Наталья Савицкая
По мнению профессора Черниговской, «элемент принуждения имеет большой воспитательный момент». Фото PhotoXPress.ru
О том, почему ясли вредны, почему детям должен давать уроки патриарх и что делать дислексикам, обозревателю «НГ» Наталье САВИЦКОЙ рассказывает доктор биологических и филологических наук, член-корреспондент Российской академии образования, директор Института когнитивных исследований и заведующая кафедрой проблем конвергенции естественных и гуманитарных наук Санкт-Петербургского государственного университета Татьяна ЧЕРНИГОВСКАЯ.
– Татьяна Владимировна, я слушала одну из ваших лекций на тему «Мы и дети». И в связи этим у меня возник вопрос, касающийся пребывания ребенка в школе. Как вы думаете, успешность в обучении важна для ребенка?
– Конечно, важна. Но он может это скрывать и делать вид, что ему на это наплевать. Но я никогда не поверю, что это так на самом деле. Это у него защитная одежда такая, чтоб не лезли к нему: «Я вот такой! Мне все равно!»
– А для маленького ребенка важна? Они сами стремятся к успешности или это больше мы от них хотим?
– Мне кажется, это касается ребенка любого возраста. Это идет от природы человека, почти биологическое. Вот ведь когда мы с животным дело имеем, ему приятно, когда его гладят, хвалят, кормят. Ему нравится быть в центре внимания. Я не к тому клоню, что дети – это животные. Но мы все в каком-то смысле такие. У нас есть и духовная часть, есть и плотская. Ребенок должен быть в любви с самого начала. И это главная история.
Я была знакома с Натальей Николаевной Трауберг. Все, кто занимается ранним развитием ребенка, ее хорошо помнят. Особенно те, кто занимается речью и нарушениями развития у детей. Она была врач, педагог и логопед в одном лице. Потрясающая женщина. На одном из ученых советов в Академии наук СССР она встала и сказала, что ясли надо запретить законом. Я тогда еще была молодой, понимала мало, но это хорошо запомнила. «Почему запретить?» – удивились присутствующие на совещании люди. «Потому что это наносит огромный эмоциональный удар по ребенку, и это будет действовать потом еще очень долго», – ответила она.
Детей приводят в ясли из дома и оставляют там на целый день. Они из теплой кроватки, где вокруг них все воркуют, попадают в непонятное и даже враждебное, как им кажется, место. Это огромный эмоциональный удар для ребенка. Нужно платить мамам, чтобы они сидели с детьми дома, чтобы хвалили их, холили и лелеяли.
|
|
На фото Татьяна Черниговская. Фото из личного архива |
– Вопросы отбора надо адресовать к психологам, я думаю, они проводили исследования на эту тему и знают, что делают. Но я уверена, что этот момент в любом случае требует большого такта от тех, кто отбор проводит. Если учитель, не дай бог, скажет, что здесь сидят способные, а здесь неспособные, такой учитель профнепригоден. Ему надо запретить преподавать. Это недопустимая вещь.
Если вас обидят, вы это вполне переживете. Но не ребенок! Ребенок по сравнению со взрослыми беззащитен в этом мире. А если у ребенка, которого записали в неуспешные, еще и родители бесчувственные, то это ранит еще сильнее. Они что, Аристотели все, наши родители? Некоторые могут еще и масла в огонь подлить: «Смотри, Вася какой молодец! А ты?!» И ребенок должен жить с этим клеймом неудачника? Вы поспрашивайте сегодня родителей, хотят ли они вернуться в школу. Большинство скажут «нет». Это ж как надо учителям поработать, чтобы у всех выработалась такая стойкая неприязнь к школе.
– Сейчас часто можно услышать такой наказ родителям: «Следуйте за ребенком! За его интересами! За его вкусами. Не навязывай своего!» И тогда он будет успешно развиваться. Так что делать? Не заставлять?
– Понимаю, к чему вы клоните… И то и другое важно. Да, мы сегодня стали меньше требовать с ребенка.
Когда читаешь, что Моцарта и Бетховена били по пальцам, чтобы они занимались, я всегда прошу помнить, что они были гениями. И все равно взрослым приходилось колотить их по пальцам, чтобы они играли гаммы. В воспитании есть элемент принуждения. И я даже думаю, что он имеет большой воспитательный момент. До ребенка должно дойти, что есть какие-то вещи, которые он обязан делать. Что мир так устроен. Что хочешь не хочешь, но хлеб насущный надо добывать, на работу идти надо. И всегда так было.
– Иногда складывается впечатление, особенно в последние годы, что мы хотим вернуть недавнее прошлое, в котором мы мыли полы и вообще много трудились бесплатно и физически на благо школы. В школу, как стало известно, возвращается трудовое воспитание. Мы хотим отыграть прошлое?
– Смотря какое прошлое. Нам надо отыграть то прошлое, в котором личность занимает важное место в мире. Но личность, имеющая не только права, но и обязанности. Большой ущерб последних десятилетий в том, что права ребенка выходят на первое место, а обязанности исчезли вообще. «Почему я должен подметать в классе пол? Мое мировоззрение говорит мне, что пол мне не надо подметать». А мое мировоззрение говорит, что ребенок должен обязанности иметь.
– Это ущемляет мое достоинство, сказал мне один ребенок...
– А если мое достоинство ущемляет то, что ты считаешь это недостойным? У детей сегодня зачастую какое-то извращенное представление о мире. Например, многие из них считают, что их взгляд на мир имеет абсолютную ценность. И не понимают, что и у других их взгляд тоже имеет абсолютную ценность. И цивилизация существует только потому, что мы научились договариваться. И если доигрались до такой степени «реформаторства», что рушим работавшие веками договоренности, то я поздравляю род людской: мы идем к деградации.
– В одной из своих лекций вы сказали, что современного человека можно назвать «человек рассеянный». Как воспитывать детей в век «рассеянных» людей?
– Тяжело приходится. Мы уже пропустили два поколения. У этих детей такие же родители. Да еще и бабушки и дедушки имеют свои сложные представления о мире. Если родитель заботится только о «судьбах Вселенной» вместо того, чтобы пол помыть, и мать – Грета Тунберг, да еще и бабушка «на эту тему», и дедушка, то что со всем этим наследием делать ребенку? Отдать в школу на воспитание? У нас нет такой договоренности между родителями и школой, что только школа занимается воспитанием. А ребенка сегодня сдают в школу, как багаж. А потом он вернется из школы, родители ему гаджет в руки дадут, чтобы он к ним только не лез, потому что они на работе устали.
Это же ситуация абсурда! Так и хочется сказать такому родителю: ну не рожай тогда детей, если тебе некогда им заниматься, потому что они не грибы, сами не растут. С ними надо что-то делать. Вот родитель «запускает» ребенка в интернет, а сорняки там выполол? Там вообще-то еще дикие звери водятся. Вы вооружили ребенка? Это большая и тяжелая работа, которую необходимо им сделать.
– А еще и историю хотят ввести чуть ли не с первого класса школы. Это все детям нужно? Обязательно их вводить в мир информационных битв?
– Профессор Сергей Петрович Капица участвовал как-то на собрании, где обсуждали введение уроков религиозной культуры в школе, и там был патриарх, который его спросил, как тот к этому относится. И Капица патриарху ответил, что, если бы эти уроки вел сам патриарх, он был бы полностью «за», но эти уроки будет вести учительница физкультуры...
Если первоклассникам яркий и интересный человек расскажет, как проходила Куликовская битва, расскажет об этом в форме понятной и близкой им в виде увлекательного рассказа, то это будет превосходно! Все упирается в личностные качества того, кто это делает. Кто будет этот человек.
– Животрепещущий вопрос – об эффективности электронных учебников. С точки зрения нейрофизиологии и нейропсихологии – мы действительно запоминаем хуже с экрана, нежели с бумаги?
– Мы этого не знаем наверняка. Я не все читаю в бумажном варианте. Мне много приходится читать с экрана. Не скажу, чтобы это как-то мешало запоминанию.
– Вы сказали, что не понимаете, зачем в школе устраивают испытание на скорость чтения и что это дает…
– Я действительно не понимаю зачем: дети же не усваивают прочитанное. Читать надо вдумчиво, с толком, с расстановкой. Я, наоборот, за сверхмедленное чтение, чтоб ребенок смог вникнуть в прочитанное.
– Плохо читающие дети не успевают, например, прочесть задание по математике, поэтому задерживаются с решением задачи. Сейчас очень много жалоб от родителей: дети не успевают по программе.
– Тут разбираться надо с каждым случаем отдельно. А вы знаете, что возросло количество дислексиков. Мы не знаем, что было раньше. Может, и тогда таких случаев было немало, просто диагностировали хуже. У нас и педагоги не готовы отличить таких детей от остальных. В педагогических вузах читают чуть ли не одну лекцию по дислексии. А у родителей много страхов и мифов по поводу этого явления. Поэтому они как огня боятся такого диагноза. Это же катастрофа, если это обнаружится у их детей.
У меня есть приятельница, у нее сын тяжелый дислексик. Но при этом окончил престижную школу, несколько онлайн-курсов. Поступил в Колумбийский университет. На биологию. Он прекрасно все окончил. Потом магистратуру, потом получил степень PhD. Сегодня работает в научной лаборатории. Но это образование дорого ему и его родителям стоило.
И еще удивительный пример. У меня есть знакомый профессор математики, он делает 40 ошибок на странице. Тяжелейшая форма дислексии. Таким людям надо помогать. Обращаю ваше внимание на специальные ресурсы, в частности на Ассоциацию родителей детей с дислексией. Там много полезного.
