Фото агентства городских новостей "Москва"
Из Хакасии пришла новость о поучительной электоральной истории. В этом регионе статусом партии власти частично обладает КПРФ. Чтобы спокойно переизбрать главу одного из сельсоветов, партия выдвинула технического кандидата – 22-летнюю комсомолку. В результате она и победила более опытную коммунистку. Песня о Бородинском сельсовете Боградского района, таким образом, становится выборным шлягером № 2.
На первом же месте хит-парада по итогам единого дня голосования (ЕДГ) 2024 года держится кантата об избрании мэра иркутского Братска, где жестко соревновались друг с другом представители «Единой России». Между тем у обоих этих кейсов есть общие знаменатели. Во-первых, уже даже не запрос, а жажда на какое угодно обновление власти, во-вторых, распространение кризиса партийной системы на все политструктуры.
Но, конечно, мейнстримом развернувшийся экспертной дискуссии остается фокус на перспективах именно КПРФ, ЛДПР, «Справедливой России – За правду» (СРЗП) и немного – «Новых людей». Сводная таблица ЕДГ-2024 открывает широкое поле для прогнозов о судьбе этих системных оппозиционных партий. Прежде всего потому, что они окончательно превратились в объект политического процесса. А его субъектом выступают региональные власти, связанные в единую сеть через политических вице-губернаторов, которая замыкается в профильных управлениях администрации президента.
В похожих региональных условиях, например, те же «Новые люди» почему-то могут и обгонять коммунистов, и вовсе не проходить через заградительный барьер. В свою очередь, ЛДПР может вдруг где-то с треском опередить КПРФ, чтобы в другом месте отступить и перед СРЗП, то есть стать главной неудачницей кампании. Объективно таких флуктуаций быть не должно, подобный разброс сигнализирует о значительном коэффициенте вмешательства. И вот Компартия чуть ли не сама уходит из своих прежних электоральных вотчин вроде Алтая, а эсэры как бы бессильно выпускают из рук подконтрольные территории в Челябинске.
По закону как раз партии представляют собой краеугольные опоры всей политической системы, включая выборную. Так что именно о нарастающей ее деградации и говорит та ситуация, когда парламентские силы становятся техническими инструментами. Или же своего рода приправами, с помощью которых повара варьируют запах, идущий от кастрюли с основным блюдом. Такому чисто кулинарному подходу к выборам способствует и бешеный прогресс избирательных технологий – от электронных форматов голосования до механизмов информационного воздействия на будущее волеизъявление. Основное же блюдо на этой кухне всегда одно – сохранение и воспроизводство нынешней власти.
Если только в данном контексте смотреть на стартовавшее как будто по отмашке обсуждение направлений партийной реформы, то все пункты ее «дорожной карты» хорошо видны. Сейчас страна уже двинулась из точки «полуторапартийная система» к следующей. Условно к ГДРовской модели, где ведущая партия формирует «единый блок» с попутчиками, а заодно и с беспартийными. Знакомо, функционально и…, к сожалению, исторически бесперспективно. Поинтересуйтесь у Эриха Хоннекера… Шутка.
Вариант по типу американского или модель «народной демократии» как бы уже пройдены, а именно они и оставляли возможность для быстрой политической модернизации в случае чего. И хотя на двухпутном перегоне между ЕДГ-2025 и Госдумой-2026 еще есть и стрелки, и поворотные круги, уже есть и сомнения, что на набранной скорости в них удастся вписаться. Например, если все-таки случится переход к полностью мажоритарным выборам федеральных депутатов.
После этого впереди останется лишь одноколейное приближение к архаике. В виде либо избирательного права только для передового класса, либо, что вероятнее, выборов от сословий по квотам и преданьям более чем вековой давности.
Данила Давыдов 
Константин Ремчуков 
