Наталья Савицкая -Андрей Александрович, наш разговор пойдет о перспективах развития бизнес-образования в России. Национальный проект предусматривает создание двух новых бизнес-школ и даже выделение финансирования под это. И, возможно, у кого-то возникает вполне резонный вопрос – а зачем? Зачем нужны эти новые школы?
– Сегодня в России нет бизнес-школы, которая могла бы войти в топ-список сильнейших бизнес-школ мира. Посмотрите список топ-десятки, сотни лучших школ-бизнеса мира. В этом году туда вошли 56 американских школ, 27 европейских, восемь канадских, четыре азиатские, три латиноамериканские и две австралийские. Но ни в одном из этих рейтингов нет российских школ. А надо ли нам иметь такую передовую школу? Я думаю, что надо. Сегодня Россия становится с точки зрения ведения бизнеса очень привлекательной страной. А значит, во-первых, мы сами должны готовить соответствующего уровня менеджеров для реализации серьезного бизнеса. Во-вторых, любой предприниматель (в том числе и из-за рубежа), который захочет делать бизнес в России, должен четко понимать, что для этого лучше всего ему ехать к нам и получать бизнес-образование здесь. Потому что, что бы там ни говорили, есть своя специфика ведения бизнеса в России, есть свои особенности в законодательном обеспечении и в правовом, и в психологическом аспекте. Как вести бизнес у нас – это надо изучать на нашем материале, на наших кейсах. И в-третьих, нам срочно нужны серьезного уровня менеджеры, которых мы могли привлекать для управления крупных компаний с государственным участием и государственных структур. Хорошо бы готовить их у себя. Пока они едут учиться за рубеж. Мы должны четко понимать: в каждом деле есть свои технологии, свой уровень. Есть топ-level для математических и инженерных школ, почему он не может быть тогда для бизнес-школ. Готовить ученых-математиков можно в школах с сильными математическими традициями, почему такого не должно быть в бизнесе? Ведь бизнес – это тоже особая наука. Создать такого уровня бизнес-школу – трудно, но достижимо, если поставить себе цель.
– Как уже говорилось ранее, таких школ у нас будет две. Почему две?
– Две бизнес-школы, различающиеся между собой по выполнению задач. Первая из них будет такого чисто предпринимательского направления. Вторая – бизнес-школа (тоже, разумеется, бизнес-ориентированная), но более университетская по своей сути, которая будет заниматься еще и разного рода исследованиями. Вторая школа будет выстроена на базе факультета менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета.
– Говорят, что первая школа тоже будет построена на базе одной из московских академий?
– Нет, это неверно. Она будет выстроена практически в «чистом поле».
– А это возможно? Ведь оговоренные сроки очень малы. Практически школы должны начать работу уже в 2007 году?
– Как вы понимаете, на самом деле «чистого поля» не бывает. Подразумевается, что примерно 10–12 крупных бизнесменов объединят свои усилия и финансовые возможности для создания капитального фонда (индаумента), как делают это университеты – носители независимого интеллектуального знания – за рубежом. В мире эти фонды постоянно пополняются из внебюджетных источников. А за счет средств индаументов за рубежом ведут свою активную исследовательскую работу очень многие известные университеты, и ведут ее успешно. Мы рассчитываем, что так же будет и у нас.
– А на что тогда будет потрачен грант национального проекта?
– Выделенные средства пойдут на подготовку программ, разработку отечественных кейсов, подготовку и стажировки нашего преподавательского состава, на оборудование (без использования новейших компьютерных технологий в учебном процессе построение сильной бизнес-школы невозможно). Очевидно, что часть преподавателей придется приглашать из-за рубежа, и это будут известные люди, а значит, и высокооплачиваемые люди.
– Недавно на заседании рабочей группы Госсовета министр образования Карелии Галина Разбивная призывала усадить за парты чиновников всех уровней власти. Например, не только директоров школ, но и ректоров. Возможно ли, что в новой школе будут обучать эффективному менеджменту и ректоров вузов и чиновников?
– Конечно, проблемы в развитии эффективного менеджмента на разных уровнях власти есть. Мы этого и не скрываем. Когда ректор достигает 65-летнего возраста и не может оставить свой ректорский пост по причине того, что нет у него преемника, это означает одно – нет эффективного управления в вузе. Когда ректоры говорят мне, что 15–20 лет назад (когда они впервые победили на выборах) ситуация была лучше и претендентов было много, то о чем я должен призадуматься? Оказывается, за эти 15–20 лет ничего в лучшую сторону не менялось. Ведь одним из показателей эффективной работы ректора является – сумел ли он вырастить команду молодых людей, способных управлять лучше, чем он, или нет.
