Наталья Савицкая
О том, почему украинская молодежь предпочитает западные ценности и в чем недоработал «русский мир», с заместителем заведующего кафедрой стран постсоветского зарубежья РГГУ Александром ГУЩИНЫМ беседует обозреватель «НГ» Наталья САВИЦКАЯ.
– Александр Владимирович, главное действующее лицо украинских событий – молодежь. Какая она? И на какие ценности ориентирована?
– За прошедшие 23 года в Украине выросло и окончило вузы целое поколение людей, которые родились уже не в Советском Союзе. Конечно, эта молодежь находится, с одной стороны, под большим влиянием европейских ценностей в самом широком смысле этого слова, а с другой – часть ее оказалась под влиянием националистических идей. А тот посыл, который шел со стороны России, за последние годы, к сожалению, был лишь эпизодическим и зачастую несистемным, особенно если мы говорим о гуманитарном влиянии.
Кроме того, Россия стоит перед острой необходимостью сформулировать наконец определенные ценностные векторы, обращенные в будущее, что не исключает, конечно, важность таких событий, как общая победа в Великой Отечественной войне, общая история в рамках имперской России, культурная и языковая близость. Обращение к общему прошлому и корням важно, но не только оно способно изменить ситуацию с восприятием России молодежью в Украине и в целом ряде других стран постсоветского пространства. Западные фонды, вузы активно проникают в Украину и там работают. Их деятельность обращена на молодежь через грантовые программы, поездки, лекции, обмены и т.д. И если смотреть, кого поддерживает молодежь Украины и каков ее социальный статус, допустим, на примере Харькова, то пророссийски ориентированной остается настроена в основном нестуденческая молодежь. Если мы посмотрим, на какие ценности ориентированы те молодые люди, которые учатся в крупных вузах Украины, то она «заражена» идеями Запада, а зачастую мы видим у нее «смычку» евроинтеграции и национализма. Надо признаться, что здесь мы недоработали как по линии образования, так и по линии культурных совместных программ и мероприятий. Это если говорить тактически. А если говорить стратегически, то линия Запада – демократия, открытые границы, поездки, соблюдение прав личности, студенческие и культурные обмены – всегда работает и привлекает, технологически мы должны активнее задействовать эти формы. Возможно, методами народной дипломатии, межвузовского сотрудничества, развития тех элементов, которые позволяют в наиболее привлекательном свете представить современную Россию, как это делали, например, США посредством джазовой дипломатии.
– Какие изменения претерпела школьная программа Украины? Насколько труден будет процесс интеграции крымской программы обучения в связи с этим в российскую?
– В Крыму изменения в ментальности молодого поколения, конечно, не такие яркие, как в некоторых центральных и западных областях Украины. Украина же с 90-х годов взяла курс на переписывание истории. На первое место выдвигались не те, что раньше, события и даты, к примеру, не Переяславская рада, а битва при Конотопе, возвеличивались другие исторические личности, например Мазепа, не говоря о более одиозных, таких как Бандера и Петлюра. Все это легло на благодатную почву, которую вспахала оранжевая революция. Но это встречало и сопротивление на Востоке. В том числе и в рядах профессуры. Кто-то громко возмущался, кто-то тихо, но роптание было. Восток Украины и Крым не были вписаны в западноукраинскую систему ценностей. Что касается наших и крымских программ, то я думаю, что, несмотря на их отличия, корректировка, и вполне быстрая, реальна и будет осуществлена, тем более что есть соответствующий запрос от самих крымчан, а это главное. Со своей стороны, образовательное и научное сообщество России уже начало работать в направлении интеграции Крыма. На базе РГГУ, например, действует общество историков Крыма, регионального отделения Союза краеведов, мы обеспечиваем взаимодействие российского общества историков-архивистов с обществом архивистов Крыма.
– Вы говорите, профессура роптала. А насколько прочны были связи между академическими кругами Украины и России?
– В последние годы было осуществлено много образовательных проектов, в которых активно участвовали обе стороны. Например, была создана Ассоциация вузов Украины и России. Кроме этого надо отметить и такие формы сотрудничества, как межвузовские договоры. Буквально накануне майдана к нам в РГГУ приезжали студенты из Львова, 10 человек. Сейчас, конечно, ситуация обострилась и реализация таких обменов стала проблематичной. С другой стороны, хочу отметить, что украинистика становится важной областью знаний и исследований, и все более популярной не только среди ученых, но и среди абитуриентов. У нас в последние годы сохранялся европоцентризм. Интерес у абитуриентов и студентов неизменно вызывали страны Западной Европы и Китай, а вот государства постсоветского пространства интересовали в меньшей степени.
– Сложно ли украинской профессуре тянуть сегодня линию объективности?
– Научная работа не стоит на месте. Харьковский национальный университет до последнего времени помогал нам работать с архивами времен Великой Отечественной войны. Развиваются и контакты с другими образовательными и научными центрами, но, естественно, события этого года вносят свою негативную лепту.
– Идеология порой все чаще берет верх над разумом и знаниями?
– Мне кажется, что ученые тоже должны выходить из окопов академической работы. Вся наша трудность в том, что этих людей представители СМИ зачастую не знают. А без СМИ, Интернета и привлечения крупных аналитических центров изменить ситуацию невозможно. Поэтому и будут звучать голоса «экспертов», зачастую не имеющих серьезной страноведческой и регионоведческой подготовки.
