Детский сад строгого режима

Детей, оставшихся без родителей, сегодня больше, чем после Второй мировой войны, 70% сирот – при живых родителях.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

В Нижнем Новгороде под эгидой полпреда президента Григория Рапоты прошел окружной форум волонтеров, помогающих сиротам. Он стал частью проекта «Вернуть детство», начатого полпредством в прошлом году. В ноябре прошлого года в Москве состоялось первое заседание попечительского совета, в который вошли Владимир Спиваков, Денис Мацуев, Олег Табаков, Ирина Роднина, Владислав Третьяк, Павел Бородин, Леонид Рошаль и другие известные в стране люди. Вчера попечители собрались вновь. За это время был проведен мониторинг, который показал размеры бедствия.

«Масштабность поражает: детей, оставшихся без родителей, сегодня больше, чем после Второй мировой войны, 70% сирот – при живых родителях», – констатирует Рапота. Только в Приволжском федеральном округе более 120 тыс. детей остались без попечения родителей. Из них 16 тыс. живут в детских домах. Причем в детских домах нет ни одного ребенка армянской, еврейской или чеченской национальности.

По словам Рапоты, в регионах «наблюдается весь спектр возможных нарушений прав ребенка – от крайне заниженных норм бытового обеспечения до случаев прямых издевательств над детьми». Во многих детских домах работают люди без необходимого образования. Вот и в Ижевском интернате № 2 пытались вскрыть себе вены в знак протеста против местных порядков 11 воспитанников. Порядки эти, как выяснилось, весьма напоминали лагерные. И это неудивительно: пятеро сотрудников интерната, работавших с детьми, имели судимость. А за два последних года дети совершили оттуда более 200 побегов.

Лагерные повадки, сформированные годами, настолько сильны в нашем обществе, что любое закрытое заведение, формально не являясь пенитенциарным, быстро начинает обретать тюремные признаки. Не случайно вице-губернатор Нижегородской области Геннадий Суворов, выступая на форуме, сначала произнес о сиротах «дети содержатся┘», но все-таки вовремя замялся и уточнил «воспитываются». За последнее время в Нижегородской области, правда, удалось закрыть 13 детских домов, найдя для детей приемные и патронатные семьи. «Но не все из них мы расформировали, – признался Суворов. – Лучше держать в резерве такие специализированные учреждения, кадры туда найти потом будет трудно»

С усыновлением и патронатом у нас тоже не все в порядке. «Встречаются случаи, когда детей берут в приемные или патронатные семьи в целях обеспечения собственного материального благосостояния, не заботясь об их будущем», – говорит Рапота. Впрочем, проблемы приемных семей кроются не только в корысти.

Психолог Марина Лобанова шесть лет работает с приемными и опекунскими семьями, ведет нижегородскую школу приемных родителей. «Ребенка не стоит брать, когда у семьи кризис, – говорит она. – Он не способен спасти семью от развода, он, наоборот, актуализирует скрытые проблемы». Например, приемными нередко становятся бездетные семьи. Но они не имеют навыка воспитания детей, и у них быстро возникает желание отдать детей назад.

«Самые позитивные – многодетные семьи, особенно те, что многодетные уже в нескольких поколениях, – подчеркивает Лобанова. – Для них трое детей – это мало. У них нет своих или чужих детей, к ним и соседские ходят. И у них нет завышенных ожиданий. Легко работать и с верующими, только чтобы они не принадлежали какой-то секте, иначе они берут себе ребенка как заложника».

Однако наши бессемейственность, сиротство при живых родителях имеют вековые традиции. Это и столетние традиции крепостного права, когда разрешалось разлучать семьи и продавать отдельно мужа, жену, детей. И многолетних войн, когда семьи из поколения в поколение лишались мужчин. И мирного времени, когда отца забирали в армию навсегда (до 1793 года рекрутская повинность в России была пожизненной) или на многие годы. И сталинских времен, когда отца расстреливали, мать отправляли, например, в АЛЖИР (Актюбинский лагерь жен изменников родины), а детей – по домам-интернатам. В результате институт семьи получился нестойкий. А вот институт сиротства сформировался «что надо», крепкий, постоянно пополняющийся новым ресурсом.

Недавно Нижний Новгород потрясла история о мальчике, которого журналисты окрестили ребенком-маугли. Когда 13-летнего Женю впервые обнаружила съемочная группа телекомпании «Сети НН», он не был похож на человека – грязный, с торчащей паклей волос, по-звериному жадно пожирал апельсин вместе с кожурой. Он разучился не только читать, писать, но и внятно говорить, уже еле ходил от голода. Хотя и был единственным кормильцем в семье: папа с мамой регулярно пропивали его пенсию по инвалидности.

Это событие стало для города сенсацией скорее экзотической. Тема сиротства, детских несчастий, насилия воспринимается большинством как нечто маргинальное. Хотя она не может существовать изолированно, «где-то там». Вот и на прошлой неделе в Нижнем Новгороде жуткая история случилась уже в самом обычном, до сих пор благополучном детском саду. Воспитательница насильно кормила пятилетнего мальчика супом, он не хотел есть, она стукнула его, разбила губу, ребенка вырвало прямо в тарелку, и тогда она скормила его содержимым тарелки┘

Нижний Новгород