Наталья Савицкая О современных тенденциях развития образования особенно много говорили и спорили в последних числах октября. Видимо, назрело. «О перспективах развития интеграции науки и образования на современном этапе» спорили на заседании Российского общественного совета по развитию образования (РОСРО) (напомним, что в этот совет входят видные ученые и академики, ректоры ведущих вузов страны, известные политики и представители крупного бизнеса). О стратегии образовательной политики размышляли вслух ректоры России. Перейти от проектных инноваций к массовой практике предлагали видные ученые на юбилейном мероприятии Национального фонда подготовки кадров (НФПК), которому уже исполнилось 10 лет.
Как показывает опыт, заявил на заседании председатель РОСРО, ректор ГУ – Высшая школа экономики Ярослав Кузьминов, высшее образование и наука (особенно фундаментальная) без взаимной интеграции и тесного взаимодействия быстро теряют дееспособность и становятся все менее и менее самодостаточными. Выдвинутый тезис автор доклада подкрепил следующими цифрами и фактами: 80% программ высшего образования не базируется на научных разработках и только 38% вузов участвует в проведении исследований. На долю вузов приходится около 5% затрат на научные исследования, что в 3–4 раза ниже, чем в ведущих странах мира. По сравнению с ведущими странами мира по удельным расходам на науку и образование (в расчете на одного исследователя или студента) мы отстаем значительно, примерно в 8–15 раз. Отсюда следует, что отечественные высшие школы постепенно трансформируются и превращаются в своего рода большие «техникумы». Значительная часть (треть) из них занимается псевдообразованием, то есть «торговлей» дипломами о высшем образовании. Отрыв науки от высшей школы серьезно сказывается и на кадровом потенциале. Средний возраст исследователей сегодня 48 лет, кандидатов наук – 53 года, докторов – 60 лет. В Российской академии наук доля ученых 60–69 лет достигает 18%, 70 лет и старше – 6%. Низкая оплата труда и падение престижа научной деятельности отразились на притоке молодых кадров в науку: ежегодно в научные организации в качестве исследователей приходят не более 2,7% выпускников вузов. Вместе с недостаточным бюджетным финансированием науки (а у нас – самые маленькие показатели среди развитых стран) Кузьминов отметил и неэффективное распоряжение уже имеющимися средствами. В современных условиях, когда научные организации и вузы функционируют практически автономно, формы их интеграции не соответствуют потребностям современной экономики, не имеют адекватного правового обеспечения и господдержки. Кризисные явления в системе образования и науки нарастают. Если не будут проведены необходимые изменения, кризис выйдет на поверхность в виде массового разочарования населения (которому высшее образование не принесло ни статуса, ни карьеры) и в виде исчезновения научного потенциала страны (а вместе с ним и технологического отставания России от развитых стран).
Что нужно сделать, чтобы преодолеть кризисные явления? РОСРО считает, что нужна как минимум политическая воля руководства страны – как в последовательном проведении необходимых реформ, так и в росте бюджетного финансирования науки и образования. Объем роста федерального бюджета на науку к 2010 году должен быть доведен до 215 млрд. рублей (это минимум). Финансирование фундаментальных исследований и фундаментального образования РОСРО рекомендует государству передать в руки академического сообщества. Кстати, по этому пункту тут же, на заседании РОСРО, возник ряд вопросов. Академическое сообщество в российском понимании – это академики РАН (ни больше ни меньше)┘ Понятно, что речь идет о более широком круге ученых. Так кому же в таком случае доверить распоряжаться финансами?
Но прежде РОСРО призывает государство определиться в решении национальных приоритетов. И эти национальные приоритеты должны стать объектом публичного обсуждения. Фактически та же тема была обсуждена и на совете ректоров России...
Министр образования и науки Андрей Фурсенко подытожил дискуссии на конференции в НФПК. «Проблемы в образовании не уменьшаются, а растут, – совсем даже неблизоруко заметил министр. – Есть желание и даже воля, чтобы менять ситуацию к лучшему┘ Но те люди, которые хотят менять систему образования, зачастую больше борются друг с другом, чем с реальными противниками и реальными оппонентами┘ А мы имеем экономику, которая не обеспечена квалифицированными кадрами. И никакими постановлениями эту проблему не решить». Мысль министра развил и дополнил ректор высшей школы экономики Ярослав Кузьминов. И, в частности, предложил НФПК, как имеющему успешный опыт в реализации крупных проектов Министерства образования, в рамках федеральной программы срочно осуществить 4 важных проекта, касающихся развития социально-экономических наук.
Речь в первую очередь идет о создании некоего Центра повышения квалификации и переподготовки вузовских преподавателей социально-экономических наук при министерстве при условии обязательного софинансирования со стороны направляющих вузов. Эта мера поможет еще и существенно омолодить профессорский состав. Второй момент касается фундаментальных научных исследований по экономическим наукам. Сегодня достигнута договоренность с Российской академией наук (РАН), что она будут координировать фундаментальные исследования. Это справедливо в отношении точных наук, но мониторинг качества академических знаний в области социально-экономических наук, по мнению докладчика, лучше проводить (как бы дорого это ни казалось) с помощью западных экспертов. И, наконец, срочно нужна модернизация российской системы аттестации научно-педагогических кадров. «Такой профанации, такого массового захвата академических званий со стороны людей, которые покупают их, как шоколадную медаль, больше ни с одной сферой науки не произошло. Это просто национальная беда┘» – заметил ректор Кузьминов.
После мероприятия министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко ответил на вопросы корреспондента «НГ».
– Андрей Александрович, так определилось ли Министерство образования и науки в стратегии национальной образовательной политики или нет?
– Пока еще нет. Работаем. А что вы хотели, собственно, услышать?
– Этот вопрос волнует как педагогическое сообщество, так и общество в целом. И многие сегодня напуганы разного рода слухами┘
– Я говорил и могу повторить еще одну вещь (мне кажется это очевидным): мы должны меняться. Мы должны учитывать требования жизни, а сегодня они меняются достаточно быстро. Мы должны быть все время интересными на рынке труда и интересны научному сообществу, причем не только российскому, но и мировому. Требования к стратегии как раз и заключены в том, что мы должны оставаться все время интересными. А дальше надо знать, как этого добиться. Мы должны делать ставку на развитие – это очевидно. А задача любой стратегии только в одном: дать возможность человеку максимально выразить себя.
– Сколько вузов, находящихся сегодня на бюджетном финансировании, будет сокращено в ближайшие годы?
– Не знаю... Когда мы обсуждали стратегию развития науки, там появилась одна очень важная цифра: это объем бюджетного ресурсного обеспечения научного работника. Я думаю, этот подход должен проводиться и в сфере образования. Должно быть достойное обеспечение и преподавателей, и тех, кто учится. Абсолютно ясно, что в обозримом будущем мы должны оказывать бюджетную поддержку студентам. Обучение многих из них должно оставаться бесплатным или частично бесплатным. Исходя их этих посылов, мы должны четко понимать, сколько у нас имеется средств для этого. Бюджет на образование растет и будет расти (примерно 20% в год), но он не вырастет в разы. Бюджет на образование больше, чем был, но все равно этих средств явно недостаточно для поддержания государственных вузов на должном уровне. Исходя из того, сколько всего выделяется средств и данных по минимальной обеспеченности, мы и должны будем определить, какому количеству вузов, какому количеству студентов мы можем обеспечить достойное существование. В перспективе нам надо строить такую систему высшего образования, при которой вузы были бы самодостаточными. Чтобы они не зависели от того, выделили им бюджетные деньги или нет. Чтобы они смогли оставаться на плаву, в меньшей степени завися от ежегодной бюджетной поддержки. Государство точно будет поддерживать сферу образования, но государству еще при этом надо и четко знать, что его граждане получат от высшей школы взамен. Государство не будет просто передавать интеллектуальную собственность образовательным организациям, не зная, как будет использован этот ресурс и ради чего мы это делаем. Что гражданское общество получит взамен? Еще раз попробую через прессу донести до читателей эту важную мысль – не надо бояться изменений.
– Будут ли региональные вузы в будущем переданы субъектам РФ, как это происходит сегодня с профтехобразованием?
– Могу сказать только одно: этот вопрос заслуживает отдельного рассмотрения. И если в итоге мы придем к такому решению, то только после того, как все это будет достаточно обосновано и нам будет понятно, почему мы должны передать такие-то вузы регионам.
