Фото Reuters
Завершающийся 2024 год выявил противоречивые тенденции в процессе дальнейшей фрагментации мирового экономического пространства. Продвигавшийся в течение ряда лет преимущественно американскими демократами нарратив, что мир поделен на Демократии (США и Ко) и Автократии (Китай и Ко), несколько ослаб. Причина банальна – не все политические партнеры Запада относятся к либеральным демократиям. Не будем даже упоминать монархии Залива и Саудовскую Аравию. В Юго-Восточной Азии большинство стран не проходит полноценный тест на демократию: Южная Корея, Таиланд, Филиппины, Сингапур, Малайзия…
У всех этих стран есть собственные, весьма значительные экономические интересы в Китае. Даже Австралия энергично борется за восстановление доступа на китайские рынки, несмотря на участие в антикитайском военно-политическом блоке AUKUS.
В конце года американцы ввели санкции против 140 компаний из области высоких технологий, полупроводников и искусственного интеллекта с целью ограничить доступ Китая к критически важным технологиям двойного назначения. Пекин назвал это американской стратегией сдерживания. Санкции нанесли немедленный удар по сложившимся в мире цепочкам поставок, затронули крупнейших игроков на этом рынке – Японию, Тайвань и Южную Корею. Являясь политическими союзниками США, эти страны имеют глубокие кооперационные экономико-технологические связи с КНР. И теперь Вашингтон поставил их в деликатное и уязвимое положение: любая традиционная поставка того или иного компонента может вызвать применение вторичных санкций. Тем самым как бы вводится механизм самоцензуры, подталкивающий партнеров Китая отказываться от бизнеса из-за страха перед американцами.
Мы наблюдаем процесс фрагментации цепочек поставок и рынков не только между политическими противниками, но и среди союзников. Это снижает эффективность и производительность экономики, ведет к повышению издержек.
Борьба США с Китаем в области технологий и промышленного лидерства влечет рост торговых барьеров в самых допотопных формах (периода становления капитализма XVII–XIX веков) – тарифных ограничений. Администрация Байдена к концу 2024 года повысила тариф на китайские электромобили с 25 до 100%, а на полупроводники и солнечные панели – с 25 до 50%.
Понятно, что пример лидеров мировой торговли вирусно заразителен. Всемирная торговая организация (ВТО) отмечает, что за последние пять лет количество ограничений в мировой торговле выросло в три раза, превысив в этом году 3000, или в среднем по 15 новых, мешающих нормальной торговле решений на каждую страну – члена ВТО. Можно, конечно, говорить о кризисе ВТО, но нельзя не отметить его рукотворный характер. Взрослые дяди и тети по всему миру принимают решения, противоречащие букве и духу соглашений ВТО, и при этом обвиняют саму организацию в слабости. Безусловно, создание ВТО (1995) случилось в эпоху бурного роста глобализации и снятия всех барьеров – тарифных и не тарифных – в торговле, движении капитала и рабочей силы.
Времена изменились. Сегодня в свободную торговлю не верят в стране – лидере Запада – США.
Геополитические озабоченности вопросами национальной безопасности не позволяют больше исходить из универсальной надежности международных поставщиков той или иной необходимой детали или ресурса. В момент напряженности или кризиса тебя могут наказать запретом на поставку по соображениям, охватывающим весь спектр фантазий – от фитосанитарных мотивов до стратегических угроз.
Уже можно с уверенностью говорить, что мир в предстоящее десятилетие ждет откат от принципов экономической глобализации в направлении фрагментации рынков и роста экономического национализма. И это приведет к снижению качества многих товаров и услуг с одновременным повышением цен на них.
Эти соображения в полной мере касаются России и ее экономики. Автомобили, самолеты, бытовая техника… Технологический суверенитет – дело редкое, а потому и дорогое, как все редкое…
Игорь Субботин 
