболее экономичный и безопасный энергетический коридор и таковым останется на среднесрочную перспективу. Обходные трассы для российских энергоносителей на юге или севере обусловлены лишь политически, они снижают конкурентность отечественного производителя на европейском рынке.
Новая политика России
Кардинальные изменения на газовом рынке вносят определенные изменения в энергетическую политику России.
Во-первых, проявилась мотивация для новой стратегии развития. Сокращаются ресурсы компаний для проведения экстенсивной инвестиционной политики, концепция которой предусматривала механистическое распространение структур и традиционных технологий ТЭКа на все новые месторождения и районы потребления. Идеология интенсивного развития, напротив, делает упор на освоение новых технологий.
Во-вторых, из инструмента экспансии газ превращается в товар мирового энергетического рынка, поэтому и инвестиционная политика должна стать инструментом сотрудничества с соседними странами и странами-потребителями.
Наконец, если не ограничить претензии «Газпрома» по новым дорогостоящим месторождениям и трассам трубопроводов, сократятся налоговые поступления и соответственно свободные денежные ресурсы государства, что в период спада экономики крайне нежелательно.
В новых условиях «Газпром» будет вынужден изменить свой подход к участию в мировой торговле природным газом. Преодолеть очевидное техническое отставание по спотовым перевозкам СПГ, создать танкерный флот и терминалы. Возможно российское участие в добыче сланцевых газов на Балтике.
Текущие реалии торговли газом дают повод осмыслить механизмы рыночного саморегулирования. Главный вывод: это саморегулирование наличествует и действует даже на этом, по своей физической природе монопольном рынке. Ранее претензии на монопольное дирижирование энергетикой континента основывались на неких материальных предпосылках: имелось крупномасштабное дешевое производство и экономичный транспорт огромного количества энергоресурсов одним монополистом. Рынок ответил сокращением потребления и замещением поставок трубного газа на СПГ. Высокая цена энергоресурсов сделала эффективными затраты в энергосберегающие инновации.
В противовес стремлению к монопольной консервации газовой торговли сформировались спотовые поставки СПГ, дающие импульс для инвестиционного и территориального маневра потребителей. То есть торговля газом во все большей степени становится газовым рынком.
