Наталья Савицкая
Сегодня ученик – почти штучный товар.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)
Согласно аналитической справке высшей школы экономики, в США вложения в образование в рамках антикризисных мер – примерно 90 млрд. долл. Причем львиная доля этих денег уходит на помощь школьным округам для предотвращения увольнений и сокращений (24 млрд.), 20 млрд. – на модернизацию школьных зданий, 15 млрд. предназначено для увеличения федеральных грантов молодежи, 13 млрд. – на обучение детей с низкими доходами, 12,2 млрд. – на специальное образование детей с отклонениями. И так далее┘ Строка, предназначенная не школе, – 490 млн. для поддержки работающих студентов колледжей и сумма на гранты. Даже невооруженным глазом видно, что школа занимает в планах американцев большое место.
Когда речь заходит об антикризисных мерах в образовании у нас, создается ощущение, что все сводится исключительно к бесперебойной работе вузов. Школа как-то остается в стороне. Вот только что президент страны Дмитрий Медведев обнадежил на съезде российских ректоров, что модернизация образования свернута не будет. А Высшая школа экономики как раз накануне дала расчет, что в ряде регионов значительно упали доходы, и это вряд ли позволит полностью сохранить объемы финансирования программ по разделу «Образование». Осталось непонятным, так что же будет со школой?
Все меры по вузам бессмысленны, если срочным порядком не будет поднят уровень школьного образования. Даже демографический спад не сработал на улучшение качества образования. Чего уж дальше. Сегодня выпуск составляет 73,3% даже к уровню 2007 года. Казалось бы, меньше учеников в классе – больше возможностей у учителя. В 70–80-е годы прошлого столетия в школах учились 43 человека в классе. Учились в три смены, а образование давали. Сегодня ученик – это почти штучный товар, а школьное образование – в ноль. Все говорят, дело в учителе. Ну, хорошо┘ Согласна. В лучшие годы до кризиса на всероссийский конкурс «Учитель года» победителя собирали всем селом. В буквальном смысле. Выделяли деньги на костюм, галстук и т.д. Страшно подумать, что ожидает такую школу в кризисное время. И сегодня об этом ни слова. Только и слышно – вузы, вузы. Взять больше бесплатных студентов, дать больше образовательных кредитов. Впрочем, и здесь не все понятно. Государство возьмет гарантийные обязательства. Переведет с платного хорошистов-платников на бюджет. И опять опасения – а вдруг передержим в вузовской «камере хранения». Так передержим или нет наконец?
Вот Татьяна Клячко, директор Центра экономики непрерывного образования Академии народного хозяйства при правительстве РФ уверена, что опыт использования образования, как механизм демпфирования безработицы, популярен во многих странах. Причем там его используют в полной мере, а мы так┘ балуемся. За рубежом удлиняют срок обучения в школе, там учатся 12–14 лет. В системе профобразования передержка идет за счет новых образовательных программ. Переход на бакалавриат и магистратуру – тоже, если хотите, играет на «передержку» молодых людей. Можно же целых шесть лет учиться вместо четырех. Тренинги, краткосрочные курсы – все это тоже способы демпфирования. У нас же формированием прообраза демпфирования массовой молодежной безработицы можно считать разрастание огромного числа вузов в конце 1990-х. Но только сегодня, по мнению Татьяны Клячко, возможности этого механизма с вузами полностью исчерпаны.
Что же тогда остается? Неужели двенадцатилетка┘ Страшно? Не хотелось бы? И то – правда. Потому что при нынешнем качестве школьного образования – это вроде не то, что даже бесполезно, это бессмысленно и вредно. А ведь не ровен час┘ Хотелось бы понять ясную политику властей, что ждет нашу школу. И как вообще понимает правительство: что сначала – яйцо или курица? Школа или вуз?
