Михаил Лазарев
Раньше дети на уроках музыки пели больше, чем сегодня.
Фото с сайта www.gumn22.narod.ru
Школа переходит на новый федеральный государственный стандарт. Нас убеждают, что трансформации подвергнется многое. Хочу заострить ваше внимание на проблемах музыкального воспитания наших детей, которое сегодня осуществляется в большинстве школ в рамках педагогической системы, разработанной в 70-е годы прошлого века Дмитрием Борисовичем Кабалевским, а далее реализуемой группой его последователей.
Для начала приведу некоторые цифры. Вот данные мультицентрового исследования, проведенного ФБГНУ «Научный центр здоровья детей» в 2014 году совместно со специалистами Магнитогорска и Белгорода. Оказалось, что из 39 548 школьников только 3,75% поют в хоре, 0,58% играют в оркестре, а 4,81% являются участниками танцевальных коллективов. Причем самый низкий процент участников хора оказался в Москве (0,9 %), чуть больше – в Магнитогорске (4,41%) и немного выше – в Белгороде (6,0%). Констатирую: 90% школьников лишены возможности участвовать в активном музыкальном творчестве.
Можно ли с математической точки зрения экстраполировать эти результаты на все школы России? Безусловно, для получения точного результата требуются более строгие виды рандомизации. Однако с учетом того, что Москва – самый крупный мегаполис России, а Магнитогорск и Белгород выгодно отличаются от других городов тем, что там находятся высшие музыкальные школы (Магнитогорская государственная консерватория, Белгородский институт культуры и искусств), полученные данные позволяют утверждать: количество школьников, участвующих в хоровой деятельности, не превышает 4–6%.
Среди 500 опрошенных школьников 2–11-х классов Москвы только 13% знают музыкальную грамоту. Опрос проводился на Красной площади с 29 августа по 7 сентября 2014 года в рамках программы «Спасская башня – детям». Причем даже те дети, которые знают ноты, овладели музыкальной грамотой не в общеобразовательной, а в музыкальной школе.
Многие из исследователей темы задаются в связи с этим вопросом: если познания школьников в области классической, народной, эстрадной музыки ниже любой критики, то о какой музыкальной культуре можно говорить? И тогда, как считает ученый Ольга Бороздина, «цель, заявленная в программе Кабалевского, в нынешних условиях недостижима, а значит, социально неадекватна».
Представьте себе: если бы система обучения русскому языку (будь она предложена даже Пушкиным) после 30-летнего обучения по ней школьников показала бы подобные результаты, осталась бы она в неизменном виде? Скорее всего общество по крайней мере попыталось бы получить объективную оценку происходящего, а далее, в случае подтверждения такого положения вещей, безотлагательно приступило бы к разработке другой, более эффективной модели образования (воспитания).
Но давайте идти дальше… Может быть, предложенные Кабалевским «три кита – песня, танец и марш» действительно являются первоосновой музыки? Попробую процитировать мнения классиков и настоящих профессионалов. Георгий Свиридов говорил, что «…принята в РСФСР система Кабалевского, весьма спорная, унифицированная (антинациональная), сделанная на немецкий манер, а la Антон Рубинштейн. Несомненно, автор системы был движим хорошими соображениями. Однако целесообразно ли детей всех национальностей воспитывать на «Нотных тетрадях Анны Магдалены Бах», только на слушании музыки, пассивном ее восприятии?» Владислав Чернушенко, художественный руководитель Государственной академической капеллы Санкт-Петербурга считает, что «разрушение певческой культуры пошло с уничтожения уроков пения. Их заменили на уроки музыки по системе Кабалевского, который поставил музыку на «три кита: песню, танец и марш». Ефрем Подгайц, композитор, заслуженный деятель искусств РФ: «Система Кабалевского нанесла очень большой вред. Реально очень большой. Суть в том, что до системы Кабалевского в обычной школе на уроке пения дети пели. А потом это превратилось в уроки музыки, где дети перестали петь, стали внимать учителю, слушать. Хорошо, когда это сам Дмитрий Борисович Кабалевский, интеллигентный, образованный. Но такого уровня учителей не так много в школе. Поэтому все превратилось в говорильню, профанацию, скучные теоретические занятия. В лучшем случае они слушали какие-то маленькие отрывочки, но перестали петь. Дети перестали участвовать в живом музицировании. Это ужасно...» Цитирование можно продолжить…
И все-таки как же случилось, что при этом система Кабалевского продолжает победно гулять по нашей некогда очень музыкальной родине? С помощью чего удается сторонникам системы Кабалевского гипнотизировать общество? Вот один из таких приемов. Регулярно, с определенной периодичностью, на российском уровне проводятся открытые уроки музыки, на которые со всей страны отбираются лучшие учителя. Данные уроки, как правило, проводятся на лучших музыкальных площадках. В этом году, например, уроки в Рахманиновском зале Московской консерватории начнутся завтра. Для выступлений уже отобраны учителя музыки с обязательным хормейстерским образованием, чтобы доказать справедливость формулы Кабалевского «каждый класс – хор» (в связи с накопившимися у общества и у правительства РФ вопросами по поводу эффективности системы Кабалевского). Далее записи этих открытых занятий издаются и распространяются по регионам через методическое общество, которым руководят последователи Кабалевского, на пушечный выстрел не подпускающие к процессу музыкального воспитания авторов других, гораздо более эффективных программ (например, программы Ю.Б. Алиева). Таким образом, у учителей музыки российских школ возникает иллюзия того, что так проводятся уроки по всей России и что именно их, обычных учителей музыки, «некомпетентность» не позволяет сделать то же самое у себя в школе.
Краткое резюме. Можно ли ставить знак равенства между музыкальной культурой и культурой духовной? Не хочется приводить подобные примеры, но уж очень они убедительны: среди верхушки Третьего рейха было много знатоков и ценителей классической музыки. И еще один маленький вопрос: стоит ли, чтобы почтить память талантливейшего композитора Кабалевского, плодить сегодня потемкинские деревни? Думается, сам Дмитрий Борисович вряд ли такое одобрил бы. Он был достаточно сильным человеком, чтобы признать собственные ошибки.
