Наталья Савицкая
На фото директор РАМТ Софья Апфельбаум. Фото сайта ramt.ru
Министр просвещения РФ Кравцов еще весной этого года заявлял, что к 2024 году театры будут открыты в каждой образовательной организации. Сегодня в реестр Минпросвещения РФ включено более 30 тыс. таких театров. От проекта ждут, что он поможет в адаптации классических произведений под восприятие современных детей и подростков. О том, как происходит воспитание детей театром, какие формы работы существуют и что входит в понятие педагогической части театра, обозреватель «НГ» Наталья САВИЦКАЯ беседует с директором Российского молодежного академического театра (РАМТ) Софьей АПФЕЛЬБАУМ.
– Софья Михайловна, а как вы относитесь к массовому возрождению школьных театров?
– Любительские театры – это очень хорошо. Когда ребенка учат музыке – это же не всегда для того, чтобы он стал музыкантом, и театр – не для того, чтобы он стал артистом. Важно приобщить ребенка к культуре. Единственное здесь замечание: много путаницы с организацией театра в школе. Руководители региональных театров жалуются, что к ним приходят люди из администрации школ и говорят: дайте нам актера для театрального кружка, пусть он нам все организует. Им в ответ: «Не всякий артист – это готовый режиссер и руководитель кружка». И так далее. В общем, мы рады, что есть такая инициатива и ведется подготовка кадров, но трудно решить этот вопрос с наскока.
– Меня очень заинтересовало, что в вашем театре есть педагогическая часть. Что она в себя включает?
– Сегодня многих смущает это название. Создается впечатление, что оно означает ведение обучающей деятельности с последующей выдачей какого-нибудь сертификата. Но это не так. Педагогическая часть отвечает за просветительскую область нашей работы.
В Советском Союзе во многих ТЮЗах была педчасть. В РАМТ, который раньше назывался Центральным детским театром – ЦДТ – и был основан Натальей Сац, педчасть возникла одновременно с началом работы театра. Сейчас в нашем театре это подразделение называется Экспериментальный центр по работе со зрителями, но задачи у него те же, что ставили основатели театра. Наши первые театральные педагоги – Сергей Розанов и Елена Волкова – хорошо понимали, что театр не может плодотворно работать без тесной связи со своим зрителем. Как писал режиссер Александр Брянцев, в детском театре «общие для всех театров художественные задачи осложнены задачами школьно-педагогическими». И еще тогда были разработаны методики, призванные помочь подготовить детей к посещению театра. Не в смысле «сидите тихо», а так, чтобы всерьез заинтересовать спектаклем.
– Уже в то время были проблемы с этим?
– Да, конечно! Тогда, да и сейчас, театры чаще имели дело с организованным зрителем: на спектакли ходили классами. При групповом посещении, особенно если это происходит в первый раз, школьникам и тогда, и сегодня часто неясен смысл этого похода. Что это? Это продолжение школьного урока литературы? Это внеклассное мероприятие, на котором можно продемонстрировать себя? Поэтому на спектакле дети больше заняты своими внутренними проблемами, чем самим действием. В Центральном детском театре, в Театре Сац в советское время был так называемый актив театра – юные зрители, которые помогали работать с публикой, опекали малышей, следили за порядком. Что-то сродни волонтерскому движению. Педагогическая часть этими вопросами тоже занималась.
– Насколько я помню, билеты в театр часто тоже распространяли через школу. Отсюда и групповые посещения.
– В РАМТ сегодня от этой практики отказались. Мы начали работать не с классами, а с детьми и их родителями. На это направлены и наши клубные программы. Как оказалось, взрослым тоже интересно узнать, из чего сделан реквизит, как играет грим в спектакле и так далее. И самое главное – это совместное времяпровождение родителей со своими детьми. Сегодня этого как раз не хватает. Еще мы пришли к выводу, что обязательно надо работать с учителями, чтобы они стали нашими «амбассадорами» в школе.
Режиссеры иногда говорят, что надо бы отсечь походы классом. Предлагают написать правила для посещения театра группами. Можно прописать, что-де столько-то взрослых положено на такое-то количество детей. Но соблюдать эти правила будет сложно. Мы же не сможем не впустить целый класс из-за отсутствия одного взрослого.
Но я понимаю необходимость походов классом. Они позволяют попасть в театр тем детям, которые без посредничества школы самостоятельно к нам не придут. У нас, повторюсь, сегодня в основном смешанная публика – классы и дети с родителями. Но представьте зал на 700 мест, состоящий из классов. В регионах, куда мы ездим на гастроли, это не редкость. Но это очень большое испытание для труппы. Поэтому театру важно работать со зрителем и вне спектакля!
– Не могу не спросить, насколько изменился зритель-школьник.
– В чем-то наш зритель изменился, а в чем-то остался прежним. Они реагируют на живое, настоящее в искусстве так же, как их сверстники 50 и 100 лет назад. Конечно, современные дети родились с гаджетами в руках, и если на сцене артист, например, в костюме петуха в духе 60-х годов прошлого века, то они его и не воспримут. С другой стороны, у нас есть спектакль, где почти нет декораций, а все держится на игре одного актера. И дети уходят после него в полном восторге. Ребята сейчас бурно реагируют на происходящее на сцене. В финале не просто аплодируют, а выражают чувства очень ярко: улюлюкают, фонариками телефонов подсвечивают, скандируют имена героев. Но слушают хорошо, вдумчиво.
Нам важно, чтобы наша публика имела возможность прямого общения с актерами, режиссерами. Для этого РАМТ проводит творческие встречи, обсуждения спектаклей, тематические лекции. И конечно, есть соцсети. Можно найти любимого артиста в сети и сказать слова благодарности.
– Как современные дети воспринимают советских классиков?
– Хорошо воспринимают. У нас есть планы провести лабораторию по произведениям советских писателей. Попробуем заново их прочесть. Заново, потому что изменились реалии нашей жизни. Например, в спектакле «Денискины рассказы» по произведению Виктора Драгунского есть такая реплика в диалогах: «Как называется столица Югославии?» И в этот момент по залу всегда пробегает шепот: дети не знают такого государства. Контекст важно учитывать.
– Современные авторы зачастую в своих пьесах не щадят учителей. Как реагируют дети и взрослые на это?
– В РАМТ есть спектакль, посвященный школе. Некоторые учителя там изображены несколько утрированно. Признаюсь, опасения, как зрители отреагируют на эту критику, были. Но все в порядке. И учителя, и дети (в основном тинейджеры) смотрят спектакль с большим вниманием и удовольствием. Подросткам хочется видеть что-то острое, социальное.
Сейчас РАМТ реализует проект, посвященный современному детско-юношескому театру и возрастной психологии. Режиссерам при создании спектакля интересно, как они это видят, но... Так ли то же самое видит ребенок? Что ему еще рано, а что уже поздно? Важно разобраться с этими сложными вопросами.
– А вообще режиссеру, создающему спектакль для ТЮЗа, нужно знать детскую психологию?
– Не помешает, если он хочет быть понятым детьми. Например, дети могут иносказательность воспринимать как реальность, и важно, чтобы режиссер это учитывал.
