Алексей Хайтун
Цена поставки углеводородов имеет политический оттенок.
Фото Reuters
Последний военный конфликт на Кавказе, в котором приняли участие Вооруженные силы России, во многом оказал влияние на такие факторы, как «энергетическая политика и экономика» в южном подбрюшье Европы. У России имеются весьма ограниченные рычаги экономического воздействия на Грузию: товарооборот между этими странами чуть менее 650 млн. долларов. В целом Грузия почти не зависит от поставок электроэнергии, нефти и газа из России.
Однако через Грузию проходит единственный экономически эффективный и при данном состоянии межгосударственных отношений стран Закавказья политически возможный коридор транзита на мировой рынок прикаспийской и центральноазиатской нефти и газа в обход России.
По мнению ряда западных и независимых российских экспертов, этот транзитный коридор более эффективный, чем российские балтийский Nord Stream и черноморский «Южный поток», которые к тому же еще и не достроили.
Через Грузию поставляют в Европу углеводороды Казахстан, Туркмения, Азербайджан – все это мимо России. Соответственно доходы от транзита и политическое влияние получает страна-транзитер. По мнению аналитиков, любые военные действия в этом регионе представляют угрозу инфраструктуре по перекачке нефти. Тогда перекачка будет осуществляться через территорию России по нефтепроводу Баку–Новороссийск. Что уже и случилось для нефти Казахстана. Газопровод Моздок–Тбилиси, как и БТД, проходит через южную часть Грузии и в зону конфликта не попал. Ближе к военным действиям находится другой нефтепровод – из Баку к черноморскому порту Супса, и, по-видимому, его работа нарушена.
Западные нефтяные компании – Chevron, BP и ряд других – являются операторами нефтепровода БТД, соединяющего Каспийское море с Черным морем и Турцией. Поэтому конфликт может представлять угрозу для мировой нефтегазовой инфраструктуры и при этом поднять значение российских нефте- и газопроводов для мировой экономики.
По поводу разворачивания военных действий имелись различные и противоречивые высказывания. Напомним, что МИД Грузии заявил, что российская авиация 9 августа нанесла удар по международному нефтепроводу Баку–Тбилиси–Джейхан. Российский МИД это отрицает. Тем не менее государственная нефтяная компания Азербайджана (ГНКАР) в субботу, 9 августа, приостановила транзит нефти через грузинские порты в Батуми и Кулеви.
Цена транзита
Вопрос о транзите нефти и газа через Грузию имеет многомиллиардную цену – в долларах США. Суммарные доказанные запасы нефти в Казахстане и Азербайджане, по разным оценкам, составляют до 15 млрд. тонн. При определенных условиях экспортный потенциал этих стран уже к 2015 году мог бы составить 120–140 млн. тонн в год.
Разумеется, этот прогноз не учитывает политических традиций региона, но его можно рассматривать как цель мирового сообщества и ЕЭС. Особенностью ситуации является то, что помимо добывающих стран участниками проекта выступают также страны-транзитеры – Грузия, Армения, через которые могут быть проложены трубопроводы. Следует подчеркнуть, что основная масса этих нефтяных потоков перемещается через Грузию. Мощности магистральных нефтепроводов сейчас удовлетворяют потребностям ее перевалки из Каспийского в Черное море. «Выход» из Черного моря к Средиземному лимитирует пролив Босфор: его пропускная способность недостаточна, а экологические требования к прохождению танкеров все более ужесточаются.
Полноценной альтернативы Босфору пока не существует. Более того, Каспийское направление ограничено квотой со стороны России в 3,5–4 млн. тонн в год, тогда как добыча тенгизской нефти уже сегодня достигает 10–12 млн. тонн в год.
Неудивительно поэтому, что сразу несколько стран разрабатывают проекты по «разгрузке» пролива. Наиболее перспективной представляется транспортировка прикаспийской нефти в Европу по магистральным нефтепроводам через Грузию и Турцию – этот маршрут по эффективности существенно превышает показатели традиционных коридоров через Россию и Украину.
Подход Европы
В Европе многие считают, что односторонняя фиксация европейской энергетики на экспорт нефти, и особенно природного газа, исключительно из России и через эту страну политически недальновидна.
Поэтому, чтобы политическая зависимость европейского импорта энергоносителей не стала чрезмерно обременительной, ЕС (параллельно с расширением импорта энергоносителей из России) заинтересован в увеличении поставки из Центральной Азии и бассейна Каспийского моря.
Вместе с тем страны ЦАР и Каспия – Туркмения, Азербайджан, Узбекистан и отчасти Казахстан – являются конкурентами российских государственных топливно-энергетических компаний, в первую очередь «Газпрома» и «Роснефти». Они заинтересованы в самостоятельном выходе своих энергоносителей на мировой рынок и потому наладили взаимодействие по транзиту энергоресурсов через Грузию и ищут возможности энергетического взаимодействия с приграничными Ираном и Турцией. Можно рассматривать Каспийский регион в целом как основного конкурента тюменской и татарской нефти – главных российских экспортеров нефти.
От политики России зависят поставки нефтегазового топлива в Европу из центральноазиатских стран СНГ и Прикаспийского региона. Особую важность в этом случае имеют такие транзитные страны, как Грузия, Турция и другие страны Кавказского региона и Восточной Европы.
Итак, в настоящее время Грузия единственная страна (Иран и Армения по политическим причинам выпадают), которая может обеспечить транзит нефти и газа ЦАР на мировой рынок мимо России и тем самым дать этим странам экономическую, следовательно, политическую независимость от России.
Между тем цена вопроса велика. Природный газ ЦАР минимум на 10–15% дешевле у потребителей, чем газ Ближнего Востока и Северного моря, и на 30–35% – чем тюменский газ. Нефть Прикаспия сопоставима по цене с ближневосточной и на 25–30% дешевле, чем российская. Эти конкурентные факторы действуют уже сейчас. Что касается новых нефтеносных площадей на шельфах арктических морей и морском дне вблизи Северного полюса, то они находятся на начальной стадии освоения, которое ожидается весьма затратным. Тогда контроль за коридорами транзита нефти и газа из стран ЦАР в Европу становится крайне актуальным по многим причинам. Сегодня российский фондовый рынок быстро падает, из страны идет массовый отток капитала. Требуются легкодоступные и близкие к Европе нефтяные и газовые ресурсы, которые можно быстро ввести в мировой оборот и пополнить наши резервы нефтедолларов.
Сравнение основных коридоров транспорта углеводородов в Европу показывает, что по критериям энергетической безопасности трасса страны ЦАР – Азербайджан–Грузия–Турция до августа с.г. была вполне надежной (если не считать курдского фактора на территории Турции). Конкурирующие направления транспорта газа через Белоруссию и Украину также нестабильны по политическим аспектам. По нашим оценкам, для того чтобы развить Каспийский проект в полном объеме и обеспечить независимый выход нефти и газа ЦАР в Европу (для нефти по трубе и судами через Черное море) потребуется суммарно 30–40 млрд. долл. в течение пяти лет. И это должны быть прямые инвестиции в строительно-монтажные работы, закупку оборудования, геологические исследования. У России также есть шанс на активное участие в этом альтернативном «Южному потоку» проекте. Однако российскую позицию на сегодня сформулировал заместитель председателя Госдумы РФ Валерий Язев. Он считает, что разгоревшийся конфликт может заставить (как европейцев, так и страны-поставщики) вновь задуматься над рисками использования грузинской территории при реализации ряда международных проектов в нефтегазовой сфере.
