Наталья Савицкая
В некоторых школах таких малышей совсем не ждут...
Фото Романа Мухаметжанова(НГ-фото)
С начала весны ведется запись шестилеток в первый класс. Выбор школы – дело ответственное, и некоторые родители подходят к вопросу основательно (почти как к выбору вуза). А администрации некоторых школ от мании собственного величия начинают путать свою приемную с приемной комиссией вуза. В этом мы легко убедились, попросив одну из мам взять на запись в школу диктофон. Результат эксперимента нас убедил в одном: все реформы бессмысленны, если не затрагивают учителя┘
Школ с преподаванием китайского языка в столице всего три. Интерес к ним по понятным причинам в последнее время заметно возрос. Вступительные испытания при приеме в любую школу законом запрещены. Разрешено только собеседование – на предмет знакомства с ребенком. Нашего героя зовут Никита. Он не по годам развитый малыш. Его воспитывает мама, папы нет. Шестилетний Никита уже второй год ходит в шахматную школу, запросто решает шахматные задачи. Мама Никиты Ольга Бакушинская (кстати, состоятельная женщина) сдала перед собеседованием в китайскую школу кучу всяких справок, в том числе... и справку о своих доходах (явное нарушение).
Весь вечер Никита готовился к предстоящему дню. А войдя в солидный, хорошо обставленный кабинет директора школы, оторопел┘ Не меньший шок испытала и его мама. За столом в кабинете директора сидели семь учителей. Семь строгих женщин – против одного шестилетнего ребенка. (Такого не бывает даже на экзаменах в вуз!) Никита инстинктивно дернулся в сторону мамы. «Мальчик, как тебя зовут? – пригвоздил его к месту зычный голос директора. – Я спрашиваю, как тебя зовут?» – «Ни┘ Никита...» – «Никита, сядь на стул! А вы, мама, сядьте, пожалуйста, в углу на диван!» – приказал тот же громовой голос. Малыш сел на стул. Ноги повисли в воздухе. Мама решила подбодрить малыша. «Можно, я помогу ему сесть поудобней?» – попросила она комиссию. «Ну сделайте!» – недовольно разрешили ей. Мама погладила малыша по голове┘ «Никита, тебе не мешает мама? – строго спросила директор. – Если мешает, то мы ее удалим отсюда!» Мальчик пригнулся еще ниже (мама – не защита!). «Ты считать до десяти умеешь?» – срочно приступила к делу учительница математики. «Я умею до ста!» – решил на всякий случай задобрить комиссию малыш. «Нам не надо до ста, – оборвала его педагог, – нам надо до десяти. Сосчитай!» Ребенок оглянулся вокруг и решил... сосчитать сидящих за столом женщин: «Раз, два, три┘ семь». Педагога это не устроило: «Я просила до десяти!» – «А вас здесь семь!» – заметил наблюдательный малыш. Мертвое молчание. Коллегу выручила учительница русского: «Ты алфавит знаешь?» Ребенок быстро начал читать алфавит. «Мне так не надо, – прервала его учительница. Достала книгу, показала буквы вразброс: – Называй!» Мальчик все выполнил. «Хорошо, – с удивлением сказала учительница. – А читать умеешь?» – «Да!» Из недр шкафа появилась азбука времен детства товарища Сталина. «Мама мыла раму. Ноги босы┘ – прочел бегло ребенок и задумался. – Ноги босы┘ Босы┘ е?» – «А ты что, Никита, не знаешь, что такое «босы»?» – «Это обувь такая?» – наивно поинтересовался ребенок. «Нет, – учительница недовольно покачала головой, – это означает «босые»! – «А, голые!» – обрадовался Никита. Учительница поморщилась. «А я писать умею!» – опять сделал шаг навстречу Никита. Ему милостиво разрешили написать. Крупными буквами на бумаге он написал «тарелка». И показал свое творение учительнице: «Прочтите!» Учительница прочла. «Верно! Молодец!» – похвалил он ее. (Никакой реакции от комиссии.) «А я думала, ты свое имя напишешь!» – после тягостного молчания заметила учительница русского. Мальчик, радостный, тут же написал ей на листе свое имя. «Прочтите!» – попросил комиссию. Теперь Никитино послание прочла директор. «Угадала!» – обрадовался способностям директора Никита. «А ты знаешь, сколько будет три плюс два?» – Никита все-таки решился проэкзаменовать неприступную учительницу математики. «Никита, здесь вопросы задаю я», – оборвала игру педагог. «А, не знаешь┘» – разочарованно протянул он. Учительница, оскорбленная в лучших чувствах, строго посмотрела на него. Опять враждебная тишина. Прошло 30 минут собеседования, ребенка еще ни разу не похвалили, не поддержали, и он понял: его здесь не любят и не ждут.
К делу подключилась учительница китайского языка. Задание: найти одинаковые иероглифы. Никита справился легко, хотя видел странные знаки впервые. Опять задание по иероглифам┘ Выполнил. Все та же глухая стена молчания. Дальше учительница предложила мальчику повторять за собой звуки и начала интонировать: «Хе, хее, хе┘!» Ребенок засмеялся: «Ты так смешно разговариваешь!» Директор строго: «Давай, Никита, посерьезней! Что за смешки такие!» И показала ему картинку с изображением панды: «Кто это?» – «Не знаю, – честно ответил ей малыш, – на медведя похож!» – «Это панда. Ты не видел никогда панду?» – «Нет!» – «Ты не смотришь телевизор?» – «Нет!» Прошло 40 минут собеседования (напомним, шестилетний ребенок может концентрироваться не более 15 минут). «Давай-ка с тобой споем!» – зычно начала учительница музыки. «Не буду я с тобой петь!» – Ребенок устал от экзекуции┘ «Почему ты не хочешь петь с учительницей?» – недовольно поинтересовалась директор. «Она мне не нравится. Я лучше с мамой спою!» (Мама хорошо поет и играет на фортепьяно.) «Нет, с мамой ты петь не будешь!» Учительница отстучала ритм, попросила повторить. Ребенок все правильно повторил.
Настал черед грузной учительницы ритмики: «Теперь, Никита, со мной! Будем танцевать. Встань!» Он, окинув взглядом безжалостных учителей, устало объявил: «Нет уж┘ Если уж сел, так буду сидеть!» – «Как тебе не стыдно, Никита! Ты сидишь, а перед тобой стоит женщина!» – жеманно сказала учительница ритмики малышу шести лет. Никита продолжал сидеть. К спору подключилась мама: «Встань!» Выполнил, но демонстративно и как-то театрально-механически. Повторил все движения. ..
Через полчаса маму пригласили в кабинет. «Ребенок неконтактен. Внимание рассеянное. Полное отсутствие музыкального слуха и низкий интеллектуальный уровень. Школа не может взять на себя ответственность обучать данного ребенка┘»
Когда они вышли из кабинета, в коридоре в голос рыдала другая мама... Ей рекомендовали отвести ее девочку в школу для умственно отсталых. Загадка для министерства образования: похоже все это на собеседование или нет?
