Мария Раевская
А вот в азербайджанских школах в Москве с русским языком все обстоит хорошо.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)
В российских школах, особенно московских, с каждым годом учится все больше детей мигрантов, вузам выгодно принимать хорошо платящих студентов из-за рубежа, а русские педагоги часто ездят на заграничные «гастроли». Преподаватели Центрального методического объединения МГУ (а он работает с иностранными студентами уже более полувека) и других вузов рассказали о трудностях, которые ожидают педагогов в иностранной аудитории.
Есть ученики, которые неплохо умеют общаться по-русски в быту. Задача педагога, работающего с ними, – обучить их научному стилю речи и искоренить типичные ошибки. У детей эмигрантов это нарушение лексической сочетаемости (под влиянием английского языка): «...я надеюсь устроиться на профессиональную работу». Русская речь украинских школьников сильнее нашего засорена жаргонизмами. В школах бывших союзных республик оставляют все меньше и меньше программных часов для изучения русского.
Европейцев, а также англоязычных американцев и африканцев очень затрудняет необходимость склонять и спрягать русские слова. Ведь большинство мировых языков аналитические, в них слова не изменяются, все отношения выражаются предлогами.
Ольга Алибекова, преподаватель Московского автомобильно-дорожного института, отмечает, что ее студенты-иностранцы часто делают ошибки в выражении глагольного предиката. Скажем, заменяют спрягаемую форму глагола инфинитивом («рынок выполнять определенные функции»), не согласовывают глагол-сказуемое и существительное в роде и числе («люди создает материальные блага»), путаются в предложениях с инверсией (пишут «период, когда появился товарное производство», думая, что период – подлежащее). Значит, педагогам надо налегать на отработку этих умений. В новых учебниках для иностранцев, подготовленных Русским учебным центром (доклад его научного директора Аллы Латышевой), изучение этих сложных правил подслащено живым, не занудным грамматическим комментарием: «Мы честно должны признать, что каждый раз думать об окончании существительного или прилагательного – непросто, особенно это Вас будет раздражать, если в Вашем родном языке падежей нет и Вы не привыкли в принципе думать об этом. Но языки, к сожалению, иногда различаются тем, как представлены в них одни и те же ситуации».
Трудности с изменением слов испытывают вьетнамцы и китайцы, которых особенно много учится в русских вузах, – азиатские языки тоже аналитические. Но еще большие проблемы этим студентам доставляет психологический барьер, привычка к восточным образовательным традициям.
В Китае, например, преподаватель – непререкаемый авторитет, его не принято переспрашивать, с ним нельзя спорить. В китайских школах, особенно провинциальных, основной метод обучения – зубрежка огромных кусков текста. Когда китайцы изучают русский, им тяжело изменять в тексте грамматические конструкции, подбирать синонимы.
Анна Тараненко, старший преподаватель Российского университета дружбы народов, советует педагогам адаптироваться к психологии консервативных студентов: в речи «предложения должны быть построены в соответствии с грамматическими правилами русского языка, без «лирических отступлений».
«На собственном опыте могу сказать, что изменить эту ситуацию возможно, – возражает Анна Петанова, доцент МГУ, работавшая в Пекинском университете Бейда, – прежде всего надо помочь студентам преодолеть страх «потерять свое лицо». «Потерять лицо» – значит сделать ошибку при всем классе, прилюдно уронить свое достоинство. Китайцы очень этого боятся, поэтому предпочитают промолчать, если чего-то не знают. Но сейчас даже китайские педагоги говорят, что этот комплекс надо преодолевать.
Современный преподаватель английского Ли Янг даже выдвинул новый лозунг: «Я люблю терять лицо», чтобы побудить учеников «не бояться сделать грамматические ошибки в языке, не бояться засмеяться, быть смелым и относиться к изучению языка не с такой серьезностью». Анна Петанова уверена, что с китайскими студентами можно и нужно устанавливать атмосферу доверия и заинтересованности. Первокурсникам такая модель отношений покажется странной, но потом «честолюбивая и прагматичная китайская молодежь» согласится на новый тип отношений в процессе обучения, и преподавателю русского языка станет легче работать.
