Слишком "правильный" жестовый язык полицейского

Чтобы поступить на работу в полицию университета Брэду Смиту пришлось выучить язык жестов. Фото из архива автора

Статья Натальи Савицкой «Полицейских обучат русскому жестовому языку» (см. «НГ» от 19.08.15) напомнила об истории, рассказанной знакомой американкой, вышедшей замуж за глухого мужчину. По ее словам (а сама она не имеет дефекта слуха), муж и его глухие друзья не считают себя обособленными от слышащих, потому что у них есть свой язык и свой достаточно богатый и разнообразный мир. Вход в этот мир не закрыт для слышащих – при условии, что они владеют жестовым языком. Мне показалось крайне важным, что обозреватель «НГ» подчеркнула значимость этого особого и самодостаточного языка не только для глухих, но и для слышащих. 

Сразу поясню: у меня от рождения неважно со слухом, однако я говорю и вполне сносно слышу благодаря слуховым аппаратам, окончил по общей программе Российский государственный социальный университет, а также курсы переводчиков русского жестового языка (РЖЯ). Поэтому то, о чем Наталья Савицкая написала, мне близко и понятно. Еще в школе начал осваивать устный английский, а теперь овладел американским английским жестовым (почему американским – поясню чуть позже).

Сейчас я учусь в вашингтонском университете Галлодэт – пожалуй, единственном в мире учебном заведении, в котором подавляющее большинство студентов, преподавателей, сотрудников администрации общаются на жестовом языке, причем слышащих из них – меньшинство. Среди последних, кстати, полицейские, служащие в отделении на кампусе, но для них знание жестового языка является обязательным.

Американский жестовый язык (ASL – American Sign Language) был признан естественным языком гораздо раньше РЖЯ. Практически в любом университете США можно записаться на курс ASL. Но чтобы работать переводчиком, необходимо получить официальный сертификат в организациях Registry of Interpreters for the Deaf (Реестр переводчиков для глухих) и National Association of the Deaf (Национальная ассоциация глухих), сдав экзамены.

В Галлодэте прежде всего готовят преподавателей и переводчиков жестового языка. Чему там учат студентов? Преподают различные предметы со специальным индексом INT, что означает Interpretation (перевод). Каждый предмет изучает определенные проблемы. Например, в рамках «Основ перевода» студентов учат анализировать текст, практиковать два типа перевода – последовательный и синхронный. Другие предметы сосредоточены на изучении медицинской, юридической, деловой, образовательной лексики, терминологии, применяемой органами государственной власти, и соответствующего перевода.

Помимо синхронных и последовательных переводчиков в Галлодэте готовят глухих переводчиков для глухих, слепоглухих, переводчиков для страдающих синдромом Ушера – наследственным заболеванием, которое характеризуется полной потерей слуха и постепенной утратой зрения. Учебный план рассчитан на четыре года (восемь семестров), и для того чтобы отчитаться о его успешном выполнении, все студенты – будущие переводчики обязаны в конце каждого семестра пройти тест ASLPI (American Sign Language Proficiency Interview – интервью на знание ASL). Специалисты и преподаватели оценивают уровень владения студента жестовым языком по пятиуровневой шкале и по различным критериям, например, насколько испытуемый свободно обсуждает разнообразные темы или как он дополняет жесты лицевой экспрессией, иначе говоря – мимикой.

С 2016 года РЖЯ начнут обучать российских полицейских. Напомню, на территории Галлодэта есть собственное отделение полиции. В нем работают как глухие, слабослышащие, так и слышащие. Из последних большинство на момент принятия на работу не знает жестового языка. Если результаты кадрового собеседования оказываются положительными, новоиспеченных полицейских отправляют на курсы базового ASL. Зачастую они начинают практиковать ASL раньше, чем оканчивают курс обучения – в процессе общения со студентами.

Я познакомился с капитаном Брэдом Смитом, уроженцем Вашингтона, бывшим военнослужащим. Он прослужил в армии девять лет, в том числе в Германии и Южной Корее, и уволился в звании сержанта. На гражданке работал в отделе по поиску и обезвреживанию самодельных взрывных устройств в вашингтонском аэропорту имени Рональда Рейгана. Однажды ему позвонили из Галлодэта, где как раз освободилось место начальника смены в отделении полиции, и предложили работу.

По его словам, он не имел никакого понятия об университете, где учатся и преподают глухие, и даже о жестовом языке как таковом. Успешно пройдя собеседование, Брэд немало удивился, узнав, что ему надлежит выучить ASL. Выбора не было, он начал с того, что выучил числительные и ручной жестовый алфавит. На все это он потратил всего два (!) часа. Я спросил его, что было самым сложным в изучении жестового языка и общении с глухими студентами. Для Брэда – это беглая жестовая речь глухих студентов, насыщенная региональными особенностями. При этом глухие студенты то и дело норовят исправить слишком «правильный» жестовый язык полицейского!

Даже в казалось бы едином ASL существуют диалекты. Более того, ASL отличается от английского жестового языка, на котором общаются глухие на Британских островах; в испаноговорящих странах Южной Америки или Арабского Востока жестовые языки могут различаться настолько, что их носителям непросто понимать друг друга. Занятно: встречаясь во время каникул со своими московскими друзьями, узнаю от них, что иной раз объясняюсь на РЖЯ с американским «акцентом». И наоборот – при общении на ASL иногда «выскакивают» русские жесты.

Ну и, собственно, какой вывод можно сделать из сказанного?

Я думаю, вывод очень прост – жестовый язык нельзя расценивать как некий «язык жестов», которым пользуются те люди, которые в силу проблем со слухом не могут говорить. Это средство коммуникации, которое позволяет глухим интегрироваться в общество и быть его полноправными членами, принося ему посильную пользу. И владеть им стоило бы не только полицейским.

Вашингтон