Алексей Хайтун
Крупнейший монополист не может и, по-видимому, не хочет действовать по антикризисной рыночной модели.
Фото Эрика Гарднера
Известно, что нефтяные компании выводят за рубеж значительные валютные ресурсы, размещая их для сохранности под низкий процент, а также приобретают активы предприятий не по своему профилю, в том числе и в России. «Газпром», например, вложил 14 млрд. долл. в различные средства массмедиа (телевизионные программы, газеты), в торговую сеть, финансирует развитие Сочи и т.д. и т.п. Управление этими активами, находящимися вне специализации энергетических компаний, зачастую непрофессионально.
Между тем одним из факторов экономического кризиса для нашей страны стал низкий уровень переработки добываемого сырья и материалов. Почему данные задачи логично возложить именно на предприятия ТЭКа и почему они им выгодны? Во-первых, из-за их технологической близости к этим обрабатывающим и машиностроительным отраслям, во-вторых, ввиду исторически сложившейся системы размещения производительных сил, когда вокруг энергетических объектов создавались промышленные узлы. Наконец, в силу того, что в предыдущее десятилетие за счет экспортных поставок нефти и газа и высоких цен на эти продукты уже были расширены мощности принадлежащих ТЭКу (его предприятиям) научных и проектных институтов.
Процесс вхождения энергетических и добывающих компаний в смежные отрасли уже идет, важно придать ему динамику и улучшить качество менеджмента. Здесь мы переходим к такому важному пункту перечня задач по выходу из кризиса, как повышение качества государственного регулирования промышленности.
В последних публикациях в «НГ-энергии» автор неоднократно отмечал, что степень государственного вмешательства в управления корпорациями ТЭКа вышла за пределы разумного. По сути, крупнейшие компании нефтяной промышленности, которые формально являются частными, действуют как государственные предприятия во всем, кроме распределения премий и бонусов. Но это означает, что нефтяные компании не используют возможности рыночного маневра, их управление бюрократизировано и зачастую текущие социально-экономические решения подчиняются чисто политическим установкам.
В период кризиса проявилась неприятная тенденция – эти якобы «частные» корпорации при неудачах перекладывают ответственность на государство, получая крупные субсидии и льготные кредиты из государственных резервов. В наибольшей степени это относится к крупнейшему монополисту ОАО «Газпром». Основной реакцией газового концерна на кризис стали организационные усилия по формированию мирового рыночного картеля газодобывающих стран, то есть по поднятию экспортной цены на его, «Газпрома», продукцию.
Что касается внутреннего рынка энергоресурсов, то «Газпром» подымает отпускную цену на природный газ для промышленного и муниципального потребителя, тогда как при кризисном уменьшении спроса логично обратное. Тем самым ограничиваются возможности энергоемких предприятий-потребителей по выпуску конкурентоспособной продукции, а главное – стимулируется инфляция.
В том же направлении действует монопольное занижение цен на пропуск газа от независимых производителей через принадлежащие дочерним компаниям «Газпрома» трубопроводы. В результате попутный газ сжигается или используется на собственные нужды предприятий-производителей.
Рынок в системе ТЭК
Для выхода из кризиса необходимо усилить рыночное, конкурентное начало в системе ТЭКа. Следует подчеркнуть, что проведенная в 90-х годах прошлого века приватизация нефтяной отрасли (несмотря на издержки, неизбежные при олигопольном разделе внутреннего рынка и квот экспорта нефти, при коррупционном сращивании чиновничества и менеджеров – владельцев компаний) и ее структурная реорганизация по главному критерию – народнохозяйственной эффективности – могут быть оценены позитивно. Система оказалась относительно устойчивой к колебаниям мирового рынка нефти. Российские нефтяные компании включены в глобальную конкуренцию и устояли при быстром снижении цен за нефть.
Напротив, монопольное положение и излишняя централизация управления сделали ОАО «Газпром» чрезмерно уязвимым перед кризисом. Прямая подчиненность руководству страны вовлекла эту производственную компанию в чисто политические европейские разборки. Потеряна ранее безупречная репутация надежного поставщика.
Главное, газовая монополия ни технологически (созданием производственных строительных мощностей), ни экономически (накоплением инвестиционных ресурсов и финансовых резервов) не обеспечила устойчивость добывающей базы газовой промышленности. Здесь ежегодно осваивается лишь 3 млрд. долл. капитальных вложений, а это втрое меньше того, что нужно для выхода на прогнозируемый «Энергетической стратегией» уровень 2020 года.
По нашему мнению, целесообразно опираться на позитивный опыт реорганизации РАО «ЕЭС России», суть которой в выделении из государственной системы генерирующих мощностей при сохранении за государством контроля над энергетической сетью и диспетчерским управлением потоками энергии.
Соответственно такой модели было бы логично выделить из монопольной системы газодобывающие компании, специализированные на полном цикле эксплуатации месторождений. Изменить систему разделения прибыли и налогового обложения с тем, чтобы новые компании смогли бы на конкурентной основе обеспечивать поддержание и развитие газовых месторождений, осваивать новые газовые провинции.
Что касается нефтяных и газовых компаний, следует иметь в виду следующее. Материальная база основного производства отечественной нефтяной и газовой промышленности по технологиям и оборудованию в принципе соответствует мировому уровню. В связи с этим предприятиям ТЭКа существенно меньше, чем, скажем, машиностроительным, нужны принципиально новые технологии. То же относится к основной массе сервисных услуг по нефти и газу: бурению и подготовке месторождений, поддержанию инфраструктуры промыслов. Исключение – работы на шельфах, бурение горизонтальных и пологих скважин, гидроразрыв пластов, программно-аппаратное обеспечение. Новейшие технологии здесь востребованы уже сейчас, но применяются явно недостаточно ввиду неразумной системы налогового обложения (так называемая плоская шкала взимания налогов). Упрощение порядка налогового обложения мотивируется «боязнью злоупотреблений», что, по сути, означает откровенное признание в ненадежности государственного фискального аппарата.
Два аспекта ТЭК
Российский топливно-энергетический комплекс можно рассматривать в диаметрально противоположных аспектах: позитивном, если помнить, что преимущественно нефтяной и газовый сектора экономики на протяжении 10 лет обеспечивали стабильность социального уровня населения и устойчивость бюджета. Сейчас Резервный фонд, созданный путем фискального регулирования высоких цен экспорта нефти и газа, помогает выдержать негативные последствия кризиса.
Соответственно и ТЭК можно рассматривать как спасательный круг российской экономики, который дает время и стартовый ресурс для реконструкции и качественного обновления отечественной экономики после кризиса.
Итак, проблема ближайших лет в эффективности использования возможностей российской добывающей и энергетической промышленности, а пути решения – в их демонополизации.
