Единый экзамен как бизнес-проект

-Елена Евгеньевна, нынешний год стал вторым, когда проводился эксперимент с единым государственным экзаменом (ЕГЭ). К какому сухому остатку пришли вы здесь, в Министерстве образования, что самое важное показал эксперимент с ЕГЭ?

- Я начну с примера. В прошлом году мы с большим трудом нашли четыре региона, которые согласились стать пионерами в проведении эксперимента по проведению единого экзамена. В нынешнем году мы выбирали приблизительно из пятнадцати регионов-претендентов двенадцать, которые должны были проводить единый экзамен. На следующий год для проведения эксперимента по полной схеме нам нужно отобрать 14 регионов плюс к этому еще десять регионов, которые могли бы участвовать в эксперименте по сокращенной программе. Всего на сегодняшний день у нас около 50 заявок из регионов Российской Федерации на проведение единого государственного экзамена

- Московская область значится в претендентах?

- Московской области пока нет. Включился механизм конкурсного отбора. Теперь мы будем выбирать, кто и как будет участвовать в этом эксперименте, кто будет предлагать какие условия, кто на себя будет брать часть расходов на проведение ЕГЭ.

В моем понимании то, что сейчас мы имеем такое большое количество заявок, само по себе говорит о результативности эксперимента с ЕГЭ. Это во-первых.

Второе. Мы проводили социологическое исследование среди школьников и их родителей. Это исследование показало, что наши респонденты очень положительно воспринимают тот факт, что в результате единого экзамена снимается как бы двойной психологический стресс: сначала - выпускные экзамены в школе, затем - вступительные в институт. Кстати, еще одним аргументом, который показывает отношение к единому экзамену со стороны учащихся и их родителей, можно считать весьма незначительное количество апелляций по результатам ЕГЭ.

И третье. В нынешнем году существенно улучшились сами тестовые задания, их содержание.

Поэтому, мне кажется, можно говорить, что эксперимент с ЕГЭ будет только расширяться. Сейчас наша задача - более точно сформулировать контент тестовых заданий, предупредить возможные проблемы, которые могут возникать при организации того или иного экзамена.

- А насколько это дорогое удовольствие - проведение единого экзамена?

- Для небольшой территории для проведения ЕГЭ требуется оборудование на сумму от 8 до 10 миллионов рублей. Это немалые деньги. Поэтому все это делается за счет федерального бюджета. Но сейчас мы планируем рассмотреть возможность участия региональных бюджетов в финансировании проведения единого экзамена.

- То, что снимается дополнительный психологический стресс с обучающихся, - это очень важно. Но, с другой стороны, не секрет: многие учителя откровенно заявляли, что вторую половину учебного года, после зимних каникул, они занимались не столько изучением учебной программы, сколько натаскиванием школьников на решение тестовых примеров┘

- Но ведь и сама учебная программа на последнем году обучения не предполагает изучения большого объема нового материала, массива знаний. Она выстроена так, что идет как бы повторение того, что было заложено раньше. Конечно же, когда мы от стадии эксперимента с ЕГЭ перейдем уже к обыденной работе, то сам учебный процесс изменится, не нужно будет натаскивание во второй половине учебного года. Ведь на протяжении, скажем, 8-го, 9-го классов можно использовать многие элементы единого экзамена в учебном процессе, в итоге дети будут к нему готовы.

Для нас ведь единый экзамен становится в какой-то степени критерием деятельности самого учебного заведения. Что такое школьный экзамен? Учитель ставит оценку прежде всего самому себе. Мы никуда от этого не уйдем. Если я, учитель, плохо готовила своих учеников, у меня одни троечники - сам себе никогда не поставишь тройку. Единый экзамен позволяет совершенно четко выявить уровень подготовки учителя, уровень, если хотите, оснащенности учебного процесса, с тем чтобы в дальнейшем сделать какие-то коррективы самому педагогическому коллективу школы. Единый экзамен в этом смысле дает совершенно уникальную информацию. Мы совершенно четко понимаем, что в такой-то территории, в такой-то школе провалены такие-то темы и можно уже думать, как на следующий год исправить ситуацию. Причем все это достаточно анонимно: мы не показываем пальцем на учителя: ты, мол, плохо подготовил учеников. Но тем не менее он сам понимает, что нужно менять - технологию урока, методику, другие какие-то вещи. Здесь действительно может идти речь о качественном улучшении содержания образования.

- А вы не опасаетесь, что, при изменении, казалось бы, просто формы контроля знаний ученика изменяется и, возможно, не в лучшую сторону собственно содержание того или учебного предмета. Например, очень негативно отзываются о едином экзамене многие математики; они считают, что введение тестовой формы контроля очень вредно для нашего математического образования. Затем, подтвердите или опровергните эту информацию, планируется ли уменьшение часов на естественно-научные дисциплины?

- И на тот, и на другой вопрос я отвечаю: "Нет".

В принципе и тестовые задания, и письменные контрольные работы по математике - они во многом похожи. Говорить, что мы меняем содержание образования при переходе на тестовую систему... Нет, все равно ребенку нужно произвести какие-то действия, чтобы ответить на тот или иной вопрос теста.

Никакого сокращения часов на естественнонаучные дисциплины не будет. Мы сейчас публикуем наши новые стандарты, новый базисный учебный план. И мы принципиально пошли на то, что количество часов не сокращается ни на математическую предметную область, ни на естественно-научную. Но меняется в какой-то степени содержание. Нужно давать основополагающие знания, не акцентируя внимания на каких-то вещах, которые потом вряд ли будут нужны школьнику и, самое главное, которые не составляют базисной, теоретической основы образования.

- Союз ректоров России, студенческие и учительские профсоюзные организации, ассоциации негосударственных учебных заведений высказались против планируемого превращения образовательных учреждений в организации. Какова позиция Минобразования по этому вопросу?

- Этот закон все еще находится в Минэкономики РФ, сейчас идет процесс его согласования. В чем смысл этого закона.

Что такое сейчас школа? Это образовательное учреждение, учредителем которого может быть либо муниципалитет, либо федеральный Центр, либо региональное управление образования. Если только появляется, к примеру, ЗИЛ или АвтоВАЗ, которые решат стать соучредителями ПТУ, в этом случае, по нынешнему законодательству, ПТУ становится некоммерческим частным образовательным учреждением. В результате оно больше не может претендовать на бюджетное финансирование.

Понятие же некоммерческой организации предполагает два принципиально важных положения: бюджетное финансирование и возможность соучредительства (со стороны каких-то попечителей, акционерного общества либо какой-то другой структуры).

В нашем понимании это дает возможность при сохранении в полной степени бюджетного финансирования расширить возможности привлечения дополнительных средств не из бюджета. И, во-вторых, некоммерческая организация имеет гораздо больше возможностей самой распоряжаться своими средствами, освободившись от очень жесткой привязки к той смете, которая была утверждена, решать актуальные вопросы, которые стоят перед данной конкретной школой.

Но пока, повторяю, этот закон находится на этапе согласования, даже не внесен в правительство. Нужно очень четко отработать все мелочи, о которых я говорила, чтобы не было двояких толкований.

- В связи с проводящейся модернизацией системы образования в России много и часто упоминается Всемирный банк. Вы не могли бы разъяснить эту ситуацию: в чем здесь интерес Мирового банка?

- Я думаю, нужно говорить о том, что это прежде всего интерес российского правительства к тому, чтобы в систему образования были вложены деньги. Ведь Всемирный банк не дает нам гранты: вот вам куча денег, и вы расходуйте, как хотите, их. Это же займ Всемирного банка: правительство принимает решение, что эти деньги идут на модернизацию системы образования, и затем погашает этот займ. Поэтому, когда мне говорят о деньгах ВБ, я всегда хочу сказать: это деньги правительства России, которые оно берет в долг у ВБ для того, чтобы решать проблемы в системе образования нашей страны.

То, что мы получили уже второй займ от Всемирного банка, а в 2004 году планируется третий (от 200 до 300 миллионов долларов), говорит о том, что правительство России понимает: у него нет возможности одномоментно выделить на нужды образования такое большое количество денег.

- Другими словами, идея, скажем, единого экзамена не была навязана нам Всемирным банком?

- Нет. Единый государственный экзамен никакого отношения к займам ВБ не имеет. ЕГЭ финансируется из средств Федеральной программы развития образования. Мы в связи с ЕГЭ решаем двуединую задачу: улаживаем вопрос с выпускными и вступительными экзаменами и, во-вторых, создаем на этой основе систему государственно-общественной аттестации образовательных учреждений. Поэтому, на мой взгляд, это даже экономически выгодный проект.