Наталья Савицкая – Михаил Абдурахманович, об эндаументе помышляют многие ректоры, но механизм его формирования и работы понимают не все. Что это такое?
– Для России это новое понятие. Закон «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» действует с начала 2007 года. Он позволил таким учреждениям, как наше, формировать целевой капитал, передавать его в доверительное управление и использовать полученный доход для целей, определенных уставом и договорами с жертвователями. Эти доходы налогами не облагаются. По закону государственные или муниципальные организации могут быть получателями средств целевых фондов, но не могут быть их учредителями. В этом случае формируется некоммерческий фонд, который становится собственником целевого капитала в пользу государственного учебного заведения.
Учредителями Фонда целевого капитала Финансовой академии выступили: председатель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев, президент – председатель правления Сбербанка Андрей Казьмин, президент банка «Возрождение» Дмитрий Орлов, бизнесмен Михаил Прохоров и ваш покорный слуга. Первоначальный сбор составил 7 миллионов долларов. До конца года мы планируем набрать около 10–17 миллионов. Думаю, что наш фонд – самый крупный из имеющихся сегодня. Высший орган фонда – попечительский совет. В него согласились войти министр финансов Алексей Кудрин, министр сельского хозяйства Алексей Гордеев, президент Российской академии наук Юрий Осипов, губернатор Красноярского края Александр Хлопонин, режиссер Никита Михалков. Будут еще представители бизнеса. Попечительский совет разработает стратегию деятельности фонда. Исполнительная дирекция займется воплощением ее в жизнь, размещением средств в ценные бумаги. Общими усилиями мы не дадим средствам фонда сгореть.
– Именно поэтому в ваш фонд вошел министр финансов. Кому лучше подсказывать стратегию фонду, как не финансовому стратегу целой страны?
– Разумеется. Если вы заметили, и президент фонда – человек, имеющий огромный опыт в банковской сфере. Он вывел свой банк в ряд крупнейших банков России.
– Чтобы его фонд заработал в полную силу, Гарварду потребовалось не менее 10 лет. Когда начнет работать эндаумент-фонд Финансовой академии?
– Все будет зависеть от того, насколько активно фонд развернет работу с выпускниками. Впрочем, мы рассчитываем не только на бывших студентов академии, мы апеллируем и к нашим друзьям. А их много. Уже в июле мы разместим капитал в ценных бумагах, а через год будем вовсю использовать проценты от вклада.
– За рубежом деятельность фонда всегда открыта для проверок. Что будете делать вы, чтобы не потерять доверие жертвователей?
– Мы не намерены скрывать результаты работы фонда. Сайт, на котором фонд разместит доклады об отчетной деятельности, будет в открытом доступе для всех желающих.
– На что, например, пойдут первые деньги? Я поняла, что есть какие-то ограничения в тратах?
– Средства пойдут на повышение качества образования в вузе. Мы будем поднимать зарплату. Нищий преподаватель не может дать знаний. Профессора должны чувствовать себя комфортно. А для этого им нужно зарабатывать никак не меньше 2–3 тысяч долларов в месяц. Мы уже сегодня почти вдвое увеличили зарплату наших преподавателей. Размышляем и о том, чтобы заработная плата ассистента была поднята до приличного уровня. Кадры стареют, надо подумать о смене. Надеемся сформировать фонд научных исследований. И приступить к созданию новых учебников. Страна переходит на двухуровневую систему. Мы объявили конкурс на подготовку учебников по новым программам и на гранты на издание монографий, которые, кстати, могут разрабатывать не только наши преподаватели, но и ученые из других вузов. Мы не прочь пригласить к себе для чтения лекций нашим студентам зарубежных лауреатов Нобелевской премии. Четыре из семнадцати, которым мы уже разослали приглашения, согласились приехать к нам.
– Какие вообще есть риски для тех, кто попытается создать эндаумент?
– Во-первых, риск не собрать денег. Создавать фонд на миллион рублей не имеет смысла. На какие проценты он будет существовать? Во-вторых, есть риск не оправдать доверие жертвователей. Любой из них вправе чего-то ожидать от своих пожертвований. В нашем случае он ожидает, что с помощью его средств будет улучшено качество подготовки студентов. Я уверен, что эти деньги повлияют на учебный процесс. Иначе нас спросят: «А зачем я вам дал свой капитал?» Я думаю, многие пойдут на то, чтобы вкладывать средства в эндаумент-фонд, нежели просто передавать средства в фонд школы. В конце концов в случае нецелевого расходования средств жертвователь может забрать свой капитал.
– А в регионах скоро появятся эндаумент-фонды?
– Они появятся. Эндаумент можно создавать в любых организациях. В Казани есть Финансовый институт. Многие руководители из правительства Татарстана оканчивали его. Почему бы там не быть эндаументу? Тут надо понять еще одну важную вещь. Пожертвования могут быть любыми. Наш выпускник прочел в газете о создаваемом фонде и пришел к нам. «Я не богатый и не бедный, – сказал он, – 5 тысяч долларов я готов внести». Так будет, я уверен, и во многих других вузах.
