Олег Никифоров
Немецкая самостоятельность в энергетике часто раздражает Европу.
Фото Reuters
Одним из немногих крупных событий начала года в сфере анализа существующей, можно сказать, тупиковой ситуации в отношениях России и ЕС стал круглый стол, который провел Центр энергетических исследований ИМЭМО РАН в конце февраля по теме «Россия и ЕС: взаимоотношения в газовой сфере». Понятно, что данный аспект сегодня является ключевым не только в построении отношений в сфере бизнеса между двумя европейскими партнерами, но и имеет далеко идущие политические последствия. Как отметил открывавший круглый стол глава Центра энергетических исследований академик Нодари Симония, «европейский бизнес настроен на сотрудничество с Россией, а политические структуры – на иное решение». В этой связи нелишне напомнить программную речь тогда еще будущего комиссара ЕС по вопросам энергетики Гюнтера Эттингера (он приступил к исполнению своих обязанностей с 1 февраля), которую он произнес 14 января, выступая перед депутатами Европарламента в Брюсселе. Дословно он заявил, что Европа нуждается в кардинальной смене курса в энергетической политике, имея в виду зависимость континента от импорта углеводородного сырья. «Мы обязаны снизить зависимость от России, – подчеркнул он, – но при этом сохранить партнерские отношения с этой страной». По мнению Эттингера, достичь этого можно через «европеизацию энергетической политики», другими словами, проводя координированную политику. Как он отметил, «этой цели невозможно достичь, если страны ЕС будут действовать в одиночку, заключая двусторонние договоры с поставщиками энергии». Эттингер не скрывал, что острие его критики направлено как раз в адрес Германии. Ведь именно Берлин активнейшим образом поддерживает, в частности, сооружение газопровода «Северный поток», который значительно уменьшит зависимость от поставок газа через Украину и Белоруссию.
Разумеется, очевидное ужесточение позиции ЕС не связано напрямую только с личностью Эттингера. Оно впервые проявилось, по мнению ряда экспертов, еще в середине июня 2006 года, в год саммита «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге, где одной из основных тем была «энергетическая безопасность». Камнем преткновения во взаимоотношениях ЕС и России сегодня является Договор к Энергетической хартии (ДЭХ) – по сути дела, единственный международный документ в этой сфере, который был принят еще в 1994 году, но он до сих пор не ратифицирован Россией, Австралией, Исландией, Белоруссией и Норвегией, хотя Россия и Белоруссия применяют его на временной основе, то есть до тех пор, пока это не противоречит национальным законам. Кстати, США и Канада не подписали ДЭХ.
Итак, ключевой год для российско-европейских энергетических отношений – 2006. Именно тогда европейцы отказались от компромиссных формулировок в транзитном протоколе Энергетической хартии. Согласно официальной позиции российского правительства, ратификации ДЭХ препятствует неурегулированность трех частных вопросов между Россией и ЕС в рамках Протокола ДЭХ по транзиту. Все эти вопросы касаются транзита газа вне России (речь идет об условиях транзита российского газа через Восточную Европу) и того, как он будет применен на территории ЕС. Другими словами, стоял вопрос реальной защиты российских интересов, а точнее говоря, интересов «Газпрома» на территории ЕС.
В начале 2007 года появился первый вариант третьего энергетического пакета. С 9 сентября 2009 года он вступил в силу. Юридически он работает, конечно, только в ЕС, но оказывает влияние на всю цепочку поставщиков и транзитеров, поскольку те, кто хочет работать на рынке ЕС, согласно представлениям чиновников ЕС, должны работать на этом рынке в его рамках. Собственно говоря, ситуация зашла в тупик, и это признают все участники договорного процесса в энергетической сфере.
Известно, что по итогам хабаровской встречи Россия–ЕС в мае 2009 года появились так называемые инициативы или альтернативы президента Медведева. Речь идет о разработке более эффективных энергетических инструментов, в том числе путем подготовки либо нового отдельного соглашения по тем процедурам, о которых Россия и ЕС смогут договориться, либо о подготовке новой версии Энергетической хартии, но опять же в рамках тех процедур, которые всеми сторонами будут отдельно согласованы. Как отметил тогда президент Дмитрий Медведев, Россия не участвует и не собирается участвовать в этих документах, в этих соглашениях в действующей редакции (Энергетическая хартия и Договор Энергетической хартии). Поэтому, сказал он, надо подготовить всеобъемлющие правовые рамки энергетического сотрудничества. Другими словами, поставлен вопрос, как сделать универсальный формат отношений с учетом существующих договоренностей.
Владимир Фейгин, главный директор Института энергетики и финансов, попытался найти выход из сложившейся ситуации. Он предложил на круглом столе комбинацию двух договоров. Один из них он назвал «концепция плюс», понимая под этим универсальное соглашение глобального характера о принципах – широкий договор, юридически обязывающий документ. Подписавшие его становятся членами нового энергетического клуба. Это универсальное соглашение должна дополнять «концепция минус». Она представляет собой секторальную и региональную систему документов. Участники «концепции плюс» могут присоединяться или не присоединяться к «концепции минус». В этом – гибкость предложенной системы, построенной, по собственному признанию автора, с учетом действующей системы ВТО. Надо сказать, что присутствовавший на круглом столе единственный представитель ЕС – Михаэль Вебб, заместитель главы делегации Европейского союза в Москве, в принципе не исключил, что в процессе пересмотра ДЭХ может вестись диалог под углом зрения предложений президента Медведева. Но со стороны Брюсселя пока никаких оценок этого не последовало.
