Другой ракурс

Последнее время стали модными и популярными разговоры о том, как изменился современный русский язык, в том числе и литературный, как много появилось слов иноязычного происхождения (стало настойчиво употребляться словосочетание «засилие иностранных слов»), как легко стали обращаться с орфографическими и пунктуационными правилами дети компьютерного века...

Эти разговоры не беспочвенны. В русском языке тенденция к увеличению словарного запаса за счёт иноязычных слов сейчас налицо. Наш век – век кибернетизации, век технического мышления. И языковые тенденции, естественно, отражают дух времени. С другой стороны, Россия, на долгое время оторванная от европейской цивилизации, сейчас активно включается в мировое сообщество. Параллельно с процессом социально-экономической интеграции идёт процесс активного проникновения в русский язык иностранной лексики. В этом нет ничего удивительного. Однако многие учёные, педагоги и деятели культуры переживают по поводу того, что слишком часто можно слышать вместо «игровая приставка» «плэй стэйшн», а вместо управляющий – «менеджер». Они настоятельно рекомендуют заменять в речи слова «презентация», «шоу», «супервайзер», «дистрибьютор», «супермаркет» и т.п. аналогичными русскими словами.

Обоснованны ли такие переживания? В составе любого языка около половины лексического запаса – слова иноязычного происхождения. Процесс заимствования слов – сложное явление: одни иноязычные слова со временем перестают восприниматься иноязычными, подчиняясь общим законам языка, а другие, повращавшись на языке носителей какой-то период времени, заменяются словами с исконными корнями. Одни слова приживаются, а другие – нет. Почему так происходит, одному Богу известно! Моё мнение на этот счёт определённо: страхи о загрязнении и засорении языка напрасны. Язык как мощная, сильная и всеобъемлющая субстанция способен САМ постоять за себя.

Другая проблема, мучающая поборников чистоты языка, - проблема небрежного отношения к слову. Так, в молодёжном сленге можно услышать слова «чел», «комп», образованные сокращением общеупотребительных – «человек», «компьютер». А можно услышать «прикид», «родаки», «прикольнуться», «перец», «лох», «отстой», переводить которые я не буду, потому что их значения общеизвестны. Эти слова представляют собой отдельные лексические единицы и образованы от исконных русских слов. В разговорном языке молодёжи – целый пласт просторечной и жаргонной лексики, образованной самыми разными способами, как морфологическими (с помощью морфем), так и неморфологическими (перенос значения, изменение части речи). И в какой-то мере это говорит о словотворчестве. Другое дело, что это словотворчество по сравнению с поэтическим словотворчеством – просто ребячий лепет, зачастую бессмысленный и всегда дерзкий. Однако это явление всегда существовало и будет существовать, подобно тому, как параллельно с ним существовало и будет существовать Слово как духовная целостность и слово как явление культуры.

Возникает вопрос: как относиться к такого рода словотворчеству? Моё глубокое убеждение: ВНИМАТЕЛЬНО, как к любому словотворчеству. Жаргоннаялексика (арго и сленг) находится за пределами литературного языка, но представляет собой огромный интерес для исследователя.

Владимир Иванович Даль, знаток и великий собиратель слов «живаго, великорусскаго языка» не без интереса для себя рассказывает нам о жаргонах XIX века.

1. О языке афени.

В статье «афеня» (или «офеня») читаем: «...разносчик с извозом, мелочный торгаш в разноску и в развозку по малым городам, сёлам, деревням с книгами, бумагой, шёлком, иглами, сыром, колбасой и прочее. Для беседы между собою при торговле офенями придуман свой офенский язык. Это частью переиначенные русские слова: масья (мать), мастырить (делать) или им дано иное значение: косать – бить, костёр – город; или вновь составленные слова, но по русскому складу: шёрсно (сукно), скрыпы (двери), пащенок (дитя), или вовсе вымышленные: юсы – деньги, воскари – дрова...». Вот фраза на языке афени: «Ропа кимать, полумеркоть» - «Пора спать, полночь»; или «Рыхло закурещат ворыханы» - «Скоро запоют петухи».

2. О воровском жаргоне.

В статье «мазурики» читаем: «карманные воры в городах, особливо в столицах, где они придумали свой язык – «байковый» или «музыку». «Ходишь по музыке?» - «Говоришь по-нашему?» На воровском жаргоне «фига» - лазутчик, «аршин» - купец, «мешок» - приёмщик краденого, «уборка» - похороны, «бабки» - деньги, «шмель» - кошелёк, «теплуха» - шуба, «скамейка» - лошадь, «стуканцы» - часы, «серёжка» - замок, «стриканцы» - ножницы, «жулик» - нож и мальчишка-помощник, «срубить, выначить» - вынуть деньги из кармана...». Не правда ли, увлекательно и любопытно? Ольга Южелевская – филолог, преподаватель русского языка и литературы

От редакции

В печатном варианте этой статьи (см. «НГ» от 26 июня 2008 г.), при сокращении и редактуре текста, были добавлены комментарии, которые неверно выражали позицию автора по некоторым из затронутых в статье вопросам. Предлагаемый вашему вниманию вариант текста исправлен в соответствии с оригиналом, поступившим в редакцию. Мы приносим свои извинения читателям и автору.