Почему так важна академическая мобильность

Модель глобальной регионализации усиливает конкуренцию за международных студентов. Фото Pixabay

По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) за 2019 год, Россия принимает 6% международных студентов по программам высшего образования (включая аспирантуру) и 9% международных бакалавров. Этот показатель планируется увеличить за счет реализации федерального проекта «Экспорт образования». Согласно этому документу, количество иностранцев, обучающихся в российских образовательных и научных организациях, должно вырасти вдвое.

По данным ВТО на 1 сентября 2019 года, действуют 302 региональных торговых соглашения (РТС). Они соответствуют 481 уведомлению от членов ВТО, включая соглашения на поставку товаров, услуг и образцов. Устойчивая тенденция к использованию РТС в качестве инструмента преодоления торговых барьеров свидетельствует об устоявшемся движении к так называемой регионализации образования. Что это означает?

Государства передают часть полномочий и суверенитета наднациональным (субрегиональным) организациям, формируя таким образом своего рода «кружки по интересам». Взаимодействие таких региональных объединений во многом определяет современный геополитический баланс. В этом смысле архетипичный глобальный регион – Европейский союз. В другой части Евразии высочайшие темпы интеграции демонстрируют страны – члены Ассоциации государств Юго-Восточной Азии. АСЕАН – это шестая экономика мира с совокупным ВВП 2,5 трлн долл. и темпом роста в 5,4%.

Процессы региональной интеграции не ограничиваются экономическим взаимодействием и активно используют социальные механизмы. В том числе образование. Первым таким механизмом стал Болонский процесс, направленный на гармонизацию систем европейского высшего образования.

Идея не отличалась новизной: вопросы развития студенческой мобильности и признания документов об образовании обсуждались еще с 50-х годов прошлого века. Однако впервые в рамках Болонского процесса удалось объединить системы высшего образования в соответствии с моделью, согласованной на региональном уровне.

Азиатский аналогичный механизм – Справочная структура квалификаций АСЕАН (AQRF) – был утвержден лишь в 2016 году. Но сегодня уже активно развиваются региональные университеты. Например, Университет Наланда, восстановленный по инициативе Восточноазиатского саммита, образовательные хабы Гонгконга и ОАЭ, создаются межрегиональные коммуникационные платформы развития студенческой и профессиональной мобильности, как на площадке форума «Азия–Европа» (АСЕМ).

Академическая мобильность – инструмент одновременно формирования национальной идентичности и усиления интеграции. Именно такая идея легла в основу программ академической мобильности Erasmus. Ежегодный обзор образования ОЭСР подтверждает, что 8 из 10 мобильных студентов Европы (порядка 75%) не покидают Евросоюз. Схожая тенденция наблюдается и в Азии: большая часть студентов остаются в регионе. Паттерн сохраняется для Латинской Америки и Карибского региона; для Африки, где 81% мобильных студентов отправляются в ЮАР.

В борьбе за иностранных студентов Россия удерживает седьмое место в мире, пропуская вперед Австралию, Канаду, Великобританию, США (совокупно принимающих 40% международных студентов), Францию и Германию. Безусловными лидерами среди иностранцев в России остаются выходцы из Казахстана. Порядка 40 тыс. казахских студентов обучались в 2016/17 учебном году на программах высшего образования. К лидерам также относятся КНР, Туркмения, Узбекистан и Украина. Последняя, однако, на фоне обостренной политической ситуации демонстрирует убывающую динамику – большая часть украинских студентов выбирают университеты Польши.

Чтобы увеличить количество иностранных студентов, нужно делать ставку на региональное сотрудничество со странами ЕАЭС, ШОС и СНГ с прицелом на сопряжение с Экономическим поясом Шелкового пути. Важно использовать преимущества исторической взаимосвязанности, чтобы не потерять эти рынки. Ведь риски велики. Возьмем пример Белоруссии.

По данным ЮНЕСКО, в 2017 году за рубежом обучалось 22 412 белорусских студентов. Из них 15 765 – в России. При этом в 2014 году в России обучались 24 916 белорусских студентов. Здесь, безусловно, стоит отметить, что общий уровень мобильности белорусских студентов с 2013 года снизился более чем на 40%. Однако количество поступающих из Белоруссии в российские образовательные организации стагнирует. Страны Центральной Европы (Польша, Венгрия, Румыния) и Прибалтики воспринимаются как «окно в Европу» и с этой точки зрения создают конкуренцию экспорту российского образования.

Серьезная проблема для освоения и удержания международных образовательных рынков – архаичная система финансирования входящей студенческой мобильности. В частности, действующее финансирование за счет правительственных квот покрывает только расходы на обучение. Средства на проживание студент должен изыскивать самостоятельно. Лишь немногие российские университеты выделяют стипендии иностранным студентам.

Вместе с тем исследования показывают, что общее прямое, косвенное и индуцированное воздействие на экономику Великобритании, связанное с пребыванием международного студента, составило 29 тыс. и 52 тыс. фунтов для студента из ЕС и не из ЕС соответственно. Годовая стипендия, выделяемая иностранным студентам на конкурсной основе, составляет порядка 5 тыс. фунтов в год. Эффективность механизма очевидна.

Модель глобальной регионализации усиливает конкуренцию за международных студентов. Углубление интеграции внутри сложившихся глобальных регионов сокращает количество открытых рынков. В этой ситуации критически важно осознать и эффективно использовать конкурентные преимущества российского образования – территориальную распределенность и историко-культурные взаимосвязи.