Фото сайта president-sovet.ru
Глава Совета по правам человека (СПЧ) при президенте РФ Валерий Фадеев, общаясь с журналистами, заявил, что в России сегодня нет политических репрессий. «Не дай бог нам всем на своей шкуре испытать, что такое политические репрессии. Репрессии были в 1937–1938-х годах, когда 740 тыс. человек было расстреляно, из них большая часть невинных людей. Мы до сих пор не знаем, сколько было расстреляно священников в 1920–1930-е годы. Вот это репрессии», – сказал Фадеев. Он также сослался на конфликт с Западом, назвал это непростой, жесткой ситуацией. По его словам, в отношении тех, кто фактически «выступает на стороне врага», применяются «минимальные санитарные меры», а не репрессии.
Получается разговор о терминах. Но, пожалуй, здесь важны не термины, а самоощущение человека и гражданина, который чувствует, что его права ограничиваются. Сравнения с прошлым, давним или не таким давним, не работают. История человечества и отдельных социумов – это в числе прочего история изменения различных стандартов, представлений о нормальности. Это касается, например, стандартов потребления: обладание тем или иным типом предметов или других благ сначала считается роскошью, потом просто удобством, а потом всеобщей нормой. Изменились стандарты образования, передвижения, медицины. Это касается и взаимодействия государства и общества. Когда-то пытка считалась нормальным методом допроса. Сейчас это недопустимо. Смертная казнь была распространенным видом наказания. Сейчас это крайняя мера, от которой осознанно отказались в очень многих странах, полагая ее избыточной и необратимой в случае ошибки.
Это же можно сказать и о стандартах человеческих прав и свобод. Сравнение со сталинскими временами звучит риторически внушительно, но едва ли оно убедительно, если просто задуматься над самой темой. В 30-е годы XX века еще не было Всеобщей декларации прав человека ООН. В СССР она не воспринималась государством как норма, но в России с 1991 года таковой считается, и СПЧ подтверждал это еще в прошлом году. В декларации среди прочего утверждается равенство людей в правах вне зависимости от политических убеждений, а также защита имущества, корреспонденции, частной и семейной жизни. Документ запрещает произвольные аресты и выдворение людей из страны. Там немало других пунктов, все это в совокупности можно назвать стандартом прав и свобод, установленным в 1948 году, после Второй мировой войны.
Если отталкиваться от этой базы, то ссылка в лагерь, пытки и расстрел, безусловно, будут считаться вопиющим нарушением прав и свобод, преступлением. Однако все, что ниже этой высокой планки, в современном обществе не воспринимается как норма наказания и вмешательства. Аргумент «радуйтесь, что не как в 30-е», не работает. Как не работают ссылки на старые времена в случаях, когда нарушаются другие стандарты: жилья, медицинского обслуживания, питания, безопасности, отношения к женщинам или людям с разным цветом кожи. Планка нормальности повышается, и это признак развития общества.
Понятно, что в любом документе (и Декларация о правах человека не исключение) можно найти формулировки, допускающие различные интерпретации. И люди у власти в разных странах подчас умело этим пользуются. Однако они справляются с этим сами, без помощи советов по правам человека. Если же СПЧ легально функционирует, то его общественная роль не предполагает оправдание «минимальных санитарных мер». Да, совет, безусловно, учитывает «непростые времена». Но роль СПЧ в том, чтобы по каждому принятому решению задаваться вопросом: в какой мере оно соответствует стандарту свобод и прав? Если этих вопросов нет, то и совет превращается в синекуру для экс-чиновников и общественников.
Екатерина Трифонова 
