Алексей Хайтун
Внутренние цены на газ в Украине не менялись уже много лет – это негативно отражается на международных переговорах.
Фото Ольги Баумгертнер
Секция по энергетике III Форума «Европа–Украина» проходила в Киеве под явным влиянием только что прогремевшего «газового кризиса». И европейские, и украинские участники, не говоря о представителях «Газпрома» (только они и были официально представлены от России на данной секции форума), остро дискутировали по текущим реалиям этого конфликта, но не обсуждали среднесрочные программы энергетического сотрудничества.
Кризис и газовая монополия
Предполагалось, что к 2010 году добыча газа должна составить 570 млрд. куб. м, в 2015 году – 610–615, 2020 году – 650–670 млрд. куб. м. Реально в 2009 году добыча может упасть до 510 млрд. куб. м – на 7%. В результате инвестиционная программа сожмется на 20–30% (сейчас она утверждена в объеме 26,3 млрд. долл.). В связи с падением добычи и цен на энергоносители выручка упадет на 26% – со 100 млрд. долл. в 2008 году до 74 млрд. долл. Совокупная добыча газа российскими компаниями в ближайшие годы может упасть на 60 млрд. куб. м, что приведет к дефициту газа и ограничениям по внутреннему потреблению и экспорту.
Все это требует срочной коррекции политики государства по производству и экспорту углеводородов и, по-видимому, санации деятельности «Газпрома». Именно поэтому стало актуальным критическое рассмотрение итогов «газовых войн» последнего периода и осмысление изменений в энергетической политике России.
Новые реалии газового контракта ЕС–Украина–Россия
Итоги газового конфликта Украина–Россия считаются негативными. В первом приближении они такими и выглядят: подорвано доверие стран Европы к России как устойчивому поставщику природного газа, а к Украине – как надежной стране-транзитеру. К тому же стороны конфликта понесли серьезные финансовые потери. «Газпром» из-за недопоставки газа недополучил более 2 млрд. долл. Страны ЕС предъявляют ему претензии (сначала Болгария – 256 млн. евро, затем Греция и германская компания «Рургаз»). Украина имеет прямые финансовые потери в связи с прекращением транзита. Выросла внутренняя цена на природный газ для промышленности и населения. Соответственно возросла политическая напряженность вплоть до конфликта между ветвями власти этой страны.
Политические потери сводятся к ухудшению перспектив российского газового экспорта. Евросоюз с большим интересом будет рассматривать обходные пути поставки газа мимо Украины, в первую очередь проект Nabucco. Возможно выделение западных кредитов под это строительство.
Напротив, снова ожил инвестиционный проект экспорта сжиженного природного газа (СПГ) от Штокмановского месторождения, на участие в котором претендует новый партнер – Испания. Экономические показатели маршрута транспортировки СПГ – через арктические моря мимо всей Европы – не самые лучшие, но тем не менее ранее отложенный проект получил новые шансы на реализацию.
И все же, на мой взгляд, в конечном счете преобладает позитив. Главное достижение – соглашение между ОАО «Газпром» и НАК «Нафтогаз» Украины от 19 января 2009 года, в котором принята европейская методика ценообразования и прозрачные формулы цены на газ; установлен 10-летний срок действия соглашения, беспрецедентный во взаимоотношениях не только этих стран, но и на постсоветском пространстве.
Оптимисты полагают, что в результате соглашения газовая энергетика перестала быть сферой политики или что влияние политиков как минимум уменьшилось. Пессимисты говорят, что это далеко не так в связи с позицией правительства России, разногласиями внутри политического руководства Украины и некоторых технических расхождений по порядку оплаты и базовой цены.
Низкая платежеспособность Украины ставит под сомнение финансовую сторону контрактов. Есть неясности и с правовым положением договора во властной системе Украины.
В треугольнике отношений
Противоречия европейской энергетической политики ярко проявились на конференции по вопросам модернизации украинских газотранспортных сетей (ГТС), проходившей 23 марта в Брюсселе. Совещание не дало результатов, а российская делегация вообще покинула зал заседаний.
Суть модернизации в том, что ЕС предлагает Украине модернизировать свои транзитные коридоры, подземные хранилища газа и 5 газоизмерительных станций. По нашим данным это в 5–6 раз дешевле строительства новых газопроводов по флангам Восточной Европы через Балтийское и Черное моря. Отмечалось, что увеличение поставок газа в Европу сейчас не актуально, хватает имеющихся мощностей на 120 млрд. куб. м в год.
Стороны не сошлись по вопросам управления системой транзита российского газа и форме интеграции украинских ГТС с европейскими. По мнению ЕС нельзя двигаться вперед, пока Украина не даст международного доступа к управлению ГТС. Напротив, Украина намерена сохранить национальный контроль над своей ГТС до тех пор, пока права участников соглашения в этой сфере – ЕС, России и Украины – не будут уравнены.
Чиновники ЕС утверждают, что главное для достижения общего согласия – это принятие сторонами критериев ЕС по управлению газовыми сетями, а также, что у ЕС нет намерений ослабить позиции России. Менеджеры «Газпрома», напротив, доказывают, что все эти новации нацелены на то, чтобы лишить концерн заслуженной роли лидера.
Итак, Украина и ЕС подписали меморандум об участии ЕС в модернизации ГТС, а Россия к этому документу демонстративно не присоединилась. Однако, по мнению автора, все это – переходящие моменты; необходимо анализировать среднесрочные перспективы. Главное, законодательно зафиксировать интересы стран участников европейского энергетического рынка и методы их координации.
Рынок природного газа
Предмет разногласий ОАО «Газпром» с соответствующими газовыми структурами Украины и Белоруссии – отпускная цена на природный газ при международной торговле. Хотя методы счета сторон сильно отличаются, в их основу отныне положена некая, якобы рыночная цена единицы природного газа и стоимости транспортировки. Между тем никакой «рыночной цены», как и «свободного рынка» природного газа, не имеется. Такая цена может существовать лишь расчетно по аналогии с нефтью.
Но и прямую цену на нефть устанавливает не «рынок» в общем понимании, а совокупность некоторых общепринятых квазирыночных правил, базирующихся на исторических прецедентах организованного как картель и континентально разделенного мирового рынка, главную роль на котором играет ближневосточный ОПЕК. Например, российская нефть – Urals – на торгах не рассматривается, но приравнивается путем введения неких коэффициентов к европейской марке Brent.
Поскольку рынка газа в чистом виде быть не может, политика всегда будет имманентна финансовым договоренностям мировой нефтяной организации. Суть метода приравнивания «рыночных цен» газа и нефти – это сопоставление по теплотворной способности шести баррелей нефти к 1000 куб. м газа. Однако такое приравнивание имеет расчетный характер, поскольку нефть и природный газ – это все же различные по физической природе, методам транспортировки и условиям потребления виды топлива.
Тем не менее демонополизация газовых систем позволяет добиться крупного системного эффекта: в США, после того как были введены правила свободного доступа к трубопроводам под федеральным контролем, потребители получили возможность выбирать между поставщиками газа. Это привело в 1998 году к значительному снижению розничных цен на газ и оживлению экономики
Нельзя, впрочем, забывать принципиальные отличия систем газоснабжения США и Европы. В США много газовых месторождений, и потребители не отделены от них значительными расстояниями. В Европе, напротив, производителей и центры потребления природного газа отделяют тысячи километров и государственные границы. Требуются магистральные газопроводы, миллиардные капиталовложения, а конфликты со странами-транзитерами располагают производителей газа к формированию монополистической экономики.
Главные отличия в политике обеспечения импорта-экспорта нефти, с одной стороны, и природного газа – с другой, сводятся к следующему: принято как данность, что сдвиги в потреблении нефти происходят медленно и цены на нефть на мировом рынке определяют потребители по краткосрочным контрактам.
Напротив, газоснабжение зависит в первую очередь от магистральных трубопроводов Восток–Запад, пересекающих границы многих стран, и потому для экспорта газа особенно важна политическая составляющая, а именно – механизм согласований межстранового транзита, основанный на понятных сторонам принципах. Стоимость реконструкции газотранспортных сетей настолько велика, что национальные компании зачастую не имеют достаточно капитала, чтобы сделать это и к тому же сохранять потенциал для добычи. Замещение газа углем, развитие новых газовых провинций займет 10–15 лет. На этот период необходима стабильность газового рынка
Далее, в цене газа очень высок рентный фактор, а себестоимость добычи – относительно мала. Все это означает, что нет возможности поднять или снизить цены на газ с помощью обычных регуляторов «спрос–предложение»: на рынке долгосрочных контрактов и политических методов включения в экспортную цену рентного фактора в рыночных методах нет особого смысла.
На рынке европейского газа, каким бы он ни был – регулируемым государством или картельным, – Россия имеет все преимущества, так как располагает мощной сетью газопроводов и контролирует оптимальные пути в центры потребления. Но далеко не все преимущества и отнюдь не гегемонию.
Россия имеет доступ на европейский рынок (70% поставок) через страну с неустойчивой политической системой. В которой цена на газ и бесперебойность его поставок имеет непосредственно социальную цену, а надежность транзита – опосредована политическими реалиями. И эти факторы действуют разнонаправленно. Поставки газа для украинского потребления скорее оружие Москвы в отношениях двух государств, а межстрановый транзит и угроза его перекрытия – прямое оружие политиков Украины. Рынком здесь не пахнет. Не зря на форуме представитель Газпромбанка выдвигал идею разделения «Нафтогаза» Украины на две закупки и поставки газа для внутреннего потребления и транзита друг от друга не зависели.
Разумеется, такое предложение может пройти только после политического переворота в соседней стране, но понятна тенденция-сегрегация газовых систем Европы, Украины и России друг от друга. Между тем кризис диктует обратное: консолидацию газовых сетей Большой Европы и на этой основе оптимизацию расходов энергетического сектора.
Объединение газотранспортных систем Европы
Система газового транзита через Украину не может быть надежной, пока она оторвана от распределения природного газа. Теоретически неизбежен конфликт между крупнейшими потребителями – металлургическими и химическими концернами России, Украины и Европы, а также «социальными» потребителями – коммунальными предприятиями этих стран. Поэтому и встал вопрос о надгосударственном экономическом объединении газотранспортных систем Европы. Известно, что имеются предложения по созданию международного консорциума с участием Германии, Франции и России, которому и намечено передать в аренду газотранспортную сеть Украины. Эти предложения носят пока виртуальный характер и к тому же недостаточно учитывают суверенные интересы Украины, но «дорога в 1000 ли начинается с первого шага», который, по-видимому, уже состоялся. Тем более что технические и экономические предпосылки для подобной интеграции изначально существовали.
Общая протяженность газопроводов Украины составляет 283,2 тыс. км, из них 246,1 тыс. км – распределительные сети и 37,1 тыс. км – магистральные трубопроводы, в том числе 14 тыс. км – трубопроводы крупнейшего диаметра (1020–1420 мм). Пропускная способность на входе составляет 290 млрд. куб. м в год, на выходе – 175 млрд. куб. м. В 2008 году через украинские газопроводы в Европу было прокачано 120 млрд. куб. м российского газа.
Система объединяет 72 компрессионные станции (122 компрессорных цеха) и 13 подземных хранилищ с самым большим в Европе после России активным объемом газа – более 32 млрд. куб. м, или 21,3% от общеевропейской активной емкости. Внутренние газовые сети в Украине достаточно развиты, годовое потребление газа составляет 75 млрд. куб. м, в энергетическом балансе он занимает 41%, промышленные объекты потребляют до 60%. Всего в стране газифицировано более 85 тыс. предприятий и 16,1 млн. квартир.
Украинские газопроводы соединены с магистральными сетями всех сопредельных государств: России, Белоруссии, Молдавии, Румынии, Польши, Венгрии и Словакии. Следует отметить, что по техническим параметрам газовые сети Восточной Европы совместимы с украинскими и российскими; вполне возможна интеграция и с западноевропейскими сетями.
Внутренняя цена на газ в Украине пока одна из самых низких в Европе. На 2008 год для населения она составила 36,6 долл. за 1 тыс. куб. м, для коммунальных предприятий – 41,6 долл., для промышленных предприятий – 71,4 долл. за 1 тыс. куб. м. Цены для населения не пересматривались восемь лет и субсидируются за счет роста тарифов для промышленности.
Итак, газовая система Украина–Россия построена в 50–70-х годах прошлого века как единое целое, совместимое с газовыми системами сопредельных европейских стран. Ее обособление по странам привело к ухудшению параметров системы и снижению надежности экспорта природного газа в Центральную и Западную Европу.
Киев
