Наталья Савицкая Сегодня начинается новый учебный год. Но в Москве – некоторые классы пустуют. Что будет с учителями? Какие школы закроют? Чего не хватает столичному образованию? Об этом накануне нового учебного года мы беседуем с главой столичного департамента образования Любовью Кезиной.
– Любовь Петровна, есть опасения, что в Москве вследствие демографической ситуации и сокращения количества учащихся, может закрыться часть школ? Так ли это?
– В Москве действительно есть школы, которые заполнены только наполовину. Мы провели консультационные встречи со всеми округами столицы и пришли к выводу, что тем не менее такие школы закрывать категорически нельзя. Потому что уже сегодня в первый класс там же идет больше человек, чем это было, скажем, год или два назад. А школа, которая раньше фактически не вела записи в первый класс, вдруг набирает сегодня по 2–3 первых класса.
– А если не закрывать школу, что можно предпринять тогда? Ведь учителя сидят без работы, а здание пустует.
– Мы решили загрузить такие школы дополнительно. Например, школа может открыть у себя спортивный класс. Таким образом, мы загружаем детей во второй половине дня и даем часы преподавателям. Используются школьные площади, и растет спортивная нагрузка школьников. Другая идея – создать в школах филиалы центров дополнительного образования детей. А то и вовсе открыть на базе школ такие центры. Наконец, мы можем присоединить школы, наполняемость которых плохая, к более успешным и востребованным учебным заведениям. Есть уже, например, решение по двум столичным школам (я номера их пока не буду называть, потому что еще не вышло официальное постановление).
– Не получится ли так, что дети будут вынуждены преодолевать значительные расстояния из-за подобной реструктуризации?
– К каждому случаю мы будем подходить очень внимательно. У меня была ситуация, когда я вынуждена была пригласить к себе на беседу директора одной из школ. Руководитель отказала в приеме в первый класс ребенку, живущему в этом районе. Разбираем с ней ситуацию, а она мне говорит: «А что мне делать? У меня уже 4 первых класса. А рядом с нами в одном дворе стоит другая школа, и в ней недобор. Никто туда не идет». У нас ведь еще и так бывает: две школы находятся в одном школьном дворе. Одна переполнена, а в другой (пятиэтажной) 200 человек не набирается. И это не единичные случаи. Родители прекрасно осведомлены, где учат хорошо, а где – хуже. Вывод напрашивается из всего этого один: надо школу, куда дети не идут, закрывать и присоединять к той, в которую все стараются изо всех сил попасть.
– Наверное, еще более усугубит ситуацию подушевое финансирование (это когда школы будут получать деньги по количеству учеников)?
– У нас уже есть подушевое финансирование. И здесь сразу же важно учесть еще один момент. В Москве очень много типов школ: коррекционных, инновационных, кадетских, экспериментальных и других. Все эти школы по определению не могут иметь большое количество учащихся. И их в ситуации подушевого финансирования надо было суметь сохранить. Мы, например, должны были продумать коэффициент, чтобы достойно финансировать эти школы с учетом наполняемости классов. И мы все это сделали.
– Существующая практика бюджетного финансирования такова, что больше денег все-таки выделяют дотационным регионам. А что имеет от федеральной власти Москва? Например, от программы по компьютеризации школ?
– Нам дали деньги только на классных руководителей и на гранты лучшим учителям. Между тем Москве дополнительные финансовые средства очень даже нужны. Например, мы не включены в программу «Школьный автобус». А мы бы не отказались от автобусов хотя бы детям-инвалидам. Мы бы не отказались и от «компьютерных» денег. Пусть компьютеры в школах есть, а вот новейшего оборудования для школ, такого как интерактивные доски или автоматизированное рабочее место школьника (АРМ), нам очень не хватает.
