Елена Герасимова
Для включения в мировой образовательный рынок Россия должна найти свою «нишу». Например, заняться подготовкой магистрантов.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Круглый стол, посвященный теме места России в мировом образовательном пространстве, прошел в Высшей школе экономики (ГУ). Россия исключена из глобальной дискуссии о развитии образования, сошлись во мнении выступающие – медийные лица из числа вузовской общественности. Только правильно ли это?
Вообще, как напомнил проректор ВШЭ (ГУ) Исаак Фрумин, открытие образовательных границ произошло еще с момента запуска Россией первых космических спутников. В то время руководство США поставило вопрос о заимствовании советских моделей обучения в области естественных наук и математики. И Университет Беркли получил тогда грант от правительства на перевод и публикацию более 40 книг советских методистов-математиков.
Примерно в это же время в мире начинает расти интерес к разработкам в области comparative education (сравнительный анализ образовательных систем). В 1962 году было проведено первое исследование качества школьного образования в 12 странах мира. Затем последовали другие. Исследование PISA разрушило миф о школьном образовании России, Германии и еще ряда стран, гордившихся своими академическими успехами. Но┘ «В Германии после того, как в 2001 году страна заняла в списке PISA 38-е место, прошла даже специальная сессия парламента, а министр образования ушел в отставку, – вспомнил Исаак Фрумин, – а в России за 10 лет никаких серьезных сдвигов не произошло».
Что касается высшего образования, то здесь «правила движения» диктуют глобальные рейтинги образовательных учреждений. Но, вместо того чтобы анализировать, почему наши университеты не занимают в рейтингах высоких мест, «делаются попытки уличить авторов исследований в том, что они что-то неправильно посчитали», удивляется Исаак Фрумин.
Действительно, построить диалог с составителями рейтинга QS-THESS TIMES попробовали ректоры РФ во главе с председателем Российского союза ректоров (РСР) Виктором Садовничим. Со стороны вузовского сообщества РФ была сделана попытка подойти к вопросам мирового рейтингования с академической точки зрения. Ученые России предложили более точные критерии оценки академической деятельности вузов. Но составителей рейтинга Тimes интересовало совсем другое.
Сегодня, по мнению Исаака Фрумина, для России есть три варианта поиска своего места в «глобальном мире»: продолжать игнорировать процессы глобализации, «активно догонять» – обозначить свое присутствие на заседаниях международных комитетов в виде «младших братьев», а также предлагать свои темы для обсуждения на глобальной повестке дня. Но последнее может случиться только тогда, когда ньюсмейкеры перестанут рассматривать национальную систему образования как нечто изолированное от мира.
«Если раньше говорили, что самое страшное – утечка мозгов, – уверен президент фонда «Новая Евразия» Андрей Кортунов, – то сегодня есть опасения, что глобализация деформирует национальную систему образования».
В своем докладе он привел некоторые общие данные. Объем мирового рынка образовательных услуг составляет сегодня около 40–45 млрд. долл. Из них 40% рынка контролируют США. Активные участники процесса – Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия, страны Восточной и Юго-Восточной Азии... И этот рынок не регулируется. Государства-экспортеры не несут никакой ответственности за деятельность своих отдельных организаций. Следующая тенденция заключается в том, что количество экспортеров образовательных услуг ежегодно растет. Пример Китая. Основными импортерами остаются Латинская Америка и Африка. Россия как экспортер контролирует лишь 1–1,5% рынка, и вряд ли эта ситуация изменится в ближайшее время.
«Для включения в мировой образовательный рынок есть три стратегии, – считает Андрей Кортунов, – активное содействие развитию институциональных форм сотрудничества (открытию кампусов и прочего), протекционизм и нейтральное отношение». Опыт последних лет показывает, что успешнее действуют те страны, которые используют первую стратегию (Китай, Малайзия, Сингапур, Филиппины, даже Польша). Пример протекционизма Андрей Кортунов иллюстрирует Индией. Там 20 лет назад Ассоциация индийских университетов запретила открытие кампусов иностранных вузов, франчайзинг. И... система образования Индии существенно просела.
«Наиболее подходящая стратегия для России в будущем, – подытожил Андрей Кортунов, – найти свою нишу на рынке образовательных услуг». Причем РФ стоит заняться подготовкой не бакалавров, как это делают в Австралии и Новой Зеландии, а магистрантов. Одним словом, создать такой пакет образовательных услуг, который бы готовился под ключ по заказу иностранных университетов. Допустим, сегодня идут по пути стажировки российских студентов- химиков в Манчестере и Бирмингеме, а можно создать в Англии лабораторию с «зеркальным отражением» в России, которая будет работать на отечественную науку и образование, считает Кортунов.
Но для начала страна должна как минимум четко упорядочить ступени высшего образования.
