Минусовые города

В России около 500 моногородов, в них проживает 10- 15% населения страны. Из общего числа моногородов (450- 500) к нефтяным городам можно отнести примерно 40. Это относительно новые города в Югре (Ханты-Мансийский округ Тюмени), такие как Кагалым, Мегион, Нефтеюганск, Нягань, Радужный, Урай, Лангепас, Пыть-Ях, Пойковский, Федоровский, Покачи и другие, в том числе Стрежевой в Томской области до 20 городов с численностью населения 20- 50 тыс. человек. Города Сургут и Нижневартовск с населением в сотни тысяч человек, которые создавались рядом с мощными месторождениями, сейчас считать моногородами нельзя. Примерно 10- 15 городов размещены в старых добывающих районах Татарии, наиболее известны Бугульма и Альметьевск. Эти города размещены в обжитых земледельческих районах и имеют хорошие перспективы.

В целом нефтяные города имеют хорошие шансы для выживания - нефть добывают до последней капли, а освобождающиеся кадры из этих городов могут работать вахтовым методом на вновь осваиваемых месторождениях, в том числе и на больших расстояниях.

С угольной промышленностью ситуация иная - мировой опыт показывает, что нерентабельные шахты закрывают, а население моногородов вынуждено переезжать.

По социально-экономической составляющей, возможно деление моногородов на три группы. Первая – примерно 200 благополучных моногородов, предприятия которых даже в условиях кризиса не испытывают особых проблем. Это преимущественно нефтегазовые города или оборонные заводы с государственным финансированием. Производство там не останавливается, и люди по-прежнему получают, хотя и меньшую, зарплату. Вторая группа – это до 200 моногородов с малоперспективными предприятиями. Новый инвестор может спасти завод от закрытия, перепрофилировать, создать на его основе сеть предприятий малого бизнеса. Такой моногород вполне может выжить. Третья группа. В ней около сотни моногородов. По экономическим факторам их надо закрывать, потому что местное градообразующее предприятие не имеет никаких перспектив. Если города второй и третьей группы находятся в благоприятных климатических и транспортных условиях их можно перепрофилировать на базовые города для вахтового метода.

Самая неблагоприятная ситуация – в Уральском округе, Свердловской и Челябинской областях, в Северо-Западном округе. В Центральном округе трудности испытывает в основном машиностроительная отрасль. В Приволжском федеральном округе – Самарская область и особенно Пермский край.

По градостроительному потенциалу можно выделить два типа моногородов: ⌠новые■, заложенные, как правило, после войны или в ходе довоенной индустриализации, тесно связаны с предприятиями обрабатывающей и добывающей промышленности Их проблемы остро проявилась в последние десятилетия. ⌠Старые■ – базируются преимущественно на инфраструктурных отраслях экономики, их деградация началась еще в начале 30-х гг. прошлого века в связи с коллективизацией. Здесь в качестве градообразующих действуют предприятия транспорта и энергетики, спрос на услуги которых снижается, а значит, не эластичен спрос этих предприятий на труд. Напротив, география, климат и экология таких поселений зачастую вполне удовлетворительна.

Суть проблемы

Ситуация в моногородах сводится, по сути, к задаче обеспечения территориальной мобильности трудовых ресурсов. Конкретика сегодняшнего дня: надо закрывать неконкурентные предприятия малых городов, но непонятно – куда девать их работников. Конечно, это лишь частный случай общей постсоветской проблемы повышения социальной мобильности общества, которую предстоит решать многие годы, но сейчас требуются быстрые решения по конкретной задаче.

В России трудовая миграция была всегда, издревле строились новые города в центре страны, позднее осваивались аннексированные территории на востоке и юге империи. Наибольший успех с этих позиций имело заселение Малороссии и юга Сибири – до отмены крепостного права, и Дальнего Востока – после его отмены.

Импульсом для миграций было аграрное перенаселение Центра страны, поиск крестьянами пахотных земель и торговля с коренными жителями новых регионов.

Советская практика массовых переселений имела исторических предшественников, идеология которых была пополнена новым механизмом – системой ГУЛАГ. Массовым бесплатным трудом заключенных на Севере в исторически кратчайшие сроки были созданы десятки поселений, включая крупные города, и все это практически потому, что они были размещены вблизи месторождений полезных ископаемых.

Некоторым смягчением такого порядка расселения стала теория и практика территориально-производственных комплексов (ТПК). Ее авторы руководствовались благими намерениями – обеспечить ⌠трудящимся■ сносные условия семейного проживания в новых городах, развить учреждения социального обслуживания. ТПК должны были компенсировать дефицит мобильной рабочей силы, обусловленный ⌠оттепельным■ сокращением числа заключенных. Впрочем, на начальной стадии, пока новое поселение только создавалось альтернативы труду заключенных найдено не было.

Подход 60-х годов

В конце 60-х годов прошлого века была реализована идея ⌠экспедиционно-вахтового метода■, направленная на обеспечение промышленности и строительства квалифицированными кадрами и на ограничение численности населения в непригодных для проживания районах. Причин, по которым в новой нефтяной провинции Западной Сибири был массово применен этот метод несколько.

Во-первых, потому, что природные условия севера региона не благоприятны для постоянного проживания и потому вблизи месторождений изначально не было населенных пунктов, а сами месторождения и стройки при них разбросаны по обширной территории. Требовались квалифицированные рабочие, а стихийные миграции и труд заключенных могли обеспечить только кадры низкой квалификации.

Во-вторых, период эффективного существования нефтяных городов и посёлков приурочен к исчерпанию или критическому уровню себестоимости продукции месторождений, эти исторически краткие сроки были видны. И все это стало весомым аргумент к принятию новой градостроительной схемы: строить города и развивать обрабатывающие производства на юге региона, разведывать и эксплуатировать северные месторождения вахтовым методом. Экспедиционно-вахтовый вариант освоения труднодоступных месторождений Сибири и на сегодня весьма привлекателен для предпринимателей.

Мотивация по работе на дальней вахте, по сути, та же, что у ⌠челночных■ мигрантов. Однако регулярная вахта – это прямо управляемая организационная структура, а ⌠челноки■ и мигранты – слабо регулируемый демографический процесс. Стихийная миграция обеспечивает неквалифицированной рабочей силой, вахта – квалифицированной.

Каков интерес ⌠базового■ города и региона проживания семей вахтовиков? В первом приближении – местные налоги. И главное, что высокооплачиваемые работники – вахтовики будут постоянно жить с семьями, то есть создавать в социальной инфраструктуре региона новые рабочие места.

По всему циклу работ – от геологоразведки и строительства до эксплуатации была реализована программа освоения и обустройства Ямбургского газоконденсатного месторождения, где использованы режимы 60х30 и 30х30 дней работы и отдыха соответственно в прерывном и непрерывном производстве. В режиме 30х30 используется 12-часовой рабочий день, что допустимо только в непрерывном производстве. В режиме работы 60х30 – продолжительность смены 10 часов.

В качестве базовых городов были выбраны уже существовавшие Надым и Уренгой, хотя базовым должен был бы стать Сургут, климат которого более приемлем. Схему удалось реализовать только в пределах одного административного образования – ЯНАО и в одной отраслевой структуре – ⌠Газпрома■. Эти ограничения придется учитывать и в современных условиях.

Вахтовым методом разрабатываются Ямальские месторождения, другой метод освоения изначально даже не обсуждался. Особую актуальность приобрели успешные социальные программы, включающие выработку специальной схемы расселения, развитие социальной инфраструктуры базовых городов (для семей) и вахтовых поселков – для вахтовиков.

На 2009 год в организациях ⌠Газпрома■ вахтовым методом работало свыше 50 тыс. человек, или 25% работающих, удельный вес рабочих в структуре вахтового персонала составляет 80%.

В нефтяной промышленности и строительных предприятиях широко развита так называемая "дикая вахта", суть которой в том, что она основана на инициативе работников, их прямых договоренностях с иногородним работодателем, зачастую без нормативного закрепления особых условий жизнедеятельности персонала. Режимы и условия оплаты труда – в некоторых случаях произвольны. Транспорт по доставке вахтовых бригад не всегда регулярен, во многих случаях основан на личной инициативе работника.

Главная, может быть, единственная мотивация – высокая заработная плата; социальные параметры контрактов, в первую очередь корпоративная жилая ипотека, как правило, развиты слабо или вовсе отсутствуют. В конечном счете, такая система может предоставить нанимателю лишь малоквалифицированные кадры. У предприятия возникает большой соблазн – отделаться в кадровой работе исключительно текущими выплатами.

Вахтовики, по сути, попадают в пространство вне социальной ответственности территориальных властей и влияния социума в местах проживания их семей. С ними могут, а иногда и поступают как с нежелательными ⌠гастарбайтерами■. А между тем население малых городов, из которых ⌠вахтуются■ безработные, да и коллективы вахтовиков по месту их труда – это взрывоопасный материал. Значит, нужен государственный контроль и регулирование вахтовой системы как особой социальной страты. И одновременно следует понимать, что вахтовый метод – это потенциально действенный инструмент противодействия безработице.

Хотя по официальным данным фактическая безработица в нашей стране сокращается – до 2 млн. человек, на самом деле масштабы всех видов безработицы – до 5 млн. человек (по методике МОТ - 5,8 млн.). Границы естественной безработицы в Российской Федерации на уровне 7- 7,5% трудоспособного населения, но в моногородах она в разы выше, вплоть до полного отсутствия рабочих мест. Региональные различия неполной занятости велики и они наибольшие в тех областях, где много моногородов.

Нас интересует территориальный аспект мобильности кадров – регулируемое государством переселение. Нашлось только 5000 человек, подавших заявки на переезд. Выбор невелик - либо низкая зарплата на новом месте жительства, либо дорогая аренда жилья.

Западная модель рынка труда основана на гипотезе о мгновенном приспособлении уровня безработицы к наличию рабочих мест и уровню заработной платы. Ошибочно было бы экстраполировать такую модель на российский рынок труда, который складывается из множества децентрализованных рынков, что и приводит к его общей неэластичности. В частности, решение о перемещении безработного в другие регионы может быть сопряжено со значительными издержками, характер которых вытекает не столько из специфики труда, сколько из различий в условиях жизнедеятельности индивида, разнице цен на аренду или покупку жилья.

В России дифференциация цен на жилье зачастую не позволяет покрыть издержки переезда. Если даже более высокие цены на аренду квартиры компенсируются в новом регионе высокой заработной платой, то в дополнение к этому необходим развитый рынок, на котором обращалось бы вторичное жилье, жилье, сдаваемое в наем, либо рынок доступных ипотечных ресурсов. Таких ключевых элементов, обеспечивающих мобильность трудовых ресурсов, мы не находим в экономике России. И вряд ли найдем в ближайшие годы, тогда как проблемы моногородов надо решать уже сейчас.

В основе типология моногородов лежат: степень концентрации трудовых ресурсов в отрасли по специализации города; доступность жилья и география, которые в совокупности определяют направления миграционных потоков. В изолированных моногородах реакция населения слабо зависит от изменений заработной платы, но обнаруживает тесную зависимость от уровня безработицы.

Если экономика города обеспечивает занятость, то люди начинают реагировать на уровень реальной заработной платы, безработица высока – на наличие вакансий. Россияне воспринимают рост уровня безработицы как отчетливый сигнал о необходимости перемещения за пределы территориального образования. Эта тенденция тем отчетливее, чем более специализировано данное территориальное образование и чем меньше возможности работника к альтернативному трудоустройству. Наиболее достоверен двухгодичный лаг между изменением безработицы и принятием решения о смене места жительства. Если будет предложен какой-либо новый механизм трудовой миграции, например, вахта – на поведение люди будут воздействовать изменения других параметров: уровень номинальной заработной платы, возможность обретения жилья и т.д.

Итак, есть ⌠организованная вахта■, имеющая должное нормативное обеспечение и многолетний опыт применения и кадровый потенциал, располагающая организационными структурами. Многолетний опыт показал, что предложение рабочей силы здесь опережает потребности организаций. Преимущественная сфера применения такой системы – добывающая (в первую очередь газовая и нефтяная) промышленность и строительство. Главное ограничение – трудности взаимодействия корпоративных и территориальных структур. Корпорации не имеют возможности создавать градостроительные структуры во многих базовых городах и поселениях.

Есть (по-видимому, в больших масштабах, чем организованная) – ⌠дикая■ вахта. Ее главное преимущество – она полностью определяется интересами личностей, зависит, от народной инициативы. Главный недостаток – она не имеет правового оформления, а территориальные структуры по месту проживания семей вахтовиков зачастую воспринимают их как враждебные, разрушающие город миграции. Организационные возможности по управлению процессом фактически отсутствуют. Экономическая основа такой вахты – разность заработков в местах проживания и приложения труда, а для моногородов – шанс выхода из унизительного состояния безработного, в любых его формах.

По-видимому, главной задачей является совмещение опыта и мотивации этих видов вахтового метода. Для этого необходимо создавать специальные организации-посредники между структурами-работодателями и структурами - пользователями трудовых ресурсов.

По существу, это кадровые агентства, но в связи с неразвитостью трудовых отношений и повышенной сложностью организации вахты – нечто большее. В их функции должны входить поиск объектов приложения труда и договоренности с компаниями по эксплуатации и строительству, переобучение персонала, взаимодействие с муниципалитетом по месту жительства, организация вахтовых поселков и транспортной схемы.

В отличие от обычных кадровых агентств, их обязанности не заканчиваются с выдачей направления на работу, но длятся в течение многолетнего вахтового цикла и включают размещение в вахтовых поселках, транспортное обеспечение сменного персонала, а в базовых городах – содействие в решении жилищных проблем на основе корпоративной ипотеки.

Главными направлениями является организационное оформление для работы на вахте работников из стагнирующих моногородов. При необходимости – переподготовка кадров.

Для ⌠новых■ моногородов, связанных с промышленностью, перспективным является включение местных вахтовых организаций в крупные развивающиеся корпорации, имея в виду освоение новых территорий. Тем самым может быть снижено социальное напряжение при сокращении градообразующих производств и, возможно, накоплен ресурс для их реконструкции и возобновления градостроительства.

⌠Старые■ моногорода с хорошей экологией, из которых затруднительно (но возможно для молодежной части населения) черпать кадры для работы в сложных условиях, логично развивать как базовые – места проживания вахтовиков с семьями, их межвахтового отдыха. Здесь также возможно строительство коттеджей для вахтовиков и северян-пенсионеров.