Наталья Савицкая
Мотивация к обучению у подростка в заключении резко повышается, почему бы не воспользоваться этим в воспитательных целях...
Фото предоставлено руководством интернет-школы
Национальный проект «Образование» ставит своей целью поддержку лидеров, а происходят ли какие-либо изменения на «дне» общества? Так получилось, что в последние годы много говорят о ювенальной юстиции в РФ и в принципе даже что-то делается в сфере ее развития. Во всем мире принято считать, что уголовное наказание должно быть чрезвычайной мерой наказания для подростка. И поэтому большое внимание уделяется мерам, способствующим ресоциализации трудных подростков. Образование играет в этом процессе, пожалуй, главную роль. Конечно, в российских воспитательных колониях есть школы для подростков. Так что право на получение среднего образования, гарантированное Конституцией, оступившиеся подростки имеют. Но не везде есть школы в следственных изоляторах и во взрослых колониях. Между тем большое количество сидящих в колониях для взрослых – это молодые люди 21–30 лет, и зачастую они имеют неполное среднее, а то и вовсе не более 3–7 классов общеобразовательной средней школы.
Разумеется, те, кто учится в школах в воспитательных колониях, тоже зачастую не очень успевают повысить свой образовательный уровень за время «отсидки». Во-первых, у большинства заключенных – значительное отставание от сверстников. Во-вторых, играет роль краткосрочность пребывания. Кто-то успевает достичь 18 лет, и его переводят во взрослую колонию, кто-то освобождается досрочно, а на воле уже и не имеет возможности получить полноценное образование. В этих условиях эксперимент, инициированный издательством «Просвещение» при поддержке Министерства образования и науки РФ, который проводит сегодня интернет-школа, вполне может найти продолжение в будущем. Если найдет понимание общества, конечно.
Эксперимент идет с сентября в Ярославской и Владимирской областях. В нем приняли участие Покровская исправительная колония, Судогодская воспитательная колония и Ярославский СИЗО для несовершеннолетних. Как рассказал «НГ» руководитель эксперимента, замдиректора интернет-школы Владимир Ступаков, мотивация у всех участников эксперимента в этих учреждениях оказалась достаточно высокой. До такой степени, что начальство колоний поспешило записать учебу в список мер поощрения своих подопечных. Состав участников обучения поэтому часто меняется. Желающих приобщиться к знаниям оказалось много, но пришлось ограничиться теми, кто имел хоть какие-то навыки работы с компьютером.
Вообще интернет-школа работает с учениками из 18 стран мира и из 82 регионов России. С ними заключенные тоже получили возможность общаться на форуме. Сразу же возникают вопросы, как на это пошло тюремное начальство? Интернет-школа имеет локально выделенную сеть, так что выход может быть только на саму школу. Никакого нарушения режима в данном случае нет. Виртуальная школа устроена по типу обычного учебного заведения, ученики «слушают» лекцию педагога, получают от него задания и обязательно в конце урока – контрольное задание. Тут же ведется журнал успеваемости. Ученику проставляются в конце урока оценки, и он может следить за своими достижениями, зная свой рейтинг в виртуальном классе. Но люди в несвободе, рассказывает Владимир Ступаков, – люди особенные, и это сказывается на всем. Ученики-заключенные чрезвычайно закрыты для общения. Помимо учителей они имеют право общаться с психологами и юристом. Ответ могут получить лично. Но, как оказалось, даже в этом случае обратиться с вопросом к взрослым им оказалось гораздо труднее, нежели к своим сверстникам. Общаются ученики-заключенные со своими соучениками корректно.
В СИЗО подростки, бывает, проводят в ожидании суда по полгода. Месяцы бездействия в однополом коллективе с весьма специфическими тюремными нравами и традициями. Если в воспитательной колонии хоть чем-то занимают подростков, то в СИЗО они не заняты ничем. Отсюда и все виды тюремного творчества – наколки, роспись носовых платков, лепка из хлебных мякишей. Отсюда – глотание инородных предметов, закатанных в хлебный мякиш, чтобы попасть в лазарет, и прочие тюремные «радости». Дети в тюрьмах активно подражают взрослым зэкам. Так что если находясь под следствием, оступившийся хоть каким-то образом реализует свое право на обучение, уже будет хорошо, считает юрист Светлана Горбачева.
Мотивация в интернет-обучении выше, чем в обычной школе. Причина вполне очевидна. В дистанционке ученики проходят материал блоками и индивидуально. Поэтому не пропадает интерес к учебе (есть возможность быстро ликвидировать пробелы). При традиционном обучении ситуация индивидуализации обучения почти всегда исключена. Конечно, и категория учителей, преподающих в тюремных школах, особенная. И зачастую не всегда материальный интерес здесь стоит на первом месте, считает Владимир Ступаков, занимающийся в том числе и переподготовкой учительских кадров. Есть и в данной области и энтузиасты своего дела. И большинство учителей смотрят на возможную компьютеризацию образования с большим интересом. Хотя сегодня даже в тех колониях, где есть компьютер, пользуются педагоги им только как средством поощрения за успехи на уроках. Получил пятерку – садись поиграй в компьютерную игру.
Конечно, заключенные подростки предпочли для изучения предметы гуманитарного цикла и информатику. Кстати, как показали исследования за рубежом, взрослые заключенные чаще всего выбирают для изучения юриспруденцию и менеджмент.
Интернет-образование заключенных не слишком затратно. Хотя в провинции, где один провайдер, обходится, конечно, намного дороже, чем в столице. Перед экспериментаторами пока стоят сложности другого порядка. Например, как принимать экзамены у заключенных? Чтобы получить аттестат после интернет-школы, ученик обязан сдать экзамен комиссии. Конечно, сдать экзамены можно и на базе школы в колонии. Но это требует какого-то документального разрешения.
Во многих странах образование заключенных идет за счет благотворительных средств. Но в России такое едва ли возможно. Например, из 100 фондов, к которым обратились руководители проекта за помощью, только один оказал реальную поддержку, и тот оказался иностранным. Есть недопонимание момента и в рядах высоких чиновников, к которым обращаются участники эксперимента: «А зачем это нужно?»
Действительно, зачем? Речь идет, по сути, о качественном образовании людей, сидящих в тюрьмах. У нас добропорядочные люди не всегда имеют возможность получить хорошее образование. Образно говоря, зачем человеку, который сегодня вскрывает сейф гаечным ключом, давать ключ для открытия банковских счетов. По крайней мере такие мысли у кое-кого возникают. Ведь к лишению свободы действительно привлекаются лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления. Но есть и те, кто совершил преступление по глупости, за компанию. А в общей массе этот контингент – молодой, достаточно сложный, малообразованный, большей частью из неблагополучных семей, – выйдя на свободу, не сможет себя никуда приткнуть. Что остается делать им тогда? Кстати, как рассказывает Владимир Ступаков, в самом начале эксперимента им рассказали о диком случае, прошедшем в «подопечной» колонии, малолетние заключенные Судогодской воспитательной колонии убили своего учителя труда. Ему было 70 лет, он сделал не так замечание подростку.
