Елена Герасимова
Цинизм к профессии формируется у студентов по мере ознакомления с ней во время практики. Фото PhotoXPress.ru
Более половины будущих юристов уверены, что заработать в профессии можно лишь на «лазейках в законе». Чуть ли не половина будущих служителей Фемиды уверяет, что честный юрист не сможет сделать карьеру, работая на государство. Почти треть пишет в анкетах, что в уголовном процессе важен вердикт, а не установление истины. Такие результаты получил сотрудник Международного центра изучения институтов и развития (МЦИИР) НИУ ВШЭ Антон Казун, проводя опросы в трех российских вузах: НИУ Высшая школа экономики, Российском университете дружбы народов (РУДН) и Северо-Западном филиале Российской академии правосудия (Санкт-Петербург).
Напомним, что в тройку профессий, пользующихся особым спросом у абитуриентов уже много лет подряд, входит профессия юриста. Опрос ВЦИОМа в 2012 году показал, что эта профессия по популярности занимает второе место после профессии врача. В опросах деловых изданий профессия юриста стоит на третьей по популярности у абитуриентов после программиста и врача.
Обучение на платных факультетах государственных вузов недешевое. Согласно данным прошлого сезона, например, на юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета курс обучения стоил примерно 212 тыс. руб., на юридическом факультете МГУ имени Ломоносова – 320 тыс. руб., в Высшей школе экономики – 320 тыс. руб. В тройку лидеров самых востребованных профессий также вошла профессия юриста, причем работодатели готовы платить начинающему юристу от 40 до 120 тыс. руб.
На фоне всех этих деталей социологу из ВШЭ удалось выяснить, что негативный образ собственной профессии формируется у студента по мере погружения в профессию и ближе к выпускному курсу. Студенты довольно быстро приходят к выводу, что профессия юриста – это постоянное балансирование между интересами клиента, собственными моральными принципами, финансовой выгодой и профессиональной этикой.
Цинизм к профессии усиливается по мере узнавания основ юридических дел во время практики. Студенты знакомятся с микроклиматом в профессиональных сообществах и организациях. Как замечает автор, в юридической профессиональной среде действуют «свои правила игры, которые не всегда соответствуют декларируемым нормам». В юридическом сообществе нет единства. Корпоративные юристы играют в свои игры, адвокаты – в свои, судьи и прокуроры – среда вообще особая. Пройдя практику в какой-нибудь подобной структуре, студенты, конечно же, корректируют свои прежние идеальные представления о будущей работе. Поэтому 61% студентов-юристов пишут в своих анкетах, что потенциально готовы отказаться от своей профессии, если получат предложение более высокооплачиваемой работы. Около 40% при этом готовы работать на преступника за высокую оплату своих услуг.
На ценности, формируемые у будущих юристов, влияет еще и само учебное заведение. Согласно полученным данным, студенты Российской академии правосудия в большей степени ориентируются на профессиональное сообщество, для них значимо мнение коллеги. Среди них больше тех, кто готов отказаться от общения с человеком, нарушающим профессиональные нормы. Студенты РУДН чаще говорят о том, что юристу нужно думать о личной выгоде, вердикт на суде важнее истины, и они чаще готовы работать на преступника. Студенты юридического факультета ВШЭ чаще других чувствуют недоверие со стороны обычных граждан и чаще готовы отказаться от своей профессии в пользу более высокооплачиваемой работы.
Причин таких различий может быть много, указывает автор. Так, например, юридический факультет НИУ ВШЭ имеет больше бюджетных мест, это меняет общую картинку к лучшему.
Одно из наблюдений Казуна: среди активистов и отличников больше людей с альтруистическими ценностями. То есть, если студент пропадает в стенах своего факультета, ведя общественную работу, то более вероятно, что он примет профессиональную этику и у него сформируется относительно позитивный образ профессии.
